Александр Иванин - Порождения эпохи мертвых

Он уже не шарахался от попадающихся зомби, а с дурманящим наслаждением уничтожал их. Именно тогда украденная где-то финка в ножнах перекочевала с брючного ремня на предплечье. В узких местах, где было не развернуться, зачастую, было сложно тянуть руку за ножом к поясу, выдёргивать финку из ножен с предплечья было гораздо удобнее и быстрее, а сами ножны превратились в дополнительную защиту.

Стрельба в замкнутом помещении с бетонными или кирпичными стенами, а также кучей всевозможного металла, грозила опасными рикошетами. В таких местах нож был незаменим. Когда на Блидевского кидался очередной зомби, застрявший в каком-то техническом помещении, Кисель совал ему в зубы как собаке своё предплечье, обмотанное кевларовой тканью и с ножнами поверх нарукавника. Пока зомбак пытался прогрызть нарукавник с ножнами, Блидевский быстрыми ударами лезвия рассекал ему связки на челюстях и суставах. В большинстве случаев этого хватало. Челюсти разжимались, неспособные двигаться руки бессильно падали вниз, а ноги с подрезанными связками подгибались, роняя мёртвое тело под ноги адвокату. Добить беспомощного зомбака с распущенными сухожилиями и мышцами уже не составляло никакого труда.

Со временем Блидевский мог уверенно выйти против одного или нескольких зомби, вооружённый только ножом. Он даже вступил было в схватку с морфом, но, по сути дела, схватки не получилось. Один из мародёров успел вкатить в загривок твари большую свинцовую пулю из охотничьего ружья. Победу Блидевского можно было списать на чистое везение, но среди остальных мародёров он стал живой легендой, как раз после этого случая.

За гибкость и умение буквально просачиваться в узкие вентиляционные каналы и технологические лазы ему дали прозвище «Кисель». Его соратники по ремеслу не могли даже предполагать – насколько они оказались правы. «Кисель» – это было детское прозвище маленького Олега Блидевского.

Олег или Олежка был невероятно гибким ребёнком. Он с удовольствием демонстрировал свои необычные способности всем подряд, приводя в жуткий восторг сверстников и в неописуемый ужас взрослых людей. Мама Олежки старалась избавить сына от непонятной напасти. Многочисленные врачи, профессора и именитые светилы медицины, а также простые деревенские знахарки каждый раз ставили новый диагноз и назначали своё особливое лечение.

В итоге закончилось это тем, что на одном из курортов очередной светила сказал, что у Олежеки синдром Элерса-Данло и ребёнку нужно на регулярной систематической основе укреплять мышцы и кушать витамины. Только так можно его спасти от страшной участи – стать юным инвалидом.

Почему-то мать поверила именно этому врачу. В семь лет мама определила Олежку в балетную школу. Где пять дней в неделю строгие педагоги укрепляли мышцы ребёнка. Отличный музыкальный слух, прекрасная координация движений и врождённая уникальная гибкость мальчика были замечены и по достоинству оценены преподавателями. Единственным недостатком мальчика были маленький рост и хрупкое, слишком худощавое телосложение. В итоге вместо перевода в хореографическое училище, в четырнадцать лет его отчислили за бесперспективность. В подростковом возрасте Олег все ещё оставался по-детски мелким, балерину он носить на руках не мог, к педерастии был не склонен, так что карьера балетной примы для него была окончена безвозвратно к великому горю мамы, которая млела от балетных танцовщиков в облегающих колготках и с рельефно выступающими гульфиками.

Олег воспринял это грустное известие с радостью. За прошедшие семь лет, отданных искусству классического танца, он уже буквально сроднился с издёвками и насмешками сверстников, для которых маленький танцовщик превратился в любимую мишень для глумления. Отношения со сверстниками не изменились, но у Олега появилось много свободного времени, которое он занял чтением. Он читал много и с упоением, читал всё подряд от детских сказок до произведений Достоевского, а также от слезливых любовных романов до учебников и справочников.

Профессия Олега была предрешена с самого детства. Он родился в семье потомственного адвоката. Ещё его прадед вёл юридическую практику во Львове.

Олег с посредственными оценками окончил престижный ВУЗ и был пристроен отцом к одному из светил советской адвокатуры. Женитьба на дочери своего клиента, двое детей, развод клиентуры на бабло, бесконечные судебные процессы, скандалы с супругой – вот и вся его зрелая жизнь.

А через три месяца после прихода Большого Песца бывший адвокат, интеллектуал и несостоявшийся прима Большого театра бодро лазил по всяким щелям, дырам и закуткам в поисках энергетического оборудования для продажи или обмена.

Блидевский никогда не отступал и не бежал в панике, если натыкался на ходячего мертвяка. Бывший адвокат с остервенением бультерьера кидался в схватку. Организм осознал, что не сможет повлиять на самоубийственный настрой своего хозяина и начал пытаться приспосабливаться как мог, подчиняясь древнейшему инстинкту выживания. Тело Блидевского в экстренном порядке выдавало на поверхность скрытые резервы и будило спящие механизмы. Боевые качества мародёра по прозвищу «Кисель» росли и совершенствовались устрашающими темпами.

Как Блидевский не старался погибнуть – у него никак не получалось. Судьба его хранила. Риск и адреналин опасной работы на какое-то время избавляли его от душевных мук, но вместе с восстанавливающимися силами возвращалась и боль. Тогда Кисель садился на край скамейки или стула и начинал качаться вперёд-назад, бубня себе под нос малопонятный для окружающих текст в котором он проклинал себя и вымаливал прощения у Кирилла. Уважающие Киселя коллеги по цеху в такие минуты почтительно обходили его стороной.

Очередной день душевной боли Блидевский проводил, разъезжая по окрестностям стихийного сборного пункта выживших. Новую жилу мародёры, в команде которых прижился Кисель, нашли совершенно случайно. На выездной трассе они наткнулись на рекламную конструкцию с призматроном. Необычным было то, что треугольные призмы агрегата исправно поворачивались, поочерёдно демонстрируя три рекламные плаката попеременно. В потрохах призматрона ушлые мародёры разыскали автономную систему электропитания, за счёт которой до сих пор работали двигатели, поворачивающие призмы с рекламными плакатами. Пару следующих автономных призматронов разыскали в пределах трехсот метров от первого.

Удача! Всё же это было не так опасно, как шариться по тёмным подвалам и техническим этажам.

Технология приватизации ценного ресурса была простой. По приставной длиннющей лестнице Блидевский забирался на саму рекламную конструкцию, а затем устанавливал там блок, через который пропускали трос лебёдки. С помощью лебёдки наверх поднимали ещё пару разбиральщиков, а вниз спускали уже аккумуляторы, контроллеры, инверторы, электромоторы, солнечные батареи и прочие прелестные ништяки.