Роберт Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Небо цвета стали

– О, я и не знал, что ты чародей.

– Я не чародей. Но я видел, как вы сглатываете, когда тот шаман Фургонщиков освобождает своих духов. Появись здесь эманация кого-то из Бессмертных или выстави из Тьмы свою лапу демон, мы бы почувствовали это даже через несколько дней.

– Тогда зачем они это сделали?

Десятник встал, подтянул пояс, пару раз пнул по земле, присыпая белку.

– Полагаю, они это сделали, потому что любят. Нам бы найти этих женщин раньше них.

– Верно. В путь.

Они их заметили два часа спустя. Похоже, женщины ехали и вправду медленно, видимо, не могли решиться оставить лошадей, которые нынче их явно задерживали. Животные – судя по тому, как двигались, – были ужасно уставшими, просто измученными. Шли, удерживаемые под уздцы, и только одно из них несло на спине всадника.

Кеннет остановил роту на краю леса, перед солдатами открывалась длинная и узкая долина, типичная для Олекад, с лесом, растущим по краям, и пустой серединой, прорезанной вдоль узким ручейком. От беглянок солдат отделяла едва ли половина мили.

Лейтенант скрыл отряд среди деревьев и принялся наблюдать. Женщины, не оглядывались, шли вперед со склоненными головами, уставшие, похоже, не меньше животных. Пойманный в силки заяц или сурок – этого маловато, чтобы дать человеку сил для длинного и быстрого путешествия. Они выбрали дорогу серединой долины, в сторону ее северного края, еще пара миль – и доберутся до места. И что тогда? Они уже миновали путь на Черный Виерх и если и вправду туда собирались, то должны были свернуть вправо четвертью мили раньше. Или же они потеряли дорогу, или не искали перехода – как подозревала внутренняя разведка – на Лиферанскую возвышенность.

– Десятники!

Те подошли. Кеннет не отводил взгляда от женщин.

– Пойдем краем леса, чтобы они нас не заметили, – приказал лейтенант. – Мы должны их опередить, прежде чем они пройдут милю. Подождем их в конце долины.

Несколько кивков были единственным ответом.

– Если те, кто за ними идут, хотят сохранять дистанцию, они должны скрываться где-то в том лесу. Потому – внимание. Собак в авангард. Вы знаете приказы, мы должны взять женщин живыми – и мы так и поступим, но о тех странных спутниках не было ни слова. Фенло и я полагаем, что у них не в порядке с головой, а потому я позволяю действовать по усмотрению. Если полагаете, что они сдадутся, – связать, если же нет… Просто не позвольте им сбежать. Выступаем.

Лес был достаточно густым, чтобы скрыть стражников от взглядов преследуемых. Бежали трусцой, с оружием в руках, помня, что они не одни, псы шли впереди, растянувшись широким веером и не издавая ни звука. Знали, что идет охота на людей.

Кеннет бежал краем леса, и если бы кто-то из женщин обернулся, и если бы ей крепко повезло, то могла бы его заметить, но он не желал рисковать потерять их из вида. Не сейчас, перед самым концом погони. Сокращали дистанцию с такой скоростью, что еще четверть часа – и обгонят их, отрезая дорогу. Где-то с милю впереди долина начинала резко сужаться, а фланги охватывающего ее леса сближались. Это было идеальное место, чтобы закончить погоню.

Расстояние между ними плавно сокращалось: шестьсот ярдов, пятьсот, триста, двести – преследуемые ни разу не обернулись, даже не подняли голов. Как видно, и вправду смертельно устали. Он уже видел все подробности, сидящая в седле женщина наверняка была именно той похищенной дворянкой, но ее никто не связывал, а за ее лошадкой никто не присматривал более пристально: хватило бы одного движения ладонью, чтобы оторваться от своих охранниц и сбежать. К тому же в определенный момент именно она выдвинулась наперед и вела всю троицу.

«Похищение, – скривился саркастически Кеннет, – ну конечно». Ясное дело, это не освобождало его от исполнения приказа, они задержат ее и доставят в Кехлорен, однако он уже многое понимал. Там, где крутятся Крысы, человек должен ожидать лжи и манипуляций. Если бы все зависело от него…

Он их просмотрел. Выросли вокруг женщин внезапно, словно выскочив из-под земли: двое, четверо, восьмеро, в серых одеждах, с капюшонами на головах и длинными ножами в руках. Беглянки подняли головы, только когда кони принялись предупреждающе пофыркивать. Остановились, потянулись за оружием.

Кеннет коротко свистнул «Ко мне!», а рота на бегу повернула и высыпала из лесу. Они были где-то в ста пятидесяти ярдах от всей группки, когда блеснули первые клинки. Светловолосая схватилась с одним из нападавших, сабля ее мелькнула в сложной «восьмерке», отбивая серию ударов, нанесенных с двух рук. Была она хороша, удалось ей даже заставить нападавшего отступить, но тут присоединился второй, и теперь пришлось отскакивать ей, ища защиты спины у конского бока.

– Стрелять!

Фенло уже опередил его, мчась длинными прыжками, потом вдруг остановился, припал на колено, прицелился. Его арбалет металлически щелкнул, а один из напавших на девушек мужчин закрутился на пятке, затанцевал в странном, наполненном дрожью танце и рухнул на землю.

Нур, тот еще сукин сын: не побоялся стрелять, хотя мог попасть в одну из женщин.

У других стражников рассудительности оказалось побольше – или поменьше веры в свои способности. Стрелы их ударили в трех из тех мужчин, что были чуть в стороне, причем двое устояли на ногах, несмотря на то что стрелы точно попали в цель. Берф просвистел серию быстрых сигналов, и псы ринулись вперед.

Ситуация изменилась. Нападавшие – все как один – Кеннет запомнил эту картину надолго – повернулись к атаковавшим солдатам. На удар сердца они замерли, и даже сабля, воткнувшаяся в тело одного из них, не вывела их из этого странного ступора, а потом взорвались темнотою. И темнота эта, расширяясь чернильными пятнами, пролитыми на промокашку, прыгнула к стражникам, охватила их и поглотила.

Кеннет почувствовал, что падает.

Ударился о твердую поверхность, свалившись с высоты в несколько футов. Включились инстинкты, приобретенные за годы лазанья по горам, когда почва порой уходит из-под стоп. Он согнул ноги, склонился вперед и смягчил падение переворотом. И сразу же вскочил и побежал вперед, туда, где посредине небольшого, черного, словно ночь, холмика, стояли три лошади и три женщины – и несколько мужчин в серых одеждах.

Вокруг него падали остальные из роты. Пространство лопалось, выплевывая из себя фигуры людей и псов. Все пойманные врасплох, но не хуже своего командира: большинство приземлялись уверенно, их увлекала еще инерция бега, а потому они попросту восстанавливали равновесие и мчались дальше, согласно приказу – схватить женщин, убить напавших на тех мужчин.

Кто-то коротко и болезненно вскрикнул, когда не удалось удержаться на ногах, где-то брякнула тетива, освобожденная внезапным движением руки. Но шестая шла в атаку, а псы, не привыкшие удивляться, уже были около нападавших и рвались тем в глотки.