Ма. Лернер - Барабан бьет сбор

– Куда, куда, да в Крепость. Не в городскую же тюрьму. Лишь бы довезли. Лига – это Шаманов. Если его не станет, она развалится.

Хотя дела Лиги меня меньше всего трогают, подумала. Вот Стена жалко. Собеседнику сообщать не стала. Кто его знает, еще взбесится от такого неуважения к партии.

– Это тоже чушь, – отрезал Лайс. – Она не развалится, можно убить отдельное лицо, но нельзя убить идею, за которой идут тысячи. Вот измениться она под влиянием другого лидера запросто способна. Очень скоро Лига превратится в армию под руководством нашего старого товарища Геллера. Из серьезных людей он один остался на свободе. И вот тут пламя поднимется до небес. Все кругом горит и висельники на фонарях вдоль бульвара Свободы. Поверь мне, я в курсе некоторых его идей. Кровью умоются все. Так что лучше молись за здоровье Стена. Пока он есть – имеется шанс не доводить до крайности.

– А этот ваш Геллер, он не мог быть в курсе? Всех забрали, а он гуляет, а? Или ты!

– Не мог, – отрезал Рудов, – и я тоже случайно не влип.

Ну не рассказывать же, как они вдвоем Уну отвозили на пару в больницу? Предсказать схватки никто заранее не мог и здесь все чисто. Дура его жена, допрыгалась. Сколько говорил не перегибать палку и поберечься. Или оно к лучшему? Сидели бы в камере в лучшем случае. И мальчик родился нормальный. Вес маленький, зато здоровый. Наследник. Рудов-младший. Он невольно улыбнулся.

– Не лыбься! С чего я тебе верить должна?

– Я его не сдам не потому что он флагман, а я за спиной Шаманова поднимусь из грязи, а потому что льщу себе в уверенности, что Стен мне не начальник, а друг.

– Почему льщу?

– Любовь может быть безответной. Дружбы без взаимности не бывает. Это вещь обоюдная. А друзей не продают.

Еще как, подумала Фиона. И любовь тоже. Если выгодно и полезно. Если в глазах окружающих правильно и если отказавшись ты получишь гораздо больше, чем сохранив верность. И из идейности. Фанатики за свою веру не пожалеют и мать с отцом. Своей рукой зарежут, если встанут на дороге, мешая всех согнуть в правильное положение.

Вот чем мне Стен всегда нравился, так отсутствием тупой упертости. А Лайс… Да Рудову он доверял. И в той папке, куда Лайс с удовольствием засунул бы нос, определено сказано: «Человек действия. С фантазией по теоретической части туго. Практически способен холодно и трезво просчитать результаты поступка и их последствия. Готов на все, но по характеру ведомый. В лидеры рваться не станет».

– Стоп, – сказала она вслух. – «Дом Лиги» обыскали? А твоя картотека?

– Мадам, – покачал головой Рудов, – я не знаю, откуда вы черпаете информацию, но никакой картотеки у КК в природе не существует. Глаза при этом были страшно честные. – Я не записываю имен добровольных информаторов. Не требую у них подписок.

Да, да, кивая, решила Фиона. Не настолько я дура. Никого не брали за жабры на компромате, никто не получает на лапу за сведения и все сплошь горят желанием помочь Родине. Но хранилище явно не по тому адресу. Уже хорошо – предусмотрительный. Уж точно письменных донесений ты от меня не дождешься.

– Обычно меня интересуют квалифицированные сведения об общественном мнении, о реакции отдельных слоев на правительственные Указы и распоряжения, о росте или падении популярности руководящих деятелей, об откликах на международные события и тому подобное.

– Ладно, господин Рудов, – устало сказала Фиона. – я постараюсь добыть для вас сведенья из компетентных кругов о произошедшем. Что военные или кто все это затеял, собираются творить в дальнейшем. На великие тайны не рассчитывайте. Возможно сплошь и рядом с тобой ведут беседы специалисты и руководящие работники. А я простая домохозяйка и доступа к государственным секретам не имею.

Если обольстительно улыбнуться и глупо хлопая глазами спросить мужа или зашедшего в гости высокопоставленного офицера о перспективах борьбы с Лигой или еще что актуальное, наверняка кучу интереснейших вещей выложат, подумал Лайс. Внушать соответствующие мысли даже не попытался. Красивые женщины про разные штучки без сомнений знают гораздо больше него. Объяснять, только портить. Заставить мадам никак нельзя, да и Стену не понравится. А вот сыграть на желании помочь самое то.

– Если что важное выясню, как мне с тобой связаться? По телефону звонить как-то не хочется.

– Проще всего зайти в гости к Мате Ветровой. Вряд ли это настолько подозрительно.

– Захотелось взглянуть на новую модель автомобиля? Кругом выкапывают винтовки, а я ничего не замечаю. Ну дура!

– Пока власть не начала расстреливать наших соратников, я смогу остановить стихию, – серьезно заверил Рудов. – Пока Шаманов остается руководителем Лиги никто не возьмет на себя смелость отдать приказ. Но чем дольше все это продолжается, тем меньше шансов держать в узде слишком горячих. Маленький толчок и камень вызовет лавину. Результат непредсказуем. Подумай, еще есть шанс на мирное продолжение. Маленький, но все-таки имеется. Может быть благодаря своевременной информации.

В результате умелых действий Бюро Расследования был схвачен грабитель и убийца, неоднократно совершавший нападения на торговые лавки в городе. Некий безработный Созинов излишне пристрастился к наркотикам и для их получения шел на кровавые преступления. Ему самое место на виселице и надеюсь, с этим сложностей не случится, но без искоренения притонов такие люди не исчезнут, вновь и вновь появляясь на наших улицах.

Поэтому я особо хочу поблагодарить сержанта Тарреда Южнева и за Созинова, и за его борьбу с наркоторговлей. Только за последний год его подчиненными разгромлено два десятка опиумокурилен, арестованы их владельцы, поощряющие нездоровые пороки. Задержано 1573 человека. Конфисковано опиума на сумму свыше 14 тысяч «корон». Побольше бы нам таких полицейских, дающих наглядные результаты своих трудов на благо общества!

Южнев добросовестен, увлечен своей работой и служебный долг ставит превыше всего. По отзывам знающих его с профессиональной стороны пользуется уважением, всех, кто работал под его началом. Недавно он с отличием сдал экзамен на лейтенантское знание и дорога наверх для сержанта открыта.

Сегодня в дежурке Бюро Расследований набилась куча народу. Никогда все не собирались одновременно, часть постоянно где-то бегает по делам. Сейчас всех отозвали с улиц. Вдобавок подтянулось люди с соседних участков. Все пьют, не давая себе труда изображать смущение. Большинство нехорошо возбуждены и по всем углам кучкуются, продолжая обсуждение происходящего. Слухи ходили самые разные, но вчерашнее введение военного положения отнюдь не придавало спокойствия.