Св Са - Наследник рода Ривас

– Благодарю за информацию, родовитый Фриц. С удовольствием бы поболтал с вами ещё, но вспомнил об одном неотложном деле, заставляющем меня вернуться в гостиницу.

– Очень жаль, первородный, что вы так рано покидаете это здание, – расплылся в понимающей улыбке граф.

Мы обменялись поклонами и улыбками, и я поспешил вытаскивать детей из цирка, пока не началось.

Поскольку тридцать первого августа был день рождения Марии, было решено, что в Ипр я уеду прямо из Берлина, для того чтобы успеть вернуться на приём по случаю этого события к субботе. Так что попрощавшись со всеми остальными, уезжавшими в воскресенье, я остался ночевать в гостинице, чтобы с утра отправиться порталом в Брюссель.

Я не захотел оставлять за собой в Берлине недосказанности и планировал, что ко мне подойдут вечером с разговором по поводу братьев Рад.

Расчёт оправдался. Только я устроился в углу ресторана отеля, намереваясь выпить немного разбавленного вина и настроившись на долгое ожидание, как ко мне подошёл официант с визиткой на подносе.

Так. Что у нас тут? Адвокат Юрген Штерн. И уже вслух, официанту:

– Зовите.

Адвокат оказался невысоким, но его фигура просто-таки кричала о многолетних физических упражнениях. Лицо больше подошло бы портовому грузчику, нежели адвокату. Однако раз послали именно его, внешность обманчива. Я внутренне насторожился. Адвокат меж тем присел и рассыпался в извинениях:

– Прошу великодушнейше меня простить, первородный, что отвлекаю вас, но поверьте, что меня заставили это сделать очень серьёзные обстоятельства.

Этот гад поломал весь запланированный мною сценарий! Я попросту не ожидал от него таких великосветских оборотов речи. Поэтому, уже будучи готов отправить этого адвоката восвояси, я вместо этого был вынужден выслушивать его и неожиданно… заслушался. Действительно, если бы слушателем адвоката Штерна был мальчик около одиннадцати лет от роду, то эта речь, вполне возможно, достигла бы своей цели – до чего она была грамотно построена! Подросток, несомненно, согласился бы с тем, что братья Рад поступают бесчестно, уклоняясь от возврата долга (про проценты он скромно забыл), и с тем, что их даже никто не собирается разорять – всего лишь отдать какую-то вещицу, которой к тому же сами они пользоваться не умеют и не могут. Повторяю, вполне возможно, что мальчик встал бы на сторону адвоката Штерна – но я-то не этот мальчик! Поэтому, придя в себя от первого шока и всё больше проникаясь речью адвоката, я прервал Юргена Штерна движением руки:

– Скажите, а на каких условиях вы будете готовы перейти на службу ко мне?

Бац! Один – один. Приятно, что не только он может ошарашить меня, но и наоборот.

– Рылом я не вышел, первородный, для такой работы, – криво ухмыльнулся он, прервав почти двадцатисекундное молчание. Молодец, быстро оправился.

– Это единственное препятствие?

Вот тут в его глазах зажглась надежда. Он ещё сомневался – прежде всего из-за моего возраста, но отчаянно хотел верить мне. Чтобы подтолкнуть его в правильном направлении, я добавил:

– Барон Рад принёс мне клятву учителя, а я своих людей не оставляю на поживу всяким… стервятникам.

– Я не один. У меня беременная жена и двое детей.

– Благородный Эшли, – повысил голос я, – возьмите одного из ваших людей и отправляйтесь вместе с моим новым служащим к нему домой. Там вы проследите, чтобы никто его не побеспокоил во время сборов, и езжайте прямо к порталу. Мы будем ожидать вас там.

– Вы уверены в своих силах, первородный? – уточнил де-Воэн.

– Успокойтесь, благородный Эшли. Если бы они чувствовали за собой силу, прислали бы не адвоката почти со стороны, а приехали сами. Если бы чувствовали за собой право, братья не смогли бы даже обратиться ко мне, не то что уехать из Берлина. – Тут я подмигнул благородному Эшли, и тот понятливо кивнул, удостоверившись, что я потрачу то время, пока они ездят за семьёй Штерна, с пользой. Адвокат тоже заметил моё подмигивание, заметил и реакцию на него благородного Эшли и именно в тот момент окончательно встал на мою сторону. Сжигая за собой мосты, он передал мне с поклоном список имён и компаний – официальное прикрытие той шайки, которая охотилась за наследством братьев Рад.

Со мной осталась Вивьен. Пройдя в мой номер, я связался с заместителем начальника берлинской полиции (хоть какая-то польза от этого дурацкого променада) и со скромным секретарём скромного отдела королевской канцелярии – начальником управления безопасности Верховной палаты Священной империи. Оба восприняли мою информацию абсолютно серьёзно. Комиссар полиции родовитый Генрих, граф Ораниенбургский, тут же, при мне приказал послать в район проживания адвоката Штерна и к порталу усиленные наряды полиции – «на всякий случай». Я же попросил его прислать к порталу ещё и доверенного человека – принять информацию, переданную Штерном.

Предосторожности оказались не лишними – к Штерну в дом пытались вломиться, но два мага моей охраны быстро остудили пыл взломщиков, а присутствие полиции помогло избежать нападения по дороге к порталу.

У самого портала нас ждал ротмистр полиции, которому я отдал полученный от Штерна листок, а сам Штерн – увесистую папку. Через час мы уже были в моём доме в Брюсселе.

Из Брюсселя я вырвался только в четверг. Да, конечно, необходимо было и обсудить условия, на которых Степаныч сможет принять мой знак, и подготовить к посадке новую живую изгородь, и заказ новой брони для моих телохранителей тоже требовал времени.

Проще всего оказалось разобраться с Юргеном Штерном. Он получил перед фамилией приставку «фон», должность помощника моего секретаря и отбыл со всей семьёй в маркизатство. Но больше всего времени у меня занял «Связьинвест». Да-да, тот самый, который я полгода назад купил по бросовой цене и который с тех пор разросся более чем в десять раз! Я сам бы не поверил в такие темпы, но факт был налицо, вернее на отчёт. И спрос на услуги «Связьинвеста» только рос! Так что ко мне выстроилось целых две очереди: одна с предложением купить у меня если не всю компанию, то хотя бы её часть, другая – с просьбой поспособствовать установить им такое зеркало без очереди.

В маркизатстве меня захлестнули дела. Пожалуй, только в этот приезд я действительно стал восприниматься населением маркизатства как господин и лендлорд. Со мной многие стали связывать надежду на собственное благополучие. Ещё бы! Мало того что я дал старт строительству железной дороги до Лилля и Дюнкерка, так ещё добился строительства ветки до Гента! Ипр превращался из глухой провинции в один из центров развития. Так что я был буквально нарасхват.

Тётя Жаннетт всюду сопровождала меня в поездках по маркизатству. Вёл я с ней себя абсолютно корректно, однако моё отношение к ней не было ни для кого секретом. В свою очередь она постоянно пыталась вывести меня из равновесия. Так и шло это соревнование, у кого первого не выдержат нервы.