Руслан Бирюшев - Звезда над песками

— Не наши. — Хродгарсон опустил бинокль и сунул его в руки сержанту. — Похоже, пикировщики и прикрытие. Не свободные охотники, те ходят парами, а тут целая эскадрилья. Идут точно на нас.

— Дьявол… — Коммандос спешно убрал бинокль в футляр, вопросительно глянул на лейтенанта.

— Бегите со своими к гражданским, убедитесь, что те укрылись. Остальные знают, что делать.

— Есть! — МакБроди коснулся двумя пальцами козырька шлема и рванул с места, не оглядываясь. Ещё один коммандос, выскочивший из кабины пикапа, последовал за ним, придерживая на плече автомат.

— Капрал, срочно давайте штаб армии, сообщите о налёте. Потом — в укрытие! — Прокричал Том внутрь пристройки, а сам бросился со всех ног прочь от диспетчерской, вдоль посадочной полосы, к «Паладину», спрятанному под маскировочной сетью на другом её конце. Майора Нийла требовалось предупредить немедленно, и танковая рация для этого подходила лучше всего.

Он успел пробежать две трети пути, когда в завывания сирены вплелся свист огромных крыльев, рассекающих воздух — бомбардировщики сельджуков, зафиксировав плоскости, по-ястребиному пикировали на аэродром. Им навстречу ударили трассеры пулемётных очередей и залаяли спаренные трофейные зенитки — мелкокалиберные автоматы, неспособные достать цель на высоте, они выжидали до последнего и открыли огонь в момент атаки, прямо сквозь маскировочные сети. Том не смотрел вверх, сосредоточившись на том, чтобы сохранить дыхание. Он бежал, слыша шум горячего ветра в ушах и треск разрывов над головой, пока позади него что-то не рвануло с особенной силой, глухо и раскатисто. Лейтенант прыгнул вперёд, преодолевая последние метры до замаскированного танка, шлёпнулся на сухую глину и перекатом ушёл под защиту стального брюха. Краем глаза он успел заметить столб жирного дыма, вздымающийся над ангарами, но отвлекаться не стал, сразу ухватился за край распахнутого нижнего люка, пролез внутрь. «Паладин» оказался пуст, как и ожидалось. По сигналу тревоги дежурные должны были перебраться в окопчик неподалёку. Томас, задыхаясь после финального рывка, уселся на кресло радиста, включил рацию, прижал к уху наушник — и сразу же услышал голос, повторяющий:

— База, база, это «сто первый», приём… База, база, это «сто первый»…

— «Сто первый», это база. — Откликнулся Хродгарсон. Голос в наушнике принадлежал радисту из экипажа МакРири. — Подверглись воздушному налёту, возможно присутствие наземных сил неприятеля. Примите меры. Повторяю — возможно присутствие наземных сил неприятеля.

— Принято, база. Мы… — Близкий взрыв заставил «Паладина» покачнуться, от ударивших в правый борт осколков внутри загудело так, что лейтенант ощутил себя мышью в чайнике, по которому лупят половником. Голос радиста «сто первого» утонул в статике, и последних его слов Том не разобрал. Времени слушать повтор не было — раз попали так близко, танк могли заметить, и следующая бомба может прилететь точно в него.

— Удачи вам. Конец связи. — Скороговоркой выпалил офицер в микрофон, бросил наушники на крышку рации и поспешил к люку. Выскользнул ногами вперёд, на четвереньках выбрался из-под маскировочной сети и дальше уже ползком двинулся в ту сторону, где, как он помнил, был отрыт окоп для экипажа. Аэродром вокруг него горел. Дым поднимался над тройкой ангаров, над жилыми домами, над пристройками диспетчерской (хотя сама башня стояла незыблемо, как крепостной бастион), даже над взгорками на севере, где, казалось бы, гореть было нечему. Одна из зениток умолкла, но оставшаяся продолжала короткими очередями выплёвывать в небо пригоршни трассирующих снарядов. Вторя ей, из своих земляных гнёзд звонко трещали пулемёты. Их совместная работа не давала сельджукским «стервятникам» бомбить спокойно, зависнув в воздухе. Вместо этого им приходилось раз за разом пикировать, прорываясь сквозь свинцовый дождь, закладывать круг на большой скорости и повторять заход. Как прикинул Том, заходов было не больше двух, и пикировщики использовали только бомбы. Значит, их хватит ещё минимум на один, а то и на два, плюс могут потом «обработать» из своих автоматических пушек…

Окопа он достиг благополучно. Перевалившись через бруствер, едва не придавил уже прячущихся там Торрисона и Джонсона, с облегчением выдохнул.

— Командир?! — Удивился стрелок, помогая ему сесть. — Что вы тут делаете?

— Служебная необходимость. — Пропыхтел Том. Подобрав чью-то валяющуюся на земляном полу каску, нахлобучил её поверх фуражки и полез обратно на бруствер. Бинокля при нём так и не было, однако тот и не требовался, чтобы оценить сейчас ситуацию. Пользуясь слабостью ПВО, «стервятники» выстроили над аэродромом классическую «карусель». Самолёты кружились на высоте, недосягаемой для пулемётов, и по очереди «ныряли» вниз, бросая бомбы. Не считая держащихся в вышине истребителей, их было пять — то ли Хродгарсон обсчитался, то ли зенитчикам повезло, и тот столб дыма над взгорками принадлежал машине какого-то неудачливого сельджука. Бомбы, похоже, у них подходили к концу — когда очередной пикировщик устремился вниз, выпрямив крылья, на его носу заплясали жёлтые вспышки пушечных выстрелов. Том увидел, как снаряды взрывают сухую глину вокруг второй зенитки, как её укутывает двуцветное облако пыли и дыма, как орудие захлёбывается и умолкает, будто подавившись… Следующий «стервятник» спикировал почти сразу же, огонь пулемётов его уже не страшил. От брюха самолёта отделились две едва различимые точки, выписали дугу… и ударили точно в основание диспетчерской вышки. Бетонное сооружение дрогнуло, одна из его стен начала медленно оседать, две другие — складываться внутрь, как стенки карточного домика.

— Уб-блюдки… Засранцы чёртовы. — Прохрипел лейтенант, бессильно наблюдая, как третий бомбардировщик готовится к заходу на цель, расправляет длинные, жёлтые на кончиках крылья, наклоняется… Почему-то слишком резко клюёт носом, чуть не кувыркаясь в воздухе через себя. Позади его кокпита что-то ярко сверкает, левое крыло вдруг надламывается у основания, и пике становится неуправляемым — вращаясь вокруг своей оси и теряя мелкие обломки, «стервятник» врезается в землю возле самой посадочной полосы. Топливо и боекомплект взрываются от удара — Том едва успевает скатиться обратно в окоп, когда тугая воздушная волна проносится над бруствером…

— Что это с ним? — Ошарашено спросил Торрисон, тоже видевший неудачную атаку пикировщика. Ответ пришёл сам — в виде знакомого нарастающего гула. Секунду спустя серебряный росчерк промелькнул в небе над лётным полем.

— «Комета»! — Воскликнул Том, хлопнув себя по колену. Радость в его голосе мешалась с испугом. Видеть горящего «стервятника» было здорово, но… Почему «Комета» здесь?! Зачем она вступила в бой, да ещё под конец налёта, когда уже ничего не изменишь? Зачем вообще рискует?