Александр Горохов - Точка перехода (СИ)

— Нет, Дик. Ничего они нам не сделали. Так, покричали, что ненавидят русских...

— О`кей! Тогда я вас попрошу не приближаться к их машине, чтобы не провоцировать их. Они будут ночевать в ней, поскольку отказались селиться в гостинице. Говорят, что не хотят жить в отеле, принадлежащем... какое-то неизвестное мне слово... «ба-на-бак»! Что это значит, Ник?

Оксана, как оказалось, родившаяся в Харькове, понимала английский и пришла нам на выручку, поскольку и мы не знали такого слова.

— Так на Украине презрительно называют выходцев с Кавказа.

— О, так они ещё и расисты? — удивился Ричард.

— Да, я видела у них на камуфляже шевроны одной из украинских неонацистских организаций. Да и лозунги, которые они выкрикивали, были паролем и отзывом нацистских коллаборационистов времён Второй мировой войны.

— Спасибо за разъяснение, мэм! Я предупрежу ребят, чтобы они присмотрели за этими наци!

За время нашего пребывания на Базе «Россия» неугомонный Серёга Семёнов сколотил целый небольшой караван из тех, кто имел хоть какое-то отношение к ремонту и эксплуатации автомобилей, а также вообще к работе с железом. Были среди них ещё двое автослесарей, один из Воронежа, а другой — из Пскова, водила из Новосибирской области, перешедший в Новый Мир вместе со своим «Камазом»-вездеходом, и мастер участка наварки изношенных шин из Поволжья. «Завербовал» он даже конструктора с Киевского мотоциклетного завода, сбежавшего из Незалёжной после того, как его лоток по торговле носками на Троещинском рынке отобрали за долги.

Планы у людей были самые разные, но языкатый Серёга объединил их идеей «авторемонтного братства по всей Новой Земле». А для сплачивания коллектива предложил одной компанией добраться до Порто-Франко, где каждый уже начнёт действовать по собственной программе, но возьмёт на себя обязательство, если пути членов «братства» снова пересекутся, помогать друг другу.

Благосостояние этой пёстрой компании тоже было весьма разным. Семёновы хоть и ехали на неновой «буханке», но Сергей её неплохо подготовил к местным реалиям ещё за ленточкой. Да и продажа квартиры на Солянке, полученной ещё его родителями, позволяла не считать каждую копейку. Простите, цент. Камазист тоже перешёл не с пустыми руками, поскольку кое-где сквозь тент его грузовика выпирали углы коробок, а на пассажирских местах в кабине с любопытством вертели головами по сторонам удивительно спокойная женщина лет тридцати и десятилетний мальчишка.

— Вдова друга, — пояснил он, не вдаваясь в подробности.

Мастер-шинник крутил баранку «шишиги», а резкий запах свежей резины выдавал, с каким «хабаром» он явился в этот мир. На втором сидении машины грустила его дочь лет восемнадцати. Хуже обстояли дела у автослесарей. Псковитянин, тот, что постарше, вёз в длиннобазовой «Ниве» «бабий батальон» в составе жены и двух дочек тринадцати и шестнадцати лет. И, судя по отсутствию груза и самому простенькому оружию, на Старой Земле доходами не блистал. Как и его молодой, лет двадцати трёх, коллега, крутивший баранку уже ставшего раритетом, явно дедовского «ЛуАЗа». С ним рядом восседала вульгарного вида девица.

— Плечевая, [5] Плечевые — дорожные проститутки, «работающие» на определённом участке трассы, «плече», двигаясь в машине клиента между какими-либо населёнными пунктами — пояснил парень. — Вот, увязалась за мной, когда я с ней в последнюю ночь перед переходом «отрывался».

— А не боишься, что какую-нибудь гадость «на винт намотаешь» [6] «Намотать на винт» — жаргонизм, обозначающий «заразиться венерическим заболеванием» ? — спросил я у парня при знакомстве.

— Уже нет: её же проверили после перехода!

И парень с девицей, и «безлошадный» мотоконструктор, усевшийся «штурманом» в Дедов «Дакар», переходили по программе для неимущих, предусматривающей выделение Орденом материальной помощи в тысячу экю. Поэтому из оружия у них был минимум: «ксюха» у автослесаря, ТТ у шалавы и кавалерийский карабин у конструктора. Пулемёт, причём, привезённый со Старой Земли, был только у «камазиста», который кроме прочего, мог похвастаться ещё и старым охотничьим карабином под патрон от «трёхлинейки». И пулемёт не абы какой, а хорошо знакомый по советским военным фильмам ДП-27 с «блином» наверху. Остальное вооружение нашей колонны, кроме уже ранее упомянутого, не отличалось изысками и представляло собой разные модификации «калашей», «макаровы» да ещё один «наган», приглянувшийся псковитянину.

Автомобильными рациями были оборудованы лишь наши с Дедом машины да Камаз, а «ходиболтаки» позволили себе купить шинник и «капитан» «Нивы», поэтому мне пришлось вручить Наташину рацию экипажу «луаза».

Хотя выезд с Базы мы и назначили на девять утра, после преодоления ворот, где нам срезали пломбы с оружия, пришлось остановиться, чтобы окончательно распределить места в колонне, настроить рации на единый канал и определиться с действиями на случай нападения бандитов.

Пока я проводил последний перед выездом инструктаж, мимо, обдав нас дизельным выхлопом (а колхозники, «тюнинговавшие» этот агрегат, оказались с мозгами!), прокатилась уже знакомая БРДМ-2. Пулемёты «крутые хлопцы» уже расчехлили, и я в них узнал ДШК-2 с характерным дульным тормозом и СГМ, разработанные в далёком 1943 году.

— Щоб вы здохлы, кацапня вонюча! — передал нам «прощальный привет» националист с «чупрыной». — Украина — понад усэ!

— Он что, из всех трёх пулемётов один стрелять собрался? Не разорвётся? — хмыкнул Иван Андреевич, и в ответ на наш дружный хохот «самостийник» повторил уже знакомый жест оттопыренным большим пальцем поперёк горла, подкреплённый злобным выражением лица.

Фу-у-у! Тронулись, наконец-то!

Колонну возглавляли мы с Натальей на «Дефендере», а замыкал Дед. За нами тащились на своём «луазике» молодой автослесарь с путаной, потом Семёновы на «буханке». Затем шли грузовики, а перед «Дакаром» глотал пыль «бабий батальон» из Пскова.

Пыли было действительно немало. Просохшая за сухой сезон грунтовка, изъезженная тысячами колёс, не позволяла держать скорость, выше пятидесяти километров в час. Нет, мы бы на «Лендровере» разогнались и быстрее, но колонну сдерживали гружёный Камаз с «шишигой», и я постоянно поглядывал в боковые зеркала, чтобы не оторваться от грузовиков. А жена с любопытством «втыкала» на полосу саванны справа, за которой вдалеке синело море. Обзор же слева закрывала железнодорожная насыпь.

Саванна кишела жизнью: паслись знакомые по «Памятке переселенца» антилопы и рогачи, где-то заходила на посадку стая «птеродактилей», похоже, приметившая падаль. Перемахнула железнодорожное полотно и скрылась за ним большая гиена...