Роберт Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Небо цвета стали

Это неплохая линия обороны, если он когда-нибудь предстанет перед Крысиным Трибуналом. Не похищение, но бегство от убийц и попытка спасти жизнь единственному свидетелю. Но пусть уж сами сообразят.

– Ваши кони могут идти?

– Еще какое-то время. Но не слишком быстро.

– Это хорошо, потому что я не намереваюсь ни с кем соревноваться в скорости. Мы пойдем в сторону тех гор. Может, оттуда осмотримся на местности. – Он глянул на девушек. – Какого вы роста?

В запасных вещах для них нашлись штаны, свободные рубахи и кожаные куртки. Самая большая проблема оказалась с сапогами – ни у одного из стражников не было такой маленькой ноги, потому пришлось остаться в туфельках, приемлемых чтобы ходить по площадям, для крепости перетянутых несколькими кожаными ремешками. И только графиня была в прежнем платье – она все равно будет путешествовать верхом.

Они оставили себе взятое в замке оружие.

– Хорошо. В путь!

Рота встала в свободный строй: сперва несколько человек с собаками, потом три десятки, лошади и остатки шестой, замыкающей колонну. Местность была ровной, плоской, будто гладь озера в безветренный день. Местами поднимались невысокие холмы. Ничего больше. Никаких камней, валунов, гравия, никаких следов растительности, мха, трав. Только гладкая черная равнина, тянущаяся во все стороны. На таком пространстве взгляд терялся и подводил, непросто было оценить расстояния, не хватало перспективы, точки отсчета, которая облегчала бы ориентацию. Черные взгорья на горизонте оставались еще слишком далеки, чтобы удалось прикинуть их высоту, однако, сколько они видели, не было ничего другого, потому – направлялись в ту сторону.

Через час марша Кеннет сообразил, что Фенло Нур последовательно продвигается в его сторону. Через несколько минут они вышагивали плечо к плечу.

– Тебя что-то беспокоит, сержант?

– В какую сторону мы идем, господин лейтенант?

– В смысле?

– Север, восток, юг? Какое направление?

Кеннет приподнял брови и послал ему кислую улыбку.

– Думаешь, у тебя одного голова на плечах? Без солнца или звезд мы не определим направление, но пока непонятно, заглядывает ли сюда солнце вообще. Пока же мы идем к месту, где станем чувствовать себя как дома.

– Потому что там – взгорья?

– Именно. Лучшее место, чтобы разбить лагерь, осмотреться и отдохнуть. Место, где мы не будем торчать перед атакой, словно муравьи посреди пола.

– Но…

– Нур, заткнись, ладно? Ты приходишь ко мне, будто бы обеспокоенный странностями, а на самом деле хочешь, чтобы я объяснил тебе свои решения. А в твою тупую башку, десятник, не пришло, что не только ты здесь имеешь право оценивать? Полагаешь, я позабыл о вашем пропавшем командире? Я готов поставить остаток своих дней на то, что ты имел к тому какое-то отношение. Ты чуть не обосрался от страха, когда у Фургонщиков колдун вспомнил о твоих тайнах. – Кеннет не глядел на Нура, но почувствовал, как тот весь напрягся. – Тебе кажется, что ты чем-то лучше остальных? У меня есть люди, которые выслеживают настолько же хорошо, как и ты, точно так же стреляют из арбалета и так же хорошо сражаются. Если ты знаешь об этой равнине что-то, что может нам помочь, – говори. Если не знаешь – молчи. Ты боишься, что мы не попадем назад в место, из которого сюда запрыгнули?

Минуту они шли в молчании.

– Это был вопрос, на который тебе нужно ответить, Нур.

– Да, господин лейтенант. Я боюсь этого. Там, где есть вход, должен быть и выход.

– Сказал лис, провалившись в яму. Подумай, десятник. Они нас сюда затянули. Зачем?

– Может, не могли иначе?

– Может. Но, если враг посылает тебя в какое-то место, стоит тут же это место покинуть. Если при виде нас они не пытались сбежать, а лишь бросили чары, которые нас сюда всосали, значит, они чего-то хотели этим достигнуть. Я бы выдвинулся отсюда, даже если бы гор и не было поблизости. Возвращайся в свою десятку и узнай, как там люди. Это приказ.

Нур кивнул, потом отсалютовал и отошел.

Кеннет скрипнул зубами. Сержант начинал действовать ему на нервы.

Деревянная пила вырезала в теле атакующей армии кровавые борозды.

По крайней мере так оно выглядело сверху, с вершины рампы. Рогатую Городьбу уже окружала алая полоса мертвых тел и умирающих лошадей и людей, и каждая атака только расширяла ее. Кочевники ударяли в разных местах, с разным напором, порой только галопируя вдоль линии фургонов и стреляя из луков, порой бросаясь во фронтальные атаки, чтобы проверить упорство и решительность защитников. Так, обычное «тяни-толкай», проба сил.

Везде они натыкались на решительное сопротивление. Луки и арбалеты работали без перерыва, метательные машины, главным образом легкие баллисты, посылали заряды на сотни шагов, сшибая с седел тех нападавших, кому казалось, будто они в безопасности. Непросто было понять, сколько Фургонщиков пострадало, но наверняка меньше, чем се-кохландийцев. Казалось, что решение ставить Рогатую Городьбу было верным.

Кочевники явились под вечер предыдущего дня и наполнили ночь криками, воем и горящими стрелами, что перечеркивали небо, словно дождь из падающих звезд. Но боевые фургоны строили из досок, месяцами вымачиваемых в рассолах, пока дерево не начинало потеть кристаллами соли. Тяжело было их поджечь, а обороняющиеся быстро научились целиться в огоньки, горящие над землей. Целую ночь обе стороны прощупывали друг друга стрелами, а когда рассвет вышел на небосклон, оказалось, что се-кохландийцы использовали это время, чтобы разбить собственный лагерь. И только тогда начали искать слабину в стене фургонов.

Боутану и эн’лейд стояли около расщелины, ведущей на рампу, откуда открывался прекрасный вид на всю возвышенность, раскинувшийся у подножия Олекад лагерь и на окружавшую его армию. Двадцать тысяч всадников, может немного больше, а за ними – огромный лагерь, наполненный шатрами, лошадьми, женщинами, стариками и детьми.

Ких Дару Кредо обманул всех. Когда его а’кеер атаковал строителей, племена кочевников были уже всего лишь в двадцати милях на северо-восток от рампы, в месте, где никто их не ожидал. Сын Войны должен был украсить свой путь брошенными повозками, павшими животными и всем, что его задерживало, чтобы поддержать такую скорость. И боги знают, как ему удалось скрыть такую массу людей от глаз наблюдателей, стоящих на вершине рампы, – но ему это удалось. А потом он поставил все на один удар, ночная атака и поддельные признания пленников сделали свое дело, колесницы лагерей Нев’харр и Ав’лерр отправились на юг, ища кочевников там, где их не было, и теперь инициатива принадлежала се-кохландийцам.

Рогатая Городьба могла защищаться, но не могла кусать дальше выстрела баллисты. А Фургонщики – что наполняло их особенной горечью – были способны только смотреть, как кочевники подходят и спокойно разбивают свой лагерь. Будь у верданно хотя бы три-четыре Волны, племена Дару Кредо не осмелились бы подойти настолько близко, с почти оскорбительным пренебрежением, а разбили бы лагерь подальше, опасаясь контратаки. Пройдет еще как минимум день, прежде чем из-за гор спустится достаточно подкреплений от остальных караванов, что представляли собой реальную силу. А до этого времени кочевники окружат их лагерь кругом засек, неглубоких рвов и ловушек, которые удержат колесницы. Ров шириной в три фута и глубиной в два не был серьезной преградой для конницы. Для колесниц же он представлял непроходимый барьер. Те не смогут его преодолеть даже шагом, воинам придется выйти, медленно провести коней и перенести свой экипаж вручную. Дело не простое для исполнения, когда кто-то бьет по тебе из лука.