Сергей Юрьев - Игры падших

– Вроде всё кончилось, – несмело заявил Корней.

– Покажи фокус! – потребовала Яна.

– Что?

– Фокус покажи – заткнись… – Она подошла к краю провала и посмотрела вниз. – Я майора не брошу. Лейла, ты со мной?

– Думаю, что все мы с тобой. – Лейла обвела взглядом всю компанию, и никто не посмел возразить ей.

Но, едва они, взявшись за руки, спрыгнули в чёрную бездну, оказалось, что дно у неё есть. Пролетев не больше пяти аршин, они наткнулись на твёрдую поверхность.

– Вот тварь! – Яна, вывихнувшая лодыжку, превозмогая боль, лупила кулачками в бетонный монолит.

– Перестань! Не видишь – без толку, – пытался увещевать её Корней, подставляя свои руки под удары. – Ты только головой не бейся.

– А как же всемогущество?! – обеспокоено спросила Маргарита. – Мы ж любые стены крушить могли!

– Да, похоже, у нашего всемогущества топливо кончилось, – предположил Корней. – Ещё отсюда выбираться как-то надо.

– Плохо там. Не надо туда, – заявил Буй-Котяра, указывая вниз. – Зло там. Нельзя выпускать.

– Так это ты майора замуровал?! – возмутилась Яна.

– Не надо нам туда. Никому туда не надо, – ответил Буй-Котяра, подошёл к стене и, цепляясь за выступы, начал выбираться из ямы.

29 января, 20 ч. 10 мин. Пекло Нудиса

Воздух свистел в ушах, вокруг сгущалась тьма, и только где-то далеко внизу сияла жёлтая звезда, которую он силился настигнуть. Нет, судьба Желтого Дракона, а тем более, Красного его не очень-то волновала. Зачем Яна бросилась в эту яму – кого-то добивать или кого-то спасать – сейчас тоже не имело значения. Эта глупая, наглая, отчаянная девчонка могла сейчас погубить всех – и себя, и тех, кто бросился её выручать, и тех, кто остался наверху наедине с этим опасным прощелыгой Маркелом. Зря его включили в список кандидатов. Полковник Кедрач настояла, утверждая, что иным курсантам не лишним будет поучиться у старого жулика наглости и беспринципности, поскольку в той войне, к которой их готовят, нет ни правил, ни условностей.

Звезда внизу начала затухать, и Матвей прижал руки к туловищу, чтобы ускорить падение. Когда наступит полная темнота, будет поздно кого-либо искать. Мрак скроет всё.

Он вдруг почувствовал, что рядом кто-то есть. Или что-то? В гаснущих лучах падающей звезды он разглядел скрюченный почерневший скелет, с которого свисали лохмотья горелого мяса.

– Тэй тья Вай Бун тай силё иньчом! – хрипло выдавил из себя мертвец и рассыпался в пыль.

«Передай Родине, что Ван Бун погиб как герой» – или что-то в этом роде… Хуннский язык Сохатый знал в пределах разговорника для нижних чинов пограничной стражи, но этого хватило, чтобы понять смысл сказанного.

А потом наступила тишина, пространство вокруг наполнилось приглушённым светом, сквозь который проступали тёмные размытые силуэты каких-то строений. Он сидел на чём-то холодном и ждал, пока зрительные образы обретут резкость, а когда это произошло, почувствовал, что находится на пороге отчаянья. Он узнал это место. Приземистое серое здание с остановившимися часами на угловатой башенке, множество рядов рельсовых путей, несколько остановившихся навсегда товарных составов, сумки, чемоданы и пакеты, беспорядочно разбросанные по перрону. Давным-давно, будучи курсантом, он стоял в оцеплении, когда эвакуировали население города Усов, что оказался под боком у атомной электростанции, где произошла мощнейшая утечка радиации. Именно так выглядел тамошний вокзал в тот момент, когда они шли к последнему вертолёту, а пилот кричал, не выходя из кабины, чтобы господа курсанты активнее шевелили ходулями, а то машина и так вовсю «фонит».

Похоже, обратной дороги отсюда нет. Может быть, падение для него оказалось смертельным, и именно так выглядит выделенное ему за особые заслуги перед Отечеством персональное Пекло? Предположение слишком смелое, но осмотреться здесь всё-таки стоит.

Матвей неторопливо двинулся вдоль здания вокзала, и каждый его шаг разносился гулким эхом под низкими серыми небесами.

Навстречу по перрону шла молодая женщина в таком же жёлтом ханьфу, как и у той девицы, что упала с неба во время битвы драконов. Впереди её вышагивали трое пацанов, которые были явно довольны и горды тем, что прогуливаются рядом с матерью. Проходя мимо, она слегка поклонилась, и на лице её мелькнула улыбка вежливости. Но, когда Матвей оглянулся, на перроне уже не было ни женщины, ни мальчишек. Только угасающий топот их ног был ещё слышен некоторое время.

Он вошёл в здание вокзала, окинул взглядом зал ожидания, где был хаотично разбросаны вещи разбежавшихся в панике пассажиров, и свернул налево – в лабиринт камер для хранения багажа. Здесь также было тихо и пустынно, в большинстве камеры были распахнуты настежь, по полу были разбросаны фантики, платки, окурки, пакеты, бутылки, обувь – в основном, туфли на шпильках, неприспособленные для бегства. Вдруг раздался треск, и Матвей даже успел вздрогнуть от неожиданности, прежде чем сообразил, что наступил на пластмассовую куклу, лежавшую на полу, раскинув ручки и глядя в потолок пустыми провалами глазниц.

За соседним рядом секций что-то звякнуло, а потом оттуда же донёсся слабый стон. Матвей на всякий случай подобрал с пола брошенную кем-то трость с массивным набалдашником и двинулся в сторону ближайшего изгиба лабиринта. Он старался шагать бесшумно, но и тот, кто там затаился, тоже притих. Ещё несколько шагов, и можно заглянуть за угол… То, что здесь ещё хоть кто-то находился, вселяло надежду – даже если это непримиримый и жестокий враг. В этом гнетущем месте, где царила холодящая душу безысходность, хуже всего было остаться в одиночестве. На всякий случай Матвей сначала выставил из-за секции набалдашник трости, чуть-чуть, едва слышно, как бы нечаянно задев стальную стенку. Тут же протрещал электрический разряд, и по узкому проходу пробежала паутинка молний. Если это всё, на что способен невидимый пока противник, опасаться нечего. Впрочем – всё равно. Не смерти же бояться здесь, в этом жутком месте. Он рванулся вперёд, увидев распластавшегося на полу пожилого хунна в замызганной и прожжённой в нескольких местах красной мантии. Тот ударил ладонью по полу, но на этот раз паутина разрядов, едва сверкнув на кончиках пальцев, тут же погасла. Силы Красного Дракона явно были на исходе, и он, перевернувшись на спину, дотянулся правой рукой до валявшегося на полу свитка, поднёс его ко рту, из которого вырвался слабый язычок пламени. Бумага не вспыхнула, и тогда он попытался проглотить документ. Но было поздно. Матвей бросился к нему, все силы вложил в удар, от которого нижняя челюсть поверженного врага распахнулась, и уже не смогла закрыться. Он пытался что-то сказать, но теперь мог издавать лишь стоны.