Наталья Караванова - Дана и Бродяга

Стрельба на время прекратилась.

Потом возобновилась, но уже от ущелья. Стало понятно, что это именно захват портала. Со стороны гведи пробираться сквозь глубокий тыл рутанской армии — шаг рисковый, если не сказать самоубийственный. Мысль эту Стас додумывал уже на бегу.

Солдаты Хейна короткими очередями сдерживали продвижение противника вверх по ущелью. Спасибо Эрику, этот участок был виден как на ладони. Те пытались огрызаться одиночными выстрелами, чем лишь обозначали собственное присутствие. Подумалось: если их не много, и если они — спецы, могут пойти через скалы. Удержим ли?

И сам себе ответил: «Удержим».

Со стороны «козьей тропы» жахнул взрыв, такой мощный, что вспышкой осветило всю долину, а земля под ногами дрогнула. Второй волной прокатился шум обвала. Тут же над гребнем вспыхнули прожекторы большого флаера. Стас вскинул «мерг», боевые заряды которого он не успел еще растратить, словно специально берег на этот случай. Автоматика наведения пискнула, сообщив, что зависшая машина — в прицеле и можно стрелять. Упор на плечо, плавно выжать спуск и дополнительный крючок компенсатора…

Нет, мимо. Флаер сместился, выцеливая что-то под собой. В голове должны бы крутиться параметры известных летающих машин, а вертится нецензурная брань да еще простейший алгоритм: «Упор, прицел, дождаться сигнала, спуск, компенсатор… упор, прицел…»

Два мимо, один в цель. Машина сбросила газовую бомбу и, набрав высоту, ушла за гребень.

Погас второй прожектор.

Маску на лицо, инфракрасные очки — и дальше, в зеленоватое мерцание остывающих камней, туда, где завертелся бой тени против тени…

И вдруг — словно из-под земли, человек с разрядником в одной руке, с ножом — в другой. И лица его ты не видишь — на лице точно такая же маска, как у тебя. Или очень похожая.

Почему-то оттого, что лица не видно, приходит облегчение. Движения, вбитые когда-то в тренировочном зале академии, просыпаются в теле раньше, чем успеваешь осознать необходимость что-то делать. Трещит, сопротивляясь напору, слабенький энергетический щит, но он не сможет устоять перед прямым ударом вооруженной руки. И ты убиваешь первого в своей жизни врага. Только лишь для того, чтобы тотчас оказаться на песке — с двумя дырками в теле. Твой собственный щит тоже не пережил этой дуэли. Ты, приподнявшись на локте, стреляешь туда, где помстилось движение более светлого пятна на фоне более темных. Промахиваешься. Кто-то испытывает на тебе разрядник, и ты слышишь собственный придушенный хрип, слишком тихий, чтобы его услышал еще кто-то. Потом с тебя сдергивают маску. Легкие обдает холодным огнем, дышать становится невозможно, сознание гаснет.

Но ты все же успеваешь услышать:

— Ну, нет! Парень — мой…

…А через какое-то время Стас пришел в себя. Было тихо, вроде бы. Было больно. И был монотонный голос прямо в ухо:

— Допуск, парень, ну же, соберись! Нам нужен код… Мы отбились, слышишь? Давай же, вспоминай!..

Нет, был еще один голос:

— Его надо в больницу… и помощь звать. До рассвета они, может, не сунутся. А «Ступа» готова к запуску, только код ввести. У нас часов шесть форы…

И снова:

— Как тебя… лейтенант… ну, очнись же… соберись, нам нужен код допуска к системе. Меня она не признает…

Он попытался, честно попытался назвать нужные цифры и буквы. Не получилось.

Дана очнулась, когда ее вытаскивали из машины. Руки, связанные сзади, ныли. Она попробовала шевельнуть пальцами, и не поняла, получилось или нет. В голове шумел не выветрившийся еще алкоголь. Кто-то перекинул ее, словно неживой сверток, через плечо. Кто-то заржал и смачно оттянул ладонью пониже спины. Страшно? Нет пока. Обидно до слез.

Прав был Бродяга — нельзя ей одной ходить-бродить. Видно, она из тех, кто сам притягивает неприятности. Могла бы сейчас сидеть тихонько на яхте… или репетировать с пилионом новый трюк… как он там? И Бродяга… он же бросится ее искать! Обязательно бросится, и никакой запрет не поможет… черт. Нужно было потихоньку переоформить собственность на кого-нибудь другого… скажем, на Джета. Джет не отказал бы, он славный… только хмурится часто.

Ночи в пустыне холодные. Хорошо хоть, ветра нет. Обзор ограничен спиной несущего ее бандита. Впрочем, темень такая, что хоть смотри, хоть жмурься — результат один. Здешний спутник, Наэса, слишком мал, чтобы что-то освещать.

Звук шагов изменился. Теперь уже не шуршание песка. Камень? Дорожное покрытие? Мы на трассе?

Ой, не похоже. Дана попыталась хоть немного изменить позу, чтобы стало легче дышать. Но бандит двинул плечом:

— А ну, не дергайся, шалава…

Скрипнула дверь, метнулись лучи фонариков.

— Куда ее?

— Давай пока вниз, потом посмотрим.

Лестница. Длинный коридор, освещенный желтоватыми фонарями под потолком. Гудение генератора. Двери слева. наверное, такие же есть и справа. Похоже на подвал какого-нибудь учреждения. Только старый, заброшенный.

Девушку внесли в самую дальнюю комнату по левой стене. Не церемонясь, скинули на пол. Один из похитителей хлопнул ладонью по сенсорной панели — мигнул бледный осветитель, затрещал, включился вполнакала.

Бандиты вышли. Но не успела Дана пошевелиться, из-за двери послышался приглушенный разговор:

— Ну, что, надо караулить до приезда Хейна. Один на стену, чтобы не прозевать. Ну и здесь, для страховки. Кто куда?

— Я — наверх. Не люблю эти подвалы. Воняет.

— Значит, Бад, тебе внизу караулить. Мы со Стефаном вас сменим.

— Всегда, чуть гнилое дело, так сразу я…

— Ну, извини… судьба.

Тоже философ, подумала девушка со злостью.

Через минуту она услышала, как удаляются шаги, кто-то завозился, устраиваясь возле двери. Холодно, неудобно. С трудом села, опершись спиной о стену. Руки не ощущались вообще. Хотела попросить охранника, чтобы развязал, но потом передумала: лучше лишний раз к себе внимания не привлекать. На всякий случай. Вдруг охранник — это как раз тот, кто ее по попе хлопнул?

Осмотрелась.

Пустая коморка-камера. Под самым потолком ниша, за которой, возможно, вентиляционная шахта или окно. Если скрючиться в три погибели, то туда можно забраться. Даже есть изогнутая труба, которая может помочь в этом деле. Труба уходит в стену примерно в двух метрах над полом.

Но самая важная сейчас проблема — проблема связанных рук. Дана-циркачка после нескольких неудачных попыток смогла все же извернуться и перетянуть узел вперед. Это оказалось труднее, чем когда делаешь нечто подобное на публику, со сцены. И руки безобразно затекли, и узел вязали специально так, чтобы трудней было выкрутиться.

Но получилось. Отдышавшись, она взглянула на свои распухшие, посиневшие ладони. Предчувствие не подвело. Действительно, связали ее надежно, в несколько оборотов. Очень похоже, что чьим-то поясом.