Крис Вудинг - Истории «Кэтти Джей». Сборник

Но Фрей сразу прицепился к ее словам.

— Ты полагаешь, что меня прокляли?

Девушка заметно смутилась.

— А когда выскажешься, все кажется глупостью, верно?

Дариан с облегчением вздохнул.

— Получается, что я не потеряю руку?

— Ты ее, наверное, сохранишь, но умрешь ужасной смертью.

Фрей ненадолго задумался, а потом рассмеялся.

— А я-то перепугался, — произнес он, нежно разглядывая изуродованную ладонь.

— Капитан! — тревожно окликнула его Джез. — Вы, случайно, не пропустили мимо ушей кое-какие слова?

Дариан моментально ощетинился.

— По мне, лучше сразу погибнуть, чем остаться калекой.

— Ярко выраженный нарциссизм, — констатировала Ашуа, ткнув пальцем в сторону Фрея.

— Это не новость, — ответил Крейк.

— Она опять обзывается! — пожаловался Дариан. — Что она имеет в виду?

— Это означает, что ты храбрый человек, — не моргнув глазом, соврал Крейк.

— О… — вымолвил Фрей и, приободрившись, взглянул на Ашуа. — Спасибо.

Демонист строго посмотрел на девушку. Она закатила глаза, но промолчала. Когда-нибудь капитан, вероятно, подловит Крейка на насмешках по поводу ограниченности словарного запаса, но, разумеется, не сегодня.

Из хижины появился Пес-Проныра и жестом позвал внутрь только Фрея и Ашуа. Крейк занервничал. Не для того он проделал такой далекий путь, чтобы остаться за порогом.

— Кэп! Я тоже зайду! Я должен! — отчаянно взмолился Грайзер, невзирая на то что собирался сохранять скромное достоинство.

Ашуа обратилась к Псу-Проныре, тот неодобрительно покачал головой, но все же поманил Крейка.

— Я тоже зайду! — противным детским голоском передразнил его Пинн. — Зачем? Подлиза поганый!

— Прошу прощения, не понял, — бросил Крейк. — К сожалению, я не владею скотским языком.

Ответ получился не самый блестящий, но меткий и понравился Грайзеру. Он отодвинул занавеску, покрытую плесенью, и прошествовал внутрь лачуги. При этом он успел заметить, что Малвери обхватил своей лапищей Пинна, не позволяя пилоту вынуть револьвер.

Тесная хижина оказалась загромождена зловещими тотемами. Повсюду скалились черепа и стояли склянки с засоленными зародышами животных. Воздух пропитался резким запахом из смеси благовоний и дыма от очага. Мебели не было, но дощатом полу валялись циновки. В углу находилось ложе из заплесневелой соломы.

Посреди помещения восседал, скрестив ноги, чернокожий колдун. Его лицо испещряли белые узоры, но, в отличие от неприкасаемых «верхнего» Шасиита, он был тучен. Длинные седые волосы, кое-как убранные в прическу из многочисленных косичек, свисали до живота. В грязной бороде путались бусы и амулеты, болтавшиеся на шее. Колдун был одет в распахнутую, не сходившуюся на объемистом чреве безрукавку из шкур и набедренную повязку, напоминающую подгузник. Со всех сгибов его крупного тела складками свисала растянутая кожа. Он ссутулился и вроде бы спал, хотя с таким же успехом мог пребывать без сознания или, вообще, умереть.

Крейк почувствовал разочарование. Он ожидал увидеть человека, который произвел бы на него впечатление, например, дикаря, одержимого духами. А ему подсунули гигантскую изюмину с бородой.

Пес-Проныра жестом показал Фрею, чтобы тот уселся перед колдуном. Капитан неохотно повиновался. Его реакция не удивила Крейка. Даже сквозь дым курений он отчетливо ощущал запах кислого молока, исходивший от хозяина лачуги.

Колдун пошевелился, поднял голову и открыл глаза. Грайзеру стало страшновато. Они были настолько налиты кровью, что казались полностью красными.

Губы колдуна зашевелились, и из них появилась маленькая черная палочка. Он перекатил ее из одного угла рта в другой, изучая Фрея неподвижным взглядом. Потом втянул ее в рот и принялся жевать с ужасающе громким хрустом.

« Сырая кора крюкокорня », — догадался Крейк.

Считалось, что самарланские маги использовали тайные приемы и ритуалы, подробности которых они ревниво скрывали. К тому же они в больших количествах употребляли мощные и опасные галлюциногенные вещества.

Неудивительно, что колдун выглядел так неряшливо. Вероятно, он непрерывно жрал наркотики.

Скептицизм Крейка стремительно возрастал. Почему он отнесся к этому серьезно? Возможно, цветастые записи о наблюдениях в Самарле были чушью или, если выражаться деликатно, собранием непроверенных слухов. Как кошмарная развалина, почти утратившая человеческий облик, справится с демоническими силами, для обуздания которых вардийцы придумывают сложные формулы и передовую технику?

В конце концов неприкасаемый заговорил. Голос у него оказался невероятным — чудовищно хриплым и низким. Незнакомые слова с грохотом вырывались из груди колдуна.

— Протяни руку, — перевела Ашуа. — Грязную.

— Она не грязная ни хрена, а проклятая , — уточнил Фрей.

Маг обхватил кисть капитана огромными и мягкими, будто резина, ладонями. Дариан, который всю жизнь терпеть не мог лишний раз соприкасаться с мужчинами, сделал над собой усилие, чтобы не отскочить.

Неприкасаемый зажмурился. Воцарилась тишина, прерванная неожиданно громким бурчанием в животе Крейка. Он густо покраснел и виновато взглянул на Ашуа. Целый день он провел в святилище, и во рту у него не было ни крошки.

Потом колдун содрогнулся. Фрей напрягся и попытался высвободиться, но тот крепко вцепился ему в руку. На мгновение оба застыли в одной позе.

— Э-э-э… — промямлил Дариан.

Голова чародея резко дернулась назад, косички подпрыгнули. Жующие челюсти быстро задвигались. Носом он издавал странный жужжащий шум.

— Ребята, что-то мне это не очень нравится… — пробормотал Фрей и дернул плечом.

Вдруг на губах колдуна запузырилась белая пена. Крейк усмехнулся. Ему и прежде доводилось видеть подобных шарлатанов. Они изображали из себя медиумов, способных общаться с мертвыми. Кровь и сопли! Даже пробужденцы — не что иное, как банда мошенников. Ну, его-то, Грайзера, не так легко одурачить.

Однако он заволновался, поскольку припадок у колдуна все еще не кончался. Конвульсии, в которых бился неприкасаемый, были ужасны. Крейка мутило. Фрей уже откровенно выдирал руку, но его усилия были тщетны, с таким же успехом он мог бы пытаться сдвинуть скалу. Крейк заметил, что Ашуа и Пес-Проныра вроде бы хитро и злобно переглянулись. Неужели заговор? Что они затеяли?

А затем его осенило. Им овладевали паранойя и страх, верно? Теперь все ясно. Так в присутствии демонов случалось с каждым. Подсознание Крейка реагировало на неестественное.

Что бы ни делал колдун, у него это работало .

Но как? Фокус, трюк? Особая форма гипноза, заставляющая присутствующих повиноваться колдуну? Вряд ли, идея просто смехотворна. Крейк долго занимался Искусством, и его органы чувств были хорошо натренированы. Несомненно, в лачуге творилось нечто странное. Здесь витало ощущение неправильности , неосознанный рефлекторный страх. И это достигалось без машин и приборов.