Ма. Лернер - Барабан бьет сбор

Знать об этом всем и каждому не обязательно. Даже ближайшим соратникам не любому. Не пригодится, пойдет на продажу шпионская рация. Однако шансы на мирное решение противостояния все ниже. Крепко пахнет приближающимися столкновениями. Тогда установка превращается в сильнейший козырь. Кто быстрее получит информацию – выиграет с гарантией.

– Скажи, – помолчав, смущенно пробормотал Зудов, – а нет ли во всей нашей деятельности эдакого желания поступить назло? Нас когда-то не пустили в то общество, а мы ведь хотели. Все мы. И ты, и я, и Макс, и многие другие. Пытались пробиться. И сейчас это уже не принцип, а уязвленное самолюбие.

– Есть что-то в твоих словах, – согласился Стен. – Если быть честным, вполне вероятно ты прав. А какая разница семнадцати миллионам жителей Патры из каких соображений мы это делаем? Мы обладаем определенной властью и хотим получить гораздо больше. Мы не можем знать, к чему наши действия приведут в будущем и остается верить в интуицию. Отступить сейчас – это уклонение от ответственности. Люди смотрят на нас, верят нам. Поздно бить отбой. Осталась исключительно одна барабанная дробь: атака! Я буду и в дальнейшем делать то, что считаю правильным. Наверное, безумие желать изменить мир, но если я сумасшедший – мне нравится такое положение и возвращаться в нормальное состояние не собираюсь!

Нельзя забывать, что при жизни предыдущего короля Шиола Нишена Седьмого (2635–2689 гг.) страна совершила прыжок из феодализма в капитализм. За тридцать восемь лет его правления будто промелькнуло четыре века. Население увеличилась с 34 до 50 млн человек. Не отмечены многотысячные потери в результате неурожая, регулярно беспокоящие королевство ранее. Зафиксирован рост населения в результате улучшения питания на один палец. [12]Продолжительность жизни выросла на полтора года у мужчин и восемь месяцев у женщин.

Важнее всего, произошла промышленная революция. Шиол покрылся сетью железных дорог, телеграфными линиями и новейшими заводами. Страна встала вровень с Великими Державами. Захват новых колоний на юге материка Чаука, нередко называемого Черным, продемонстрировал всему миру нового игрока международной политики. Площадь колоний лишь слегка уступала землям метрополии.

И при этом дворянство, потеряв свои привилегии, получила новые возможности. Будучи самыми образованными людьми в стране они сформировали костяк административного, полицейского и армейского аппаратов. Это рождало в душе дворянина сочетание чувства избранности и ответственности.

Решительность этих людей толкала королевство по пути модернизации. Она же являлась их слабостью, как показали события. Сыграл свою роль и присущий военным способ мышления, когда силовое воздействие рассматривается наиболее естественным способом разрешения конфликта. После победоносной войны убеждение, что миром правит сила, утвердилось во всех слоях общества. Дворянство – шире власть, не желало идти на компромиссы с протекторатом.

Все же разногласия существовали, хотя нам могут показаться забавными. Одни доказывали, что патраны и шиольцы произошли из одного корня и восстановление прямого правления акция совершенно естественная. Другие утверждали, что это два разных народа и шиольцы как более развитые, культурные и цивилизованные имеют полное право вести себя соответствующим образом.

Эримон Пятый практически отстранился от принятия решений после мятежа, предоставив «группировке войны» в правительстве и армейских структурах самостоятельно ломать себе шею на Патре. Чистки в результате были крайне масштабными и воспринимались обществом с удовлетворением.

Губернатор острова Патра Шили Данн пребывал в крайне раздраженном состоянии. Женщина на его месте непременно разбила бы о пол несколько тарелок из сервиза. Он родился истинным аристократом, не из выскочек времен Реформации и в «Книге разрядов» за ним числилось несколько десятков предков, неизменно поставляющих ко двору короля Шиола известных администраторов и военных. Поэтому показать открыто неудовольствие он просто физически не мог – не то воспитание. Лицо неизменно не имеет выражения, голос тих и монотонен.

Полковника Хогана давно такими штучками не обманешь. Состоя пятый год на ужасно хлопотной, чрезвычайно ответственной и не менее прибыльной должности личного адъютанта он не долго находился в затруднении относительно душевного состояния прямого начальства. Просто необходимо быть внимательным.

Кривящиеся непроизвольно губы, извлечение специальной трубки для курения. Губернатор имел десяток на все случаи жизни и многие давно разобрались, когда он достает сделанную из дуба, а по каким причинам пользуется с мундштуком из слоновой кости. Особенно важно как тщательно и долго протираются окуляры в старомодном пенсне (очки Данн носить категорически не желал).

– Как вам это нравится полковник? – своим невыразительным голосом поинтересовался губернатор. Он всегда обращался на «вы» к окружающим, будто монарх. С высоты своего рода мог не замечать особой разницы между полковником и официантом ресторане. Обращение звучало неизменно корректно и страшно вежливо. Однажды в присутствии Хогана он тем же тоном и обращаясь к стоящему перед ним на «вы», а затем отправил того на эшафот.

Что именно имеется в виду, губернатор не удосужился объяснить. Алан сложил вместе срочный вызов в Баллин, новые законы и газету прочитанную буквально только что и без малейших сомнений выдал:

– В столице абсолютно не представляют себе реальную ситуацию на острове.

– Вот именно! – почти проявил эмоции губернатор. – Что они делают с моими докладами? Используют вместо пипифакса? Из одной крайности в другую!

Он сделал подзывающий жест и принял с подноса почтительно ожидающего указаний официанта очередную рюмку. Это была далеко не первая с утра и, хотя всерьез он еще не набрался, но опасно приблизился к данной черте. Обычно губернатор себе такого не позволял.

Хоган и не подумал его останавливать. В конце концов, не его дело лезть с непрошеными моралями, а прибудут они в Шиол не сегодня. Успеет прийти в норму. Отоспится, переоденется. Все будет нормально. Не впервой.

Само путешествие, если оставить за скобками Данна, он и на суше к нему постоянно привязан по должности и давно привык, полковнику нравилось. Раньше он и не представлял, что существует такая роскошь. Собственная яхта губернатора била наповал любого непривычного. Водоизмещение, объем могучих паровых двигателей Хогана не волновали. Он сугубо сухопутный человек и трепета при словах: «скорость 22 узла» или «24 котла обеспечивают 12 тысяч лошадиных сил» не испытывает. Много. Ну и что? Вон какая махина – почти сто тридцать локтей в длину, без соответствующей мощности не сдвинется.