Сергей Михайлов - Академия

– Конечно! – Кротов постарался изобразить восторг. Он, и правда, был рад возможности остаться с Ранзой наедине, но мысль о расставании угнетала его. Даже не само расставание – он уже свыкся с этим, а необходимость сказать это девушке. Он уже пару раз открывал рот, чтобы выложить все, но, глядя на счастливую Крик, опять замолкал. Ранза приписала его задумчивость усталости.

– Ты что, не выспался в медмашине?

– Выспался.

– Врешь, я вижу. Не переживай, сегодня можешь высыпаться, но придет время, и я до тебя доберусь. Вот тогда тебе будет не до сна!

– Я согласен!

Утром они встретились на зарядке, но только поздоровались и побежали к своим тренажерам. В здании учебных классов их ждал сюрприз – на занятия их не пустили. Объявить об этом вышла сама Нэния.

– Ребята, я не знаю, что там наверху еще мутят, но мне сегодня пришел персональный приказ насчет вас – до занятий не допускать. Думаю, уже сегодня разберутся, и завтра мы встретимся в классе. Вы можете позаниматься индивидуально. Полигоны с утра свободны.

– Хорошо, – Ранза, если и расстроилась, то не подала виду. – Мы так и сделаем.

Кротов в душе уже был готов к такому повороту событий. Значит, Глемас работает, и надо забывать про Академию спецназа. Но почему не пустили Ранзу? Хотя, наверное, как всегда – армейская бюрократия. Наверное, уже все документы на отчисление подготовили, а тут МРОБ вмешалось – пока разберутся. То, что Глемас выполнил свое обещание, Кротов не сомневался. В таких делах тот был щепетилен – если дал прямое обещание – значит, выполнит.

Кротов решил идти пострелять. Чтобы метко стрелять, надо стрелять – эту заповедь своего наставника в Афганистане, бурята Олзоева, он запомнил навсегда. И старался, если была возможность, больше времени проводить с игольником. Остальные курсанты его не понимали – стрельба для человека с имплантом никакой сложности не представляла. Вот и теперь Ранза на стрелковый полигон идти отказалась и решила, что лучше пройдет стену препятствий. Чтобы не ждать друг друга, встретиться договорились в казарме.

На пульте Кротов выбрал сценарий, получил игольник и, увидев на комме, что группа фантомов готова его убивать, опустил щиток и шагнул в боевую реальность. Сергей выстрелил и перебежал на новое место. Упав в воронку с ржавой водой, огляделся. Те двое, с трубами плазмометов, которые с такой настойчивостью охотились за ним – теперь их тела с развороченными взрывом игл внутренностями лежали на пригорке: один – за рваной ржавой трубой, второй – у подбитого пехотного транспортера.

Из отделения, пытавшегося прикончить Кротова, в живых остался один солдат. В инфракрасном диапазоне искать было бесполезно – бронекостюмы противника были не хуже имперских. Радар тоже ничего не видел. «Что ж, попробуем по старинке, – усмехнулся Сергей. – Здесь такие штучки не практикуют». Осторожно, не поднимая головы, он выложил три «мухи» с разных сторон на край воронки, переключил изображение от них со шлема на коммуникатор, обхвативший запястье. Потом медленно стянул с себя боевой шлем, нацепил его на ствол игольника и стал выдвигать к краю ямы. Двигая, он не отрывал глаз от экранчика комма.

Как только шлем приподнялся над землей, прозвучала короткая очередь. Шлем сорвало со ствола и отбросило в сторону.

– Вот ты где, сука!

Правая камера засекла стрелка. Он оказался совсем рядом – прятался внутри развороченной стационарной артиллерийской башни. «А ведь при первом проходе я кинул туда гранату, – подумал Сергей. – Значит, позже забрался». Осторожно, миллиметр за миллиметром, он двигал руку к закрепленному на бедре лучевику. Пусть солдат считает его мертвым или раненым, наверняка пойдет проверить.

Однако тот был осторожен. Приподняв голову над рваным краем бывшей амбразуры, он подкинул вверх летающую камеру. «Муха» на миг зависла в воздухе и рванулась к воронке. Кротов замер, уткнувшись лицом в жижу. На экранчике комма, оказавшемся теперь перед самым лицом, было видно, что противник поверил. Он приподнялся, но вместо того, чтобы вылезти и идти проверять, отламывал от кассеты гранату.

– Твою медь!

Не скрываясь, Кротов вскочил, вырывая из зажимов бластер. Вскинув оружие, он, раз за разом, жал на спусковую кнопку. На таком расстоянии тепловой луч был предпочтительнее любого игольника. Сергей увидел, как откинуло голову солдата с прогоревшим щитком шлема. По привычке, оставшейся еще с Афгана, землянин повторил то, что хотел сделать убитый – отломил от кассеты гранату и, коротко размахнувшись, забросил в амбразуру. Присел. Подождал, пока грохнуло, и, наконец, расслабился.

«Всех победил. Герой!» – усмехнулся он. Выбравшись из воронки, подобрал шлем. Не стал одевать. Прицепил на пояс. В магазине игольника осталась наполовину не расстрелянная кассета. Сергей перевел значок на одиночный огонь и, присев на колено, принялся методично расстреливать попадающиеся в оптику прицела предметы.

– Курсант Кротов, цели уничтожены. Вы зря расходуете боеприпасы.

Сергей, не обращая внимания на повторяющееся однообразное напоминание информатора, прикончил кассету. Даже курсантам, имеющим в голове чип, работающий напрямую с оружием, приходилось время от времени повторять стрелковые тренировки, чтобы мышцы не забыли нужные движения. Ему же тренироваться надо постоянно, чтобы на контрольных стрельбах не появлялись у некоторых презрительные улыбки.

На выходе с полигона он сдал оружие, принял душ и переоделся. Пора в казарму. Здесь, на пути от полигона до корпусов, он наконец решился – сегодня все расскажу Ранзе. Хватит резать хвост по кусочкам! В городке шла обычная жизнь. Ни одного праздношатающегося. Кротов со смешанным чувством свободы и сожаления оглядывал по-армейски строгое убранство городка: ровные белые здания, ровные плиты бетонопластика, нигде ни малейшей соринки, даже деревья, росшие у входа в управление, казалось, выстроились по росту и соблюдают равнение.

И вдруг все изменилось. Раз за разом начали распахиваться двери, на плацу появились курсанты и офицеры. Командиры шли быстрым шагом, готовые сорваться на бег. Курсанты не сдерживались и неслись как при боевой тревоге. Может, объявили? Кротов взглянул на коммуникатор – нет, все тихо. При боевой тревоге не стали бы разбираться, где он и что – срочный сбор и в строй! Сергей ускорил шаг, всеобщее возбуждение подстегнуло и его. Он взбежал на крыльцо казармы. На пульте сидел взъерошенный курсант выпускного курса. Лицо дежурного покраснело. Кротов услышал обрывки командной речи. Кто-то давал нагоняй дежурному прямо по громкоговорящей связи. Это было уже явным перебором. Спецназовцев с самого начала учили как можно меньше светиться в эфире, а уж пользоваться общим каналом – это, вообще, не дело.