Сюсукэ Амаги - Стальной Региос. Том 1

За едой Лейфон объяснил, почему перевёлся на военный факультет — не упоминая, что его вынудили перевестись.

Дело дошло до десерта. Не ел только Лейфон — вместо десерта он пил сок.

— Ой, я беспокоилась, что в школьном городе только «здоровая» еда для учащихся. Какое счастье, что мои опасения не подтвердились, — довольно заметила Мифи, набивая рот тортом. — Вот это точно стоит отметить на карте.

— А я всё гадала, на что похож город под управлением студентов, — с восхищением сказала Наруки. — Кто бы мог подумать, что всё так здорово организовано.

Вообще вдоль дороги от общежитий к школе заведений было много. Правда, город был школьный, и большинство закрыто в часы занятий, но когда занятия заканчивались, народу в заведениях становилось полно. Управляли ими старшекурсники с факультета общих наук со специальностью в торговле или менеджменте. Другие студенты приходили к ним на работу. Еду готовили старшекурсники с кулинарного факультета.

— Ещё полицейское управление и суд есть. Точно, не попробовать ли устроиться в полицию?

— Накки мечтает работать в полиции.

— Угу.

— А я — журналистом. Раз надо издаваться, надо найти, где издаются новости. А ты, Мэйтти?

— Сладости делать…

— Правда? Тогда придётся найти, где вкусно готовят. Ой, это же все кафешки обойти придётся… Так и растолстеть недолго.

— Это ты от жары такая красная?

— Фу, что это? Это оттого, что Накки вся потная после своих упражнений. Воняет…

— Пф, это запах молодости.

— Ох, не понимаю я тебя.

Разговор ушёл непонятно куда, и Лейфон наблюдал за происходящим с чувством отрешённости. Девушки приехали из одного города и, судя по разговору, были знакомы ещё там. Они обсуждали что-то своё, и Лейфону оставалось только потягивать сок.

— Ах да, а ты, Лейтон, где будешь работать? — внезапно обратилась к нему Мифи.

— Лейтон?

Перемена имени застала Лейфона врасплох, и он открыл рот, забыв проглотить содержимое, в результате едва не выплюнул весь сок.

— Да, Лейтон. Так удобнее произносить [3] В японском языке слог «фо» «родным» не является. , — радостно пояснила Мифи. — Накки, Мэйтти, Лейтон и я, Мифи-тян [4] Мифи искажает имена подруг, придавая им уменьшительно-ласкательное звучание. . О’кей?

— Себе-то ты имя сохранила. А наши как могла исковеркала.

— Самой себе прозвище выдумывать неинтересно. И потом, если я буду говорить «зовите меня Митти», тебе тошно не станет?

— Станет. Я бы с такой кокеткой дружить не хотела.

— Вот видишь. Значит, о’кей. Так что Лейтон теперь Лейтон!

— И не поспоришь. Будем знакомы, Лейтон.

— Да-да, Лейтон, Лейтон.

— Лейтон… — присоединилась даже Мэйшэн, и Лейфон почему-то ощутил, что он очень далеко от дома. Где он? В каком мире оказался?

Прежде ни одна подруга его так не называла. Даже самая близкая, Лирин, просто звала по имени. В крайнем случае «Лей». Лейтон, то есть Лейфон, был в растерянности.

— Так где будешь работать, Лейтон?

Он понял, что насчёт имени спорить уже бесполезно, и оставалось лишь ответить на вопрос. И вдруг осознал, что не знает, как ответить. Можно ведь и не работать — ему обещали повысить стипендию.

— Тебе что, не надо работать?

— Нет, работать надо, — тут же замотал головой Лейфон. — Буду работать в отделении центрального механизма.

Девушки издали возглас удивления, а затем нахмурились.

— Такая тяжёлая работа, зачем?

— Говорят, на военную подготовку уходит много сил. У тебя так здоровья не хватит. Ты уверен?

— Ты… не переутомишься?

Все трое высказали беспокойство. Лейфон только грустно улыбнулся в ответ. Он понимал, что работа тяжёлая. Но полностью полагаться на президента опасно. Случись Лейфону пойти против воли Кариана, стипендии могут лишить. Нет ничего хуже, чем остаться без денег и возможности продолжать учёбу.

— Знаю. Но ничего не поделаешь. Я сирота, стипендия — всё, что у меня есть.

Он не искал жалости — просто излагал факты. Но при слове «сирота» глаза девушек расширились. Они смутились и избегали встречаться с ним взглядом.

— А, вот как… Извини… Ну ты не унывай…

— Да, если что понадобится, обращайся, я помогу.

— Я тоже…

— Нет, что вы… Не переживайте, не надо.

От их реакции ему стало неудобно.

— Мне не так уж и тяжело, и я не люблю, когда меня жалеют.

Однако Мифи с Мэйшэн переглядывались очень обеспокоенно. Лейфона не особо расстроило их поведение — наученный горьким опытом, он знал, что сразу ему не поверят.

— Ну и ладно. Не буду, — тут же кивнула Наруки.

Незамедлительный ответ его удивил.

— А? Как это? Не будешь меня жалеть?

— Да, именно так, — подтвердила Наруки, и явно не просто из вежливости. Она говорила всерьёз.

Лейфон нерешительно кивнул, потом не сдержался и рассмеялся.

— Что?

— Просто ты будто в роли старшей сестры получаешься.

— В смысле? — нахмурилась Наруки, но Мифи его поддержала.

— А, точно, точно. У Накки характер старшей сестры. Она классная.

— Её девочки любят…

— Точно, ей всегда достаётся куча подарков и любовных писем.

— Да беда просто. Никогда не знала, куда всё это девать, — серьёзно сказала Наруки, но Лейфон опять засмеялся.

Хорошо здесь, думал он, смеясь. Произошедшее на открытии выбило его из колеи, но болтовня с девушками, казалось, вновь придала сил.

— Прошу прощения, — прервал их смех чей-то голос.

Взгляды обратились к обладательнице голоса, и у всех перехватило дух.

Возле столика стояла девушка. Спадающие до пояса серебристые волосы сияли, словно отражая освещение кафе. Кожа была белоснежной, а нижняя часть лица по форме напоминала сердечко. Из воротника выглядывала нежная тонкая шея, создавая почти гипнотизирующий эффект. Из-под длинных слегка опущенных ресниц смотрели серебристые глаза. Девушка была прекрасной и хрупкой, как кукла.

Сначала никто не обратил внимания на её военную форму. Первой заметила Наруки.

— Это сэмпай [5] Сэмпай (яп.) — здесь: учащийся более старшего курса. . Ты чего-то хотела?

После слов Наруки Лейфон заметил, что полоски на портупее девушки не такого же цвета, как у него. С портупеи свисал какой-то длинный тонкий жезл.

— Ты Лейфон Альсейф-сан?

Серебристые глаза уставились на него.

— Э, да.

— Есть дело. Ты не мог бы пойти со мной?

— Хорошо…

Лейфон сразу встал, словно околдованный её голосом. Девушка повернулась к выходу. Он уже двинулся было следом, но, опомнившись, вернулся к столику. Взял портфель, бумажник и положил немного мелочи за сок.

— Извините, надо идти.

— Конечно. Иди, раз надо, — ответила Наруки за всех троих, так как к её подругам ещё не вернулся дар речи.