Владимир Горбачев - Торжество побежденного

Он внимательно следил за ходом боя и не обратил внимания на то, что вокруг потемнело. Лишь когда в воздухе повисла желтоватая пыль, он поднял голову и обнаружил, что небо покрыто мелкими облачками, из которых сеется нечто желтое. Воспоминания были слишком свежи: рука инстинктивно взметнулась к лицу, защищая органы дыхания. Удушающая пыльца? И тут же понял, что ему опасность не грозит: облако висело точно над кораблем, воздух вокруг него оставался чист. Кроме того, эти пылинки, кажется, были намного крупнее. Плавно кружась, словно снег, они медленно опускались на землю. На корабле тоже заметили новую угрозу. Лучи бластеров направились вверх, и несколько облачков, задетых ими, оплавленные, съежившиеся, свалились на землю — не скопления пара, а уязвимая живая плоть. Но остальные поднялись выше, сделавшись недоступными, и быстро скрылись из виду. Тем временем боевая машина, подойдя вплотную, уничтожила всех атакующих и теперь стояла, поводя башенкой, готовая выполнить новую задачу. Однако задач не было, враг не появлялся.

Некоторое время ничего не происходило. Затем сразу в нескольких местах треснуло, скатился камень. Звуки нарастали, уже отовсюду слышался треск, стук, скрежет — при полном отсутствии видимого источника этого шума. И вдруг все ущелье пришло в движение. Камни шевелились, огромные валуны перекатывались, как дробь на ладони охотника, сторожевой пес корабля, боевая машина качалась, поднявшись на своих восьми лапах, дуло вращалось, выискивая цель. Но хозяину было не до своего пса — люди спешили к люку, грузовой уже закрылся, ванты, удерживавшие маскировочную сеть, автоматически отсоединились, корабль готовился к старту. И вовремя — земля вздыбилась, и под грохот рушащихся скал показалась быстро растущая лиловая масса. Корабль окутался облаками пара, двигатели ревели, выходя на рабочую мощность, однако гигантский гриб рос быстрее: нос ракеты покачнулся, и в тот момент, когда из дюз вырвался первый сноп пламени, мощный толчок опрокинул ее. Медленно, как бы нехотя, тысячетонный гигант завалился набок, нос чиркнул по склону, и с громовым грохотом корабль рухнул.

Он сжался за валунами, припал к земле в ожидании чудовищного взрыва, понимая, что на таком расстоянии шансов уцелеть у него нет. Однако взрыва не последовало — как видно, реактор не успели активировать. Он выскочил из своего укрытия. Корабль лежал поперек ущелья, придавив свалившее его чудовищное растение. Инспектор шарил глазами по склону, прикидывая, как добраться к ракете — приближаться к грибу не хотелось. Внезапно задранная к небу корма дрогнула, повернулась, корпус корабля заскрежетал по камням. Что происходит? Гриб быстро темнел, на поверхности появились трещины, она опадала — великан, сваливший корабль, разваливался на глазах. Корпус ракеты вновь пришел в движение, раздался новый удар, туча черной пыли взметнулась вокруг него и быстро опала. Гриба больше не было.

Инспектор спустился на дно ущелья. Камни покрывал слой жирно блестевших черных хлопьев; ноги уходили в них по щиколотку. Первые Щаги он делал осторожно — хлопья противно скрипели под ногами, — потом перестал обращать на них внимание и поспешил к кораблю.

Однако его опередили. Он видел, как миамы, используя мельчайшие неровности, спускаются по отвесным стенам котловины и окружают корабль. Интересно, что они собираются делать дальше? Против многослойной обшивки их разряды, даже соединенные, бессильны. Скорее всего окружат и будут ждать. Даже при таком страшном ударе кто-то мог уцелеть, и уцелевшие захотят выйти. Но они могут поступить и иначе. Если сохранилось управление реактором и ракетами, и если остался жив Карака… Хлопнуть дверью — разве это не в его стиле? Так хлопнуть, чтобы на века запомнили. Может ли он этому помешать? Надо попасть внутрь, но как?

Даже поверженный, корабль вблизи казался огромным и грозным. Двигаясь от носа к корме, он искал глазами люк, но его не было видно — может, он внизу? Его удивило отсутствие миамов. Куда они подевались? Обогнув заслонившие полнеба дюзы, он остановился: обитатели планеты были здесь, и они вовсе не сидели в ожидании. Одна из дюз при падении напоролась на скалу и частично разрушилась, из нее стекала тонкая струйка — видно, порвало топливный трубопровод. И в раструбе этой дюзы, взбираясь по скале, один за другим скрывались миамы. Понятно: если дюза сильно разрушена, открылся доступ в камеру сгорания, а может, и в один из топливных баков. Возможно, из него вытекло все топливо — вон, целое озеро образовалось. А стенки бака — это не наружная обшивка. Если уж они смогли свалить ракету…

Последний миам исчез внутри корабля. Инспектор оглянулся — дверь ангара была открыта. Взять флайер, долететь до базы, рассказать, предупредить… А что будет здесь? Он почти физически чувствовал, как чьи-то руки поворачивают ключи на пультах запуска ракет. Конечно, при таком положении корабля запустить их невозможно, но взорвать — вполне. Хорошо, но даже если миамы сумели проделать отверстие, сможет ли он в него пролезть? Он шагнул к скале и стал карабкаться к дюзе.

Камера сгорания пострадала сильнее, чем он думал: одна стена была полностью разрушена, виднелись окружавшие ее разноцветные трубы охлаждения. В одном месте они были погнуты, сплющены — словно некий великан легко раздвинул стальные сочленения, образовав довольно широкое отверстие. Заканчивалось оно у шахты лифта, в стене которой зияла дыра с оплавленными краями. Стараясь не прикасаться к обжигающе холодным трубам, он пролез в отверстие и заглянул в шахту. Она была освещена. Значит, аварийный генератор работал. И значит, при желании боевые ракеты можно было запустить.

Поскольку корабль лежал, двигаться по шахте было нетрудно, он быстро добрался до дверей нижней секции. Они были выломаны. Он заглянул в коридор — там лежал человек. Шея и руки мертвеца были словно вымазаны углем — как видно, в него ударил мощный заряд. Глядя на убитого, инспектор подумал о том, что здесь, в корабле, он для миамов не вчерашний гость (или все-таки пленник?), а землянин, член экипажа. Он шагнул вперед и вынул зажатый в руке убитого бластер. Куда теперь? Можно двигаться по переходам, соединяющим секции… Неподалеку громыхнуло, потом еще раз, сильнее, донесся ослабленный переборками крик — и все затихло. Он вернулся в шахту и направился в сторону рубки.

Двери всех остальных секций оказались целыми — очевидно, нападавшие направились по внутренним переходам. Добравшись до нужной двери, он раздвинул ее и шагнул в коридор. Никого не было. Люк, ведущий в рубку, был открыт, внутри было тихо. Он вошел.

В рубке находились четверо, и все были мертвы. Один, в лейтенантском мундире, с разбитой головой, лежал возле изуродованного большого экрана — как видно, погиб при падении корабля. Остальные были убиты разрядами. На пульте половина индикаторов горела зловещим вишневым цветом, сообщая, что системы выведены из строя. Он бросился к ключам запуска. Оба находились в нейтральном положении. Отлично! Он выдернул их, опустил в карман. Нет, мало — надо уничтожить саму возможность… Он дернул панель — она не поддавалась, рванул сильнее, крышка с треском отлетела; направил бластер в паутину проводов и микросхем и нажал на спуск. То же самое проделал с гнездом второго ключа. Теперь даже случайно никто не сможет… Оставался еще реактор. Он обернулся, разыскивая его пульт, — и увидел в дверях сжавшихся в одно целое миамов; их щупальца, образуя нечто вроде венчика цветка, были направлены на него.