Семен Кожанов - Противостояние

— Вот, уроды!

— И не говори, ладно, чего стоять, пошли в транспорт грузиться, через десять минут отправка, — Владимир махнул рукой и пошел вслед за убежавшим майором.

Защитная шапка с прорезями «балаклава», надета на голову, но пока еще не размотана, защитные наколенники, налокотники, перчатки, бронежилет — все это было уже одето поверх городского камуфляжа. Щит, резиновая палка и пластиковый защитный шлем «Джета» — все это ждало своего хозяина. Без этих защитных средств возвращаться на улицы Киева было смертельно опасно. Тяжелая брусчатка или кусок арматуры ломали кости как хворостинки, а так, хоть какая-то надежда на щит, шлем и собственную выносливость. «Беркут» и сотрудники ВВ были экипированы по плану «Волна». Это пресечение массовых беспорядков. Там предусмотрена такая экипировка: алюминиевые щитки на руки и ноги, бронежилет второго класса (пуля пробивает его насквозь), противогазы, резиновая палка, щит, газ, наручники, свето-шумовые гранаты, пластиковый шлем. Этот шлем разлетается после второго-третьего удара по голове.

Садясь на продавленное сидение в раздолбаном и ужасно гремящем «Богдане», Слон, привычным движением раскатал «балаклаву» и надел на голову шлем, ремешок, пока застегивать не стал. Автобус хоть и вышел с конвейера завода всего пять лет назад, но был в поистине плачевном состоянии — стук двигателя, щели в двери и окнах, лысая резина и неработающие печки отопления. Два дня назад, возвращаясь из Киева, автобус ломался три раза, водитель что-то там делал, и машина продолжала движение, но на тот путь, который обычно занимал всего час, тогда ушло больше пяти часов, из-за чего все замерзли до зубного стука.

Напротив Владимира сидел молодой парень, который наматывал на ступни ног полиэтиленовые пакеты. Носок, поверх несколько пакетов, потом еще один носок, и только потом тяжелый ботинок с высоким шнурованным голенищем — «берц». Ботинки отечественного производства, призваны были защищать ноги от холода и влаги… но где-то там, технологи ошиблись и эти «берцы» ни от чего не защищали… ни от холода, ни от воды. Промерзали и промокали так, что казалось они именно для этого и предназначены. Как сказал молодой Стас Глинки, по прозвищу Глаз: «Надо очень сильно не любить свои ноги, чтобы надевать на них, то, что выдает родное государство!» Словник, как и остальные бойцы его отряда, носили исключительно ту обувь, которую купили на свои, кровно заработанные деньги. Этого же принципа придерживались и бойцы других отрядов «Беркута», исключение составляли только молодые, еще не набравшиеся житейского опыта парни. Если быть откровенным, то оглядываясь вокруг, Владимир сделал вывод, что в Киев были направлены лучшие из худших: было очень много молодых, совсем недавно набранных бойцов. Ветеранов, прослуживших в отрядах больше десяти лет, можно пересчитать по пальцам. Из всего сводного отряда крымских «беркутовцев», таких же опытных как Словник или Леший с Гвоздем, было всего десять. Та же самая тенденция наблюдалась и в остальных отрядах — опытных ветеранов было не больше одной десятой от всего личного состава.

В целом, организация и быт бойцов «Беркута» был поставлен из рук вон плохо. Крымский отряд «Беркута» жил в казармах МВД. Спали на двухъярусных армейских кроватях, которые стояли плотно друг к другу, практически не оставляя свободного места. Чтобы справить естественные потребности, приходилось занимать очередь заранее, ну, а о ежедневном душе и помывке горячей водой даже и мечтать не приходилось — один восьмидесятилитровый бойлер не мог обеспечить даже двадцатой доли нужного объема горячей воды. К примеру, «богатые» области Украины — Донецкая и Одесская размещали своих бойцов «Беркута» в гостиницах и базах отдыха, в двухместных номерах, с отдельным туалетом и душевыми кабинками. В таких условиях, вполне можно было отдохнуть и набраться сил. А крымским бойцам, приходилось мириться с теми жилищными условиями, в каких они оказались.

Но, быт, ладно, как говорится: хрен с ним, все-таки на войну приехали, тут, не до жиру, лишь бы живы! Хуже всего было то, что во время боевых столкновений не было общего руководства и планирования. Казалось, что те люди, которые призваны командовать объединенными силами правопорядка на улицах Киева, не знали, что они делают и не видят конечной цели. По мнению Слона, силу надо были применить с самого начала — задавить ростки протеста в самом начале. Жестко затоптать тяжелым «берцем» поднимающие голову ростки экстремизма. Как только в украинских милиционеров полетели первые камни и бутылки с бензином, надо было разгонять всех этих «протестантов» по домам и не давать им собираться вновь… и силы, и возможности для этого были… не было только ПРИКАЗА. Казалось, что все вокруг, включая и непосредственное командование это понимают….понимают, но ничего не делают. То ли не хотят, то ли им не дают. Владимир видел, что еще немного и точка «не возврата» будет пройдена. Последний шанс бездарно упущен и тогда все… стране конец!

За те шесть недель, которые Словник находился на улицах Киева, он видел, как меняется «толпа». Меняется не в лучшую сторону. Все больше и больше хорошо подготовленных, организованных и экипированных отрядов. С каждым днем на стороне митингующих, все больше людей «в возрасте», которые побывали на войнах и не боятся пускать кровь. Строительные каски, фанерные щиты и марлевые повязки уходят в прошлое, теперь они все больше у молодых, только что прибывших на Майдан, парней. Теперь у митингующих есть бронежилеты, стальные щиты, защитные шлема натовского образца, у многих противогазы. Арсенал оружия митингующих тоже поражает своим разнообразием: травматические, газовые, пневматические пистолеты, «коктейли Молотова» с различной начинкой — в бензин добавляли разные добавки, призванные препятствовать тушению, арбалеты, луки, гладкоствольное охотничье оружие, дубинки, куски арматуры, камни, булыжники, топоры, копья, петарды, фейерверки, газовые баллончики — трудно даже сказать чего не было на Майдане… казалось там было все, за исключением тяжелого стрелкового оружия… хотя, может и оно было, но пока не стреляло, а всего лишь ждало своего часа.

Прижав голову к холодному стеклу, Словник безучастно смотрел на проплывающие за окном пейзажи — Киев жил своей привычной жизнью, трудно было поверить, что в самом центре этого города кипит самая настоящая война, пусть еще не сильно кровопролитной, пока есть только раненные и травмированные с разных сторон… но и до первых безвозвратных жертв осталось совсем немного.

Многие бойцы в автобусе спали, балаклавы были одеты на лица лишь немногих. Владимир натягивал маску на лицо каждый раз, когда выходил из казармы, в которой они жили. Во-первых, на улице было холодно и шерстенная маска, хорошо защищала от холода, а во-вторых. Словник не хотел, чтобы его лицо попало в объектив журналистских камер, его жена, которая осталась дома, думала, что мужа отправили на усиление, для охраны Запорожской АЭС. Не дай бог, у жены на фоне всех этих событий пропадет молоко, на небольшую зарплату сотрудника МВД молочных смесей не накупишь. В глубине души… где-то там очень глубоко Владимир знал, что жена догадывается, где он сейчас находиться… знала, но предпочитала обманывать себя.