Ма. Лернер - Дороги в неизвестность (сборник)

– Да?

– Это интересный момент. В головном отряде после обстрела атаковавшие предложили уцелевшим сдаться. Тяжелораненых не трогали, даже бинты дали, а здоровых и легкораненых нагрузили трофеями и угнали в неизвестном направлении. Двадцать один исчезнувший из взвода Гоблина, если считать с ним. Одиннадцать пропали без вести. Может, в плен попали, может, на части разорвало, а может – тихо дезертировали. Словом, непонятно. Дальше стало еще интереснее. Ночью исчезли пятеро часовых. Поставили по двое, бесследно пропали еще две пары. Вокруг лагеря бродят эти огромные зверюги и дико завывают, причем очень четко слышно, что насмехаются. Дважды обстреляли из минометов. В таких случаях все начинают палить во все стороны с дикими глазами. Утром даже до адмирала дошло, что пора уносить ноги, пока его армия просто не разбежалась, трясясь и подвывая от ужаса не хуже зверей. По отступающей колонне регулярно стреляли снайперы. Причем не с целью убить, а ранить в ногу. Особенно палили в командиров. Иногда прилетала мина. При каждом взрыве моментально возникала паника, все разбегались в разные стороны. Оружие бросали. Хорошо еще, что перед уходом догадались гаубицы и миномет подорвать. Потом недосчитались еще двадцати восьми человек. Может, в плен попали, может, бегут по лесу домой до сих пор.

На улице раздался начальственный рык, и послышалась неразборчивая скороговорка часового. Рык усилился, причем в словах прибывший уже не стеснялся.

– Адмирал прискакал, – пояснил разведчик. – Будет рассказывать свою версию. Если вкратце, то третий день сидим в осаде. При желании они могли бы устроить черную жизнь, но не чешутся. Если в бинокль посмотреть, видно бронетранспортер, а возле него плакат метровыми буквами: «Пока вы не стреляете, мы вас не трогаем». Из Нахаловки приехали и продовольствие привезли. Не по доброте душевной, а за очень приличные деньги. Их пропустили беспрепятственно. Мы в любой момент можем погрузиться на корабли и уйти, но тогда полетят головы и ответственность за бегство никто на себя брать не хочет. В Нахаловке собралось уже два десятка кораблей, и в любой момент они могут тронуться на нас. Если начнется, все эти, – он показал в окно, – быстренько сдадутся. Нескольких раненых, брошенных в дороге, Пятипалые вернули перевязанными и накормленными. Что стрелять или резать будут, теперь никто не верит. Хотели бы – давно бы взялись всерьез. А вот в том, что при сопротивлении всех замочат, – убеждены.

– Пропусти, – крикнул Контролер в окно охраннику и молча указал собеседнику на дверь в комнату.

– Кулак ждет предложения договориться, – сказал тот, обернувшись уже в проеме. – Еще максимум сутки. Потом придут и по реке, и по земле. Про тебя он уже знает, катер все видели. Хочешь, расстреливай этого идиота, хочешь – награждай, но не тяни.

– Это что ж получается? – возмущенно загремел Белогривый, не успев открыть дверь. – Я тут для всех кто? Щенок?

– Дверь закрой, – поморщившись, сказал Алексей, – и объясни нормально, чем так сильно недоволен.

– Я, – осторожно прикрывая дверь и косясь на Алексея, проверяя реакцию, пояснил тот, – выяснил, что меня игнорируют и вообще со мной не считаются.

Он прошел к столу и плюхнулся на стул. Алексей молча ждал.

– Есть определенные обязанности у каждого, – опять заводясь и повышая голос, заявил Белогривый. – Я им не просто так, а старший в Клане по сельскому хозяйству и животноводству! Какое отношение имеет Длинный Зуб к моим делам? Я в его дела не лезу!

– Тебе кролики, что ли, ядовитые понравились? – удивился Алексей.

– Ты что, Зверь? – удивленно заморгал Белогривый, – какие еще кролики? Да и потом у них мясо вполне нормальное, при чем тут яд? Я про нарушение субординации в среде общины!

«Какие слова теперь в Клане знают, – восхитился Алексей, поощрительно кивая. – Раньше говорили “племя” и “доминант”».

– Это у меня живые руки, – продолжал вещать Белогривый, демонстрируя грязные мозолистые ладони.

На самом деле руки-то самые обычные. Но имелось в виду: где они прикладываются, там рост посадок идет прекрасно. И это вовсе не было иносказанием. В сельском хозяйстве работали обычно такие, обладающие способностями воздействия на растения. Кто сознательно, а кто и не замечая этого.

– Меня, – продолжал возмущаться Белогривый, – в пауки из-за этого не взяли. Сказали, что тут будет больше пользы. А теперь эта сволочь, – слово было сказано на русском, – Длинный Зуб, меня отпихивает в сторону! Когда искусственное осеменение ушло к Пастуху, разве я что сказал?

«Да уж, очень даже много возмущенных слов», – мысленно подтвердил Алексей.

– А когда выделили отдельную Ветеринарную службу для младших, и при этом Пастух продолжал заниматься тем же в стадах, которые к его ведомству не относятся?

Алексей и тут вслух возражать не стал, смысла не имело. Белогривый будет страстно уверять, что это вовсе не так и ничего такого он не происходило. Все он прекрасно помнит. На самом деле у него стало гораздо меньше работы, и он выторговал для себя возможность получать положительные результаты при выведении новых пород, совершенно не утруждаясь. С другой стороны, в каком-то смысле он прав. Каждый должен заниматься своим делом, а Белогривый лучше всего понимал в культурных домашних растениях.

– Можно перейти наконец к конкретным претензиям? – спросил Алексей. – Крики мне уже надоели.

– В глубине острова, отдельно от общественных теплиц и посадок, так что очень немногие знают, – мгновенно переключаясь на спокойный тон, объяснил Белогривый, – Длинный Зуб устроил свою отдельную делянку. Там почти двадцать видов самых разнообразных растений, о которых мне рассказать намеренно забыли. Нет, – возмущенно воскликнул он, – я понимаю, когда тащат с гор или с юга, но почему тайно? Почему этим занимается паук?

Алексей молча уставился на Белогривого. Рассказывать, откуда это взялось и что сам не слишком интересовался подробностями, он не собирался.

– Там работать должен понимающий, а не этот… многогранный специалист, – всё более распаляясь, орал Белогривый. – Пусть кроликами занимается!.. – И, внезапно осекшись, спросил: – А там что, и кролики есть?

«Этого он еще не выяснил» – понял Алексей.

– Да, я ведь видел там какие-то сараи, но не успел залезть, – моментально подтвердил Белогривый догадку. – Примчалась эта гнида… А что? – отмахнулся он на укоризненный взгляд Алексея, – раз прячет, значит, такой и есть. Да, а что касается растений – у трех видов деревьев вполне есть потенциал стать серьезной добавкой в пищу. Большое количество белка, масел. Одно очень тяжелое должно быть, даже в воде должно тонуть, и гнить не будет десятилетиями. Прекрасное качество при строительстве. Два вполне можно использовать как каучуконосы. Есть и что-то лечебное, я не успел толком разобраться.