Крис Вудинг - Истории «Кэтти Джей». Сборник

« Надо было поговорить с капитаном », — пронеслось у него в голове. Сило уже давно думал по-вардийски, на том грубом пограничном диалекте, на котором общался с остальными. Он не слышал родного муртианского языка почти десять лет.

Но что бы он сообщил Фрею? Я не хочу лететь и буду в Вардии? А в одиночку муртианину не выжить. Его могли растерзать местные жители, стремящиеся свести счеты с противниками или похитить, чтобы вернуть в Самарлу. Прежние хозяева предлагали крупную награду за беглых рабов.

В Вардии он был лишь чуть более свободным. А в Самарле видел свои кандалы.

« Хватит дурить, — недовольно одернул он себя. — Я пока еще человек, верно? И в команде считаются со мной. Говорю я мало, ну и что с того? Я сам выбрал такой путь. Сам решил, что буду молчать. Но если у человека есть мнение, он должен его высказать. А то кого же ему потом винить, когда станет совсем худо? »

Недавно он встретился с самарланцем. Это случилось впервые за много лет после того, как Фрей вывез его из джунглей. Самми напомнил ему о том, что Сило пытался забыть все эти годы. Он был рабом. И остался им навсегда, как бы далеко ни убежал.

Самарланца он убил. Сбросил с высокой крыши завода. На некоторое время он почувствовал что-то вроде освобождения. Но ненадолго. Он продолжал прятаться от всех и не высовывался из машинного отделения. Делал лишь то, что ему говорили, и отмалчивался.

В нем закипала ярость. Внезапная и неуправляемая. Он попытался остановить приступ. Стиснул зубы, зажмурился и напряг свою волю. Пальцы железной хваткой стиснули гаечный ключ, который бортинженер держал в руке. Это ощущение походило на вскипевшую обжигающую волну потребности убить всех, разрушить все, уничтожить самого себя в великолепном взрыве, а затем…

Он ударил ключом по боковине агрегата. Раз, другой, третий. Кот проснулся и в испуге умчался, громко царапая когтями по металлу.

Кратковременная вспышка притупила гнев Сило. Она стала потихоньку спадать. Бортинженер начал задыхаться, бритый череп покрылся обильным потом, капли даже закапали с носа.

Проклятье. Так плохо еще не было.

Ярость была пагубным свойством его семьи. Из-за нее погибли его отец и брат. И еще в молодости Сило принял решение, что никогда не позволит этому безумному состоянию овладеть собой. Но иногда приступ оказывался столь сильным, что он не мог сдержаться.

Самарла. Одно только пребывание здесь пробудило в нем мысли о прошлом. Избиения. Принудительный непосильный труд. Соотечественники, которых убивали у него на глазах. Но самое главное — оскорбления .

Но у него сохранились и иные воспоминания. Месть. Сражаясь с даками на пескоходах, он почувствовал себя всемогущим. Давненько он не испытывал такого! А во время гонки с поездом его озарило: раньше он представлял из себя нечто большее, чем теперь. Вдобавок легкость, с которой взбудоражилась его кровь, не на шутку напугала Сило.

Зачем ты прилетел сюда?

Он был предан капитану и гордился им. Настолько верен, что однажды заслонил его от пули. Но когда верность превращается в подчиненность, а потом в рабство? Нет, Сило не винил Фрея в том, что тот не посоветовался с ним по поводу Самарлы. Он подчинился приказу без единого возражения.

Не забывай — ты сам выбрал свой путь. После того, что случилось. Ты сказал: хватит.

А Самарла лежала совсем рядом — за стенами «Кэтти Джей». Ненавистная земля. И внезапно он понял — все, чего он достиг после побега, рассыпалось в прах.

На самом деле он так и не покинул этих мест. Он только мечтал о свободе. И просто сменил одного угнетателя на другого, которого не мог покинуть.

« Ты раб , — подумал Сило. — Но именно ты сделал себя таким ».

— Вот оно, — произнес Дариан.

— Да, — согласилась Воде.

Фрей и Ашуа стояли в трюме в одинаковых позах, скрестив руки на груди.

— И что же это? — осведомилась девушка после непродолжительной паузы.

— По-моему, защитный футляр.

— А еще?

— Понятия не имею, — ответил капитан.

Они недоуменно рассматривали странный предмет. Это был продолговатый прямоугольный брусок длиной примерно в руку взрослого человека. Толщина достигала восьми дюймов, а ширина — двадцати. Без каких-либо особых примет. Он лежал на плоской крышке ящика, в котором находилась остальная добыча.

Футляр, содержавший реликвию, хранил какую-то тайну.

В трюме они были вдвоем, если не считать Бесс, которая уже погрузилась в дремоту и без признаков жизни замерла в душном мраке. Крейк и Малвери унесли Пинна в лазарет. Сило, как обычно, засел в машинном отсеке. Джез и Харкинс помогли закрепить драндулеты и забрались в кабину, чтобы провести диагностику систем корабля. Вообще-то, с подобной работой прекрасно бы справился один человек, но Харкинс поспешил вслед за Джез.

У Фрея мелькнула мысль: думал ли Харкинс о возможных последствиях своего увлечения штурманом. У Джез не билось сердце, и она не дышала. Если бы ему удалось осуществить свое желание, то, вероятно, это можно рассматривать как некрофилию. Впрочем, Фрей сомневался, что Харкинс когда-нибудь занимался этим с живой женщиной. Поэтому решил оставить пилота в покое.

— Надо заглянуть внутрь, — заявила Ашуа.

— Уверена?

— Кончай болтать. Попробуй открыть коробку.

— Нам, вообще-то, не следует…

— Почему? Это чучело тебе велело? А ты всегда ее слушаешься?

Дариан фыркнул.

— Вот и сделай сама, если тебе невтерпеж.

Ашуа издала странный звук — словно цыпленок закудахтал.

Капитан в отчаянии покачал головой.

— Ты еще ребенок!

Ашуа промолчала, лишь выжидающе поглядывала на него.

— Впрочем, ты меня заинтриговала, — продолжал Фрей. — Я не люблю возить неизвестные грузы.

— Это опасно для всех, — поддакнула Ашуа.

— Твои пальцы тоньше моих. У тебя лучше получится.

— Ты ведь не попробовал. Может, у тебя получится.

Оба опять замолчали.

— Так ты будешь его открывать ? — вдруг рявкнула Ашуа.

— Ладно! — в тон ей воскликнул Фрей. Он осторожно провел по бруску пальцами, пытаясь обнаружить, где тот раскрывается. Предмет казался литым и был сделан из неизвестного Фрею материала.

Ему пришло в голову, что лучше бы он не связываться с этой штукой. Но он терпеть не мог проявлять слабость или нерешительность перед женщиной. Пусть даже эта девица была нахальной татуированной уличной крысой лет на десять моложе, чем он.

— Попробуй с другой стороны, — подсказала Ашуа.

— Как раз собирался, — раздраженно огрызнулся он. Перевернув брусок, он провел пальцами вдоль края и нащупал ряд еле-еле ощутимых углублений. — Ого! Есть.

— Что?

— Трудно сказ… — он осекся, поскольку футляр открылся — лениво, медленно, как пасть крокодила. Фрей отступил на шаг. — А я угадал.