Наталья Караванова - Дана и Бродяга

Порт закрыли для посещения туристов.

Было похоже, что кто-то подстегивает эти слухи, нарочно преувеличивая возможную опасность. Но кто? Выяснить не представлялось возможным, потому что все полицейские без исключения участвовали в патрулях.

Однако сам факт попытки «ловить рыбу в мутной воде» можно считать неоспоримым.

…инспектор вытер пот и повернулся в сторону посетителя. У дверей его кабинета стоял кряжистый мужик угрюмого вида.

— Позволите войти? — спросил он, и вошел. Ответ ему не был нужен.

— Чем могу служить?

— Вы инспектор Робин Гус?

— Роберт, — поправил инспектор. В детстве его дразнили Робином Гудом. Он не знал, кем был этот деятель, но предполагал, что вряд ли кем-то хорошим.

— А я Михаэль Стоун. Мик Стоун, если хотите. Охотник.

— Я вас помню.

— Да. Я спросить пришел… не пора ли собирать добровольческие отряды из горожан?

Еще не хватало, подумал инспектор.

— Не вижу особых причин…

— Вы же не станете утверждать, что полиция в полной мере контролирует ситуацию!

— Послушайте, господин Стоун! Да кто вам сказал, что эти отряды для чего-то могут пригодиться?

— Имеющий глаза — увидит! — жестко сказал Стоун. — Вчера в городе закрылся рынок кхорби…

Инспектор перебил:

— Потому что торговать не с кем: туристов нет!

— Многие семьи снялись и ушли в пустыню!

Гус поморщился, как от зубной боли. Все это он знал. Знал больше Стоуна, и имел больше поводов для опасений. Именно поэтому он резко снизил громкость и сказал:

— Официально вам заявляю, Мик Стоун: если не прекратите сеять панику, я вас арестую. За хулиганство. Имею право.

— Вы не понимаете, что творите!

— Знаете, мне это надоело. Идите к мэру, может он вас поддержит!

Не поддержит. Гус знал мэра. Для мирного времени ничего себе мэр. Хороший. Но только не для войны. Он слишком боится возможных ошибок и потому предпочитает вовсе никак не действовать, чем действовать на страх и риск.

Стоун сказал:

— Мэр не стал меня слушать, точно так же, как и вы. А я считаю, мы должны сами постоять за себя. Это мое мнение.

Инспектор еще раз с ужасом представил этих ополченцев. Вооруженных испуганных людей, шарахающихся от любого шороха и готовых палить с двух рук в собственную тень.

Ну уж, нет.

Едва он выпроводил социально активного охотника, как секретарь пресс-службы сообщила о журналистах, жаждущих его видеть. Журналисты третий день на разные голоса завывали о том, что население должно знать правду. И вопрошали: «Что вы думаете о происходящем сейчас в Руте?».

Инспектору нечего было им сказать. Не раскрывать же, в самом деле, информацию о двух уничтоженных кочевьях кхорби? Информацию подтвердили спутниковые съемки. И не повторять же последний слух о бандитах с трассы на Бэст, решивших захватить старый армейский склад на окраине Руты?

Сейчас ему предстояли серьезные переговоры с мэром. Инспектор, пользуясь давним знакомством, решил уговорить мэра позвать на помощь военных из подразделения, базирующегося на одном из безатмосферных планетоидов системы. Было у него ощущение, что мешкать с этим — значит совать голову в уже подвешенную и заботливо намыленную петлю. Как бы не оказалось поздно и вообще кого-то звать…

Горячий воздух маревом стоял над песчаными холмами, тени становились все короче. Джет не жаловался. Да, он шел куда медленней андроида, но он шел, и это его несказанно радовало. Кабы еще дорога вела на запад, а не на северо-восток — прямо под слепящие, обжигающие лучи! Вожделенные контуры гор все не показывались, и это удручало больше всего. Может, если подняться на дюну, то оттуда можно будет увидеть ту скалу, о которой предупреждал Стефан? Но сил делать такой крюк не было. И Джет плелся за Бродягой, пытаясь отвлечься какой-нибудь простенькой мелодией.

А все мелодии переплелись в клубок, и клубок мягко перекатывался внутри черепа. И рос там, помаленечку, рос, пока не заполнил собой все мысли, и пока ему не стало тесно в черепной коробке…

Джет не заметил, как упал — голова болела невыносимо.

Понял, что случилось, когда его лба коснулось что-то обжигающе холодное. Настолько холодное, что боль уступила место сильнейшему головокружению.

А потом плавное покачивание сообщило, что его подхватили и понесли куда-то на руках.

В этом «где-то» было немного тени. Джет, наконец, проморгался и смог оценить обстановку.

Они с Даной лежали у подножия бархана. Девушка была целиком завернута в блестящий плащ, не видно даже кистей рук. Она не двигалась. Бродяга отстегнул и снял с себя верхнюю часть комбинезона. Получилось что-то среднее между рубахой и курткой.

— Я не знал, что эта штука отстегивается, — заметил Джет, с интересом изучая тело робота. Разработчики не предполагали, что их изделие будет вынуждено разгуливать с голым торсом, и сходство с человеческим телом было лишь в общем контуре.

— Иногда андроидов ремонтируют, — с иронией ответил Бродяга. — Как правило, для этого не требуется снимать штаны.

— А как часто вы вообще одежду меняете?

— А вы?

Джет вздохнул. Нет, ну разве стоило ждать честного и прямого ответа?

Бродяга тем временем встряхнул куртку и протянул Джету:

— На, примерь.

Темно-серая ткань повергла его в ужас.

— Надевай. Не то совсем обгоришь.

— Я сварюсь! — жалостливо простонал Джет.

— Не успеешь. Осталось идти около пяти километров. А свою майку сними и намотай на голову. Если упадешь, я вас двоих вряд ли вытяну.

Бродяга был прав. Джет уже чувствовал, как кровожадно потрудилось солнце над его руками, плечами и лицом.

Одежда Бродяги оказалась чуть узковата, но по длине — в самый раз. От нее первые мгновения еще веяло прохладой.

С сооружением тюрбана из майки вышла заминка. Майка вся пропахла потом, и Джету отчаянно не хотелось подносить ее к лицу.

Бродяга спросил:

— Как голова? Не кружится, идти сможешь?

— Вроде, смогу.

— Пойду медленней. Если станет тяжело, держись за мое плечо.

Джет кивнул, и отважно шагнул под упругие, тяжелые лучи. А до полуденного зноя было еще несколько часов…

В поселение колонистов группы Саата и Алекса опоздали. Меньше, чем на полчаса, но опоздали. Они даже видели, как бандиты входят в поселок. И даже попытались их нагнать — но отчаянный последний бросок ничего уже не решил: из жителей поселка выжили очень немногие.

Алекс шел по единственной улице, мимо домов-куполов с мутно блестящими крышами и не останавливался, чтобы заглянуть в ту или иную распахнутую дверь. Здесь тихо. Авангард увел вперед Рэтх, немолодой опытный пустынник, один из учеников Саата. И уже слышно было, что они впереди ввязались в перестрелку. Сам Саат двигался медленнее, с замыкающей группой.