Кристоф Водич - Бухта Надежды

Салли будто стояла лицом против сильного течения. Впереди, сбоку и позади — река из людей и сигналящих машин. Река со своими рукавами, ответвлениями и протоками-переулками. Бурный, стремительный поток из бегущих прочь лиц, страха и тревожного гомона. Он должен бы зацепить и утащить за собой, но женщина держалась мелководья у самого берега.

Вновь вспышка отчаянной стрельбы, приглушенная железобетонными коробками недоумевающих зданий. И еще одна, но уже в другой стороне. Пока далековато, но с каждым разом стреляли всё ближе и всё чаще.

Можно прямо сейчас прыгнуть в поток, отдаться ему, позволить унести себя далеко-далеко, но что-то заставляло идти дальше.

— Ну что? — сквозь шум живой реки прорезался знакомый голос.

— Давай, — ответила женщина. Она постаралась, чтобы ее голос звучал как можно тверже. Получилось, вроде как.

— Хорошо. До эфира три… два… один, — пальцы оператора слегка дрожали, отсчитывая готовность к съемке. — Поехали.

— Мы продолжаем наш репортаж, — произнесла Салли, продвигаясь сквозь бегущую толпу и смотря вполоборота в объектив камеры. — Это не похоже на теракт. Ни одна страна или террористическая группировка не взяла ответственность за нападение. Военные стремятся взять ситуацию под контроль, однако… — на этих словах репортер запнулась — в угол здания неподалеку со страшным грохотом врезался пылающий вертолет. Строение содрогнулось под ударом многотонного «Чинука», и горящие обломки устремились вниз на хлынувшую в стороны толпу.

Салли на время замерла, наблюдая происходящий вокруг ужас. Сердце ее бешено стучало, пытаясь вырваться из груди и унестись отсюда, даже если для этого ему придется катиться по грязному асфальту. Всё тело сигналило о том, что надо бы скорее сматывать удочки, но инстинкт самосохранения пока еще успешно подавлялся чутьем амбициозного тележурналиста и верностью профессиональным идеалам. «Люди должны знать правду» — гласил девиз ее телекомпании. Слоган не всегда соответствовал действительности, и наивно было бы полагать иначе, но сейчас темные стороны отрасли отошли на второй план.

И вот правда как раз напоминала кошмарный сон. Только в случае с обычным кошмаром можно проснуться, пусть и в холодном поту, но все же вернуться в свой мир из мира ужасных иллюзий. Проснуться, выпить стакан воды и отмахнуться от всего того бреда, иногда возникающего в сознании спящего человека. А куда возвращаться, если всё происходит наяву?

Темное вечернее небо озарялось мириадами вспышек разрывающихся снарядов. Периодически черную ткань вспарывали тонкие пунктирные линии крупнокалиберных трассеров. Издалека доносились автоматные очереди, смешанные с криками бегущих прочь людей, детским плачем и стонами раненых.

— Мэм, покиньте площадь и двигайтесь к точке эвакуации возле музея! — прокричал пробегающий мимо солдат в полной боевой экипировке. Он и еще пятеро бойцов устремились дальше на помощь своим товарищам.

— Салли, ты слышала его… Может, к черту всё, а? — Фред, оператор, то и дело озирался вокруг, тем не менее, продолжая удерживать камеру на плече. — Пусть армия с копами разбираются.

— Если хочешь, Фредди, оставь мне аппаратуру и двигай к музею, — ответила репортер.

— Еще чего! Я это так… Просто предложил. Ты же знаешь: куда ты, туда и я.

— Хорошо, — девушка оглянулась, улыбнувшись, и махнула рукой. — Ладно. Идем дальше.

Наверное, дело было не только в амбициях, но и в любопытстве. Любопытстве достаточно сильном, чтобы довлеть над инстинктом самосохранения. Желание разобраться в ситуации, понять происходящее и донести это до остальных. Неизвестность пугает, а неизвестность на грани фантастики — тем более.

Отовсюду поступала противоречивая информация, зачастую фантастическая, невообразимая и местами бредовая. «Что за чертовщина здесь творится? — проносилось в голове Салли. — Шестой канал, поди, уже в курсе всего».

Вокруг царил хаос. Большинство в панике устремилось прочь из зоны бедствия. Полиция пыталась поддержать организованную эвакуацию населения и оказать помощь пострадавшим, однако их усилия равнялись нулю. Охваченная страхом толпа не поддается контролю, даже если он нужен ради ее же блага.

Всё произошло неожиданно, как снег в Дубае посреди июля. Ситуация стремительно развивалась по направлению к полному коллапсу, и до сих пор было непонятно кто виноват и что делать. Но разве бывает иначе? Катастрофы почти всегда случаются неожиданно. С небес не ударяет яркий божественный свет и не раздается громогласный голос со списком предупреждений. Мол, ребята, через один час и тридцать две минуты в таком-то месте будет землетрясения, или смертник рванет на себе взрывное устройство посреди толпы, или лайнер упадет с десяти тысяч, или атомная станция взлетит на воздух, или что-нибудь другое в том же духе. Мы предупредили, а вы как хотите.

Мимо промчалась очередная группа армейских «Хамви» со стрелками у башенных пулеметов. Военные отреагировали первыми, причем весьма оперативно. «Не их ли это рук дело? Какая-нибудь очередная хитрая схема правительства и спецслужб? С них станется, хотя это уже за гранью даже для этих ребят. А есть ли вообще эта грань? Чёрт их разберет».

Кто-то звал на помощь, без конца выкрикивалось одно и то же имя — в этой суматохе можно запросто потерять близкого человека. Лица людей, спасшихся из эпицентра катастрофы, измазаны грязью и копотью, а некогда гладко выглаженные рубашки и чистые брюки пестрели пятнами крови и полосами надорванных лоскутов.

«Может, Фред прав? Ключи от служебной машины в кармане, идти здесь недалеко. Послать всё куда подальше, прыгнуть за руль и давить отсюда! Вон Льюис свалил по-быстрому, шустрый малый. Закинет семью в свой раздолбанный «Шеви», загрузит багажник до отказа и смоется к сестре в Палм-Спрингс. И правильно сделает».

У Салли ни мужа, ни детей. Отец ушел, когда ей было четыре, а старая мать жила далеко отсюда, в маленьком городке в штате Вайоминг. Там уж точно нет террористов. Фред тоже жил один, если не считать его новую подружку, но та улетела в командировку куда-то в Европу. Вовремя укатила, ничего не скажешь.

— Мама! Маам! — послышался детский крик, переходящий в плач. Салли остановилась, крутанула головой по сторонам, но так и не нашла источник звука. Крик прекратился, и репортерша продолжила путь.

— Покайтесь, ибо царствие Диавола близко! — задушевным голосом выкрикивал немолодой мужчина в черном костюме с колораткой на шее. Он стоял на крыше припаркованной машины, сжимая в руке потрепанную книгу. Костюм грязный, местами заметно изношенный, длинные немытые волосы, неистовый взгляд. Чистые стены церкви давно уже не были его обителью, а прихожан он видел в обычно игнорировавших его призывы прохожих, которые старались не замечать очередного безумца. Проповедник размахивал свободной рукой и надрывал голос, пытаясь достучаться до людей, но слова его терялись в общем гомоне и грохоте, в страхе и растерянности.