Владимир Поселягин - Я из будущего

На десятый день моей жизни в лесу, староста чуть не влетел в историю. В село прибыл взвод охранной дивизии и организовал прочесывание с обыском домов. Тогда нашли двух раненых красноармейцев, которых погрузили в кузова машин, старосте влетело за пренебрежение своим долгом. Да и старшего полицая офицер, что командовал прибывшими немцами, наказал. Вот его мне жалко не было, скотина порядочная, а старосту я прикрыл, сдал ему информацию о группе советских солдат, что стояли лагерем в лесу. Немцы с пленными еще не отбыли, поэтому когда староста отошел до ветру, то нашел приколотую бумажку с убедительным советом сообщить об этом немцам и, подумав, передал информацию. Немцы быстро попрыгали в машины и отбыли.

Потом в лесу был бой, ну и полностью уничтоженная банда дезертиров, выдававшая себя за окруженцев, как итог.

Я их в этот же день приметил, утром, сразу сообразив, кто это. Ну кто еще будет водить с собой пятерых женщин, трех в своей же форме и двух в гражданке, и по очереди насиловать их в свое удовольствие. Да и двух окруженцев, что на них вышли, они прикололи штыками, сняв с них оружие. Командиров у них тоже не было, банда она и есть банда. Я и сам хотел их уничтожить, а тут немцы появились, так что просто натравил их на дезертиров, и старосте помог реабилитироваться, и парней раненых из кузова достал и утащил в лес, да и девчат вызволил. Боя как такового могло и не быть, дезертиры не стали бы воевать. Но когда немцы проходили мимо снятого мной часового, то я дал очередь из пулемета, свалив троих, дальше о том, чтобы взять русских в плен, немцы и не помышляли. Да и дезертиры, сообразив, что шансов у них нет, дрались, надо признать, ожесточенно, немцы отделение потеряли во время этого боя только убитыми, но все же почти всех перебили. Трое смогли прорваться, но я их догнал и добил. О раненых немцы сами позаботились.

Пробраться в лагерь к полусонным бандитам труда не составило, как и подобрать нечищеный, но снаряженный ДП, дальше дело техники. Так что я только порадовался: и хорошим людям помог, ну и лес свой очистил. Конечно, я колебался насчет вызволенных пленных и девчат, но решил, что помогать им буду только со стороны. Так что выдал им две телеги убитых мной пару дней назад полицаев, продовольствия на несколько дней, оружия, шесть карабинов и один ДП с запасом патронов и направил в сторону отступающей Красной армии. Нет, я не такой скотина, чтобы их бросить на произвол судьбы. Что могут измордованные бандитами пять девчат и двое раненых, причем не ходящих? Я сделал так, чтобы они сошлись с небольшой, но боевой группой окруженцев. Там было пять пограничников и танкист в обгоревшем комбинезоне. Дальше уже шли вместе. Командовал лейтенант-пограничник. Задержались они в этих местах из-за раненого лейтенанта, выхаживали его. Дорогу тот уже мог выдержать, а тут две телеги и свои с оружием и припасами, почему бы не объединиться? Шанс я им дал, надеюсь, дойдут. Это были самые интересные дела, которые происходили со мной за эти десять дней, что я жил в лесу. Кстати, эту ночь я провел в чистой постели с очень сочной женщиной. Ну наконец-то!

Дело-то житейское. Когда я еще продавал мясо кабана, приметил молодку, что ко мне приглядывалась. Я тогда ей ребра отдал и часть ливера за свежую капусту, а она мне пару молодых вилков срубила. Практически за просто так мясо отдал. Та это оценила и вчера, когда я, отправив телеги с освобожденными парнями и девчатами, заглянул в село, умудрилась меня углядеть и пригласить в баньку. Мол, баньку она затопила. Я уже про нее все выяснил. Живет тут два года с момента окончания польской кампании, жена помершего агронома. Утонул по пьяни в реке. Детей нет, любовника тоже. До того как совхоз уничтожили, работала бухгалтером, сейчас живет сельским хозяйством. Оно у нее небольшое, но перезимовать должно хватить. До мужиков, похоже, голодная. Так что я ее понимал, сам в такой ситуации. В баньке та, обнаженная, скользнула ко мне, помогла намылиться, нисколько не стесняясь трогать некоторые части тела, попарила, веником отходила. Ну, и я облапал ее невольно, когда веником отходил. То, что я был возбужден, было видно, и ей это нравилось, да и молодуха мне по душе пришлось. Стройная, крепкая, двадцать два года, груди налитые, еще не свисают своим третьим размером. И куда местные мужики смотрят? Дальше мы уже в предбаннике разошлись, где я ею впервые овладел, потом ушли в дом и продолжили там. Сам домик у хозяюшки был небольшой из двух комнат и неотапливаемой веранды да сеней. Передняя с небольшой печкой, кровать у стены, скрипучая, я с хозяйкой несколько раз за ночь в этом успел убедиться. Стол, пара стульев, занавески на окнах и половички на деревянном полу. Кухня, у задней стены большая русская печь с лежанкой и шкурой на ней. Стол у окна, три табуретки и буфет. Половик еще у двери лежал. По виду не богато, но по сравнению с соседями, есть чем гордиться. То есть бедность не афишировалась, хотя, на мой взгляд, все в достаточной степени убого.

Следующим утром, после жаркой постельной разминки, та покормила меня на кухне. Кстати, готовила хозяюшка, которую звали простым русским именем Таня, в печке на улице. В огороде за домом. Так все в селе готовили, в печках в доме только с наступлением холодов это делали. Вот так, век живи, век учись.

Пока я ел, та села напротив и, подперев ладонью щеку, счастливыми глазами смотрела на меня:

– Уйдешь? – прямо спросила Таня.

– Пока нет, – ответил я, вызвав у нее ослепительную улыбку.

Следующий месяц я так и прожил в селе. А что, дивчина под боком, дом, все есть, почему в таких условиях не дождаться появления работорговцев? Тут главное, чтобы они не раз в год прилетали, а хотя бы раз в полгода.

Село было далеко от дорог, спокойное и тихое место. За этот месяц практически ничего и не случилось. Разве что вспомнить можно, как на поле грохнулся огромный советский самолет, Пе-8 кажется. Оттуда двое летчиков вылезли, остальные, видимо, раньше с парашютами попрыгали. Их наши полицаи скрутили, а я помог летчикам бежать. Вот в принципе и все. Если окруженцы и встречались, то в основном беглые из лагерей, но таких было только трое. Свою сторожку я законсервировал на это время, вот там во время одной из проверок и нашел двух беглецов. Все мои схроны нашли и отъедались. В принципе я особо не прятал, так что, не выдав своего присутствия, спокойно ушел. Вот посуды в сторожке почти не было. Штука нужная, держал как тревожный чемоданчик, если срочно придется покинуть село. Сегодня такой день настал. На тридцать второй день моего проживания в селе Лидия вдруг перехватила сигнал, который оборудованию, создаваемому на Земле, никак не мог принадлежать. У меня аж сердце ухнуло, неужто прилетели?