Семен Кожанов - Противостояние

— Ребят дотащите меня до «скорой», а то патроха болят, спасу нет, кабы там чего не оторвалось, — плаксивым голосом попросил Вова из Горловки.

— Я худею дорогая редакция! — возмутился Кожанов. — Он главное нас убить хотел, а как ему звезды вломили, так сразу — ребята дотащите до «скорой».

— Хватай его за шиворот, а я возьму за ноги и потащили, — встав с бетонной урны, приказал Владимир, — а то и правда, кони двинет, замаливай потом грехи в церкви.

— Твоя доброта, тебя погубит, — констатировал Семен, но все-таки схватил раненого за шиворот куртки.

Через двадцать минут Семен и Владимир притащили раненого к ближайшей машине «Скорой помощи». Если еще поначалу раненный стонал и дергался, мешая его нести, то под конец затих и успокоился, видимо уснул. Раненого положили перед мед. братом, который перевязывал руку молоденького паренька из внутренних войск.

— Ваш? — мельком взглянув на принесенного раненного спросил мед. брат.

— Нет, чужой — из этих . А вам, что есть разница кого лечить?

— Мне все равно кого лечить, просто странно: после стычек, вы — «Беркут» тащите чужих раненных, а та сторона никогда вашим не помогает, наоборот старается добить или на врачей «скорой» нападает, если видят, что мы милиционерам помогает.

Словник ничего не ответил, лишь смущенно пожал плечами и отошел в сторону, чтобы не мешать пожилой женщине — врачу, подошедшей к раненому. Она нагнулась над ним, пощупала пульс, закатила веко и посветила в глаз фонариком, потом поднесла зеркальце к носу и несколько секунд держала его над ним.

— Мертв, — тихо произнесла она. — Реанимировать поздно. Уже третий за сегодня.

— Твою мать, — прошептал Словник и отвернулся в сторону, чтобы не смотреть, как тело Вовы из Горловки накрывают, чьим-то серым бушлатом. — Допрыгался, евроинтегратор!

— Не вини себя, ты и так много для него сделал, — хлопнул по плечу, стоявший рядом Семен.

— И не говори, много сделал — убил парня, — еле слышно прошептал Словник.

— Нет, это не ты его убил. Его убили организаторы Майдана, — так же тихо ответил Семен, а потом подняв взгляд, уже совершенно другим голосом продолжил: — Вон, смотри наши возвращаются, так, что кажись опять начнется, давай тебе быстро перевязку сделаем и снова в бой. Ты как сможешь, или лучше в больничку отправить?

— На фуй, ту больницу, я лучше здесь сдохну, среди своих, — повторил Словник слова Жбана.

Владимиру обработали раны: неглубокую царапину на голове и несколько порезов на руках, а потом долго упрашивали отвезти его в больницу, но Словник стоял на своем и никуда не поехал, ну а дальше протестующую снова поперли на штурм и стало уже не до больниц.

Стычки с митингующими продолжались весь день, то затихая, то разгораясь с новой силой. «Беркут» и солдаты внутренних войск то оборонялись, отбиваясь от наседающих со всех сторон «майданутов», то переходили в контратаки, откидывая врага назад. Несколько раз контратаки заходили настолько далеко, что бойцы «Беркута» даже захватывали баррикады на дальних подступах к Майдану, но почему-то начальство не отдавало приказа удержать эти стратегически выгодные позиции и приходилось возвращаться назад к тому с чего начинали. Это было странно и не понятно. Хотя, нет, все и так было понятно — начальство боялось… боялось, что их обвинят в излишней жестокости и снимут с теплых должностей. Как всегда в нашей стране, своя рубаза была ближе к телу, чем десятки жизней людей!

За день и ночь постоянных стычек и боев Словник успел несколько раз попасть под огненный дождь из коктейлей Молотова и пару раз в него стреляли из огнестрельного оружия. От огня и дроби его спасли огнетушители в руках товарищей и бронежилет… ну и конечно удача, потому что за этот день и ночь погибло трое милиционеров.

Еле сдерживаясь, чтобы громко не заматериться, Степан перебинтовал себе кисть левой руки. Кричать было нельзя, совсем рядом были подчиненные, которые свято уверенны, что их командир — Великий Змей, сделан из стали и огня, он ничего не боится и не знает боли и усталости. Фигня, конечно, но лучше поддерживать перед бойцами своего отряда имидж крутого парня, которому сам черт не сват… так оно проще и безопасней. Когда вокруг тебя столько врагов, называющих себя друзьями, расслабляться нельзя ни на минуту. Зазеваешься и все….схарчили, только косточки остались.

Будучи рядовым сторонником Майдана, Степан даже не представлял себе, какие грозы и вихри бушуют среди высшего командования сторонников евроинтеграции. Даже пауки в банке и то ведут себя более прилично и вежливо. Нет, конечно, он и раньше догадывался, что все не так мило и красиво, как показывают в роликах на «5 канале» и в «ю-тубе». Понятное дело, что большие деньги, вливаемые в Майдан вызывают у многих желание ухватить себе кусочек побольше, но деньги не шли ни в какое сравнение с властью. Возможность повелевать толпой, направляя её куда тебе хочется — вот самый сильный наркотик и магнит, который манит к себе со страшной силой. Только став командиром Змеиной Сотни, Левченко начал понимать, сущность Майдана и цель, для которой он был создан — смена власти. И не просто смена власти, а смена страны. Когда победит Майдан Украина станет совершенно другой страной… и не факт, что лучшей, чем она была прежде… ой, не факт! А еще Степан понял, что будет со всеми сторонниками Майдана, когда они победят… их выкинут на помойку, как отработанный материал, потому что ничего в этом мире не меняется и победивший дракона, сам становится драконом, только еще более злым и свирепым. Так было и так будет! И все те, кто сейчас с криками ярости бросается на милиционеров и солдат Внутренних Войск, после победы станут неугодны, потому что новой власти не нужны революционеры… новой власти нужны покорные граждане, живущие согласно европейским ценностям.

Удав видел, что среди руководства Майдана царит полная неразбериха… да, что там, надо быть откровенным — нет никакого руководства Майдана, есть вооруженная и агрессивно настроенная толпа, которую нужно лишь толкать в нужном направлении. А кто стоит на вершине этой толпы до сих пор не понятно… вроде и никто там и не стоит, потому что многие действия происходят стихийно и вызывают недоумение даже у триумвирата Майдана «кролика, боксера и фашиста». Даже эти трое не могут контролировать толпу, они лишь изредка появляются на сцене и что-то там кричат с неё, причем очень часто при этом их поведение вызывает желание потребовать от них справку из наркодиспансера, уж больно речь бессвязна и движения заторможены. До недавнего времени Степан думал, что Майданов заправляют командиры боевых отрядов — сотен, но став командиром одной из таких сотен, Левченко понял, что это не так. Большинство «сотников» были обеспокоены лишь тем сколько денег было собранно в конце дня в коробках для пожертвований… ну и опять же надо думать, как разрекламировать именно свою сотню, чтобы все больше и больше желающих хотело принести пожертвования именно для твоей сотни. При этом рядовым бойцам доставались лишь крохи и объедки. В этом плане очень хорошо работала пропаганда «Свободы» и «Правого сектора». У этих организаций были лучше всех экипированные бойцы, именно их чаще всего показывали по телевизору и именно им больше всего несли пожертвований. Видимо из-за этого свободовцы и правосеки не сошлись характерами и при каждой возможности их бойцы ввязывались в потасовки друг с другом.