Алекс Кун - Харон. На переломе эпох

Пока поднимался на мостик, спихнул вниз и сунул под нос воняющий порохом ствол Суоми, полезшей следом тетке. Мне тут только очередных замполитов-ораторов недоставало. Закружилась голова, постоял, приходя в себя. Много бегал, много адреналина, мало спал. Так и кони откинуть можно. И будет опять «сильные и смелые головы сложили в поле». А крикливые, будут воспитывать следующее поколение. Обидно. Встряхнулся и продолжил восхождение.

Толпа на маленькой палубе парома казалась многотысячной.

— Шестьдесят четыре человека — шепнула супруга, заметив мой изучающий взгляд — детей нет, пожилых мало, гонористых много. Набрал в грудь побольше воздуха.

— Слушать всем! — подождал снижения шума, но не дождался. — Мы частное судно, не спасатели и не вояки. Все претензии будете предъявлять либо властям, по месту нашего базирования, либо мертвякам в городе, куда желающих выгружу в любой момент. Спасательные экспедиции можете организовывать сразу, как мы дойдем до ЛАЭС, где наша база. Можете прямо сейчас идти спасать детей, бабушек и котов своими силами, я помогу сойти на берег. Оружия не дам, так как нет лишнего. Даже багор у нас только один. Можете подать на меня в суд, когда придем на базу. Можете очернить меня, бесчувственного, в прессе, когда выгрузитесь. Но если и дальше будете орать и требовать, я выброшу этих крикунов ЗА БОРТ!

Уровень криков снизился, но не сильно. Спускался вниз окончательно озлобившийся. Свободу слова, они требуют — а отвечать за каждое слово жизнью и здоровьем не хотят. Внизу отпихнутая тетка-оратор собрала вокруг себя толпу «адвокатов» и попыталась наорать на меня за негуманное обращение. Это она про подстреленных, что ли? Их перевязали? Ну, а остальное на базе. В том числе обвинение их как зачинщиков беспорядка. Кстати, вы, дамочка, пойдете по этому же обвинению если прямо сейчас не оставите свою демагогию. А то развелось работников языком! Ни одного гвоздя вбить не могут, а рассуждают про обустройство «нашего дома».

Но тетка не заткнулась. Наоборот, начала напоминать Новодворскую, только повизгивающую вместо картавости. Послушал ее, глядя на облака и насторожившись зачихавшим ходовым дизелем. Грязную мы солярку, похоже, закачали. Поманил тетку за собой, будто на приватный разговор. И эта дурра пошла. Вот чем они мою речь слушали?

Дойдя до лееров, посмотрел, как волны разбегаются от туповатого носа парома. Хорошо, что волна не высокая. Столько народу, это еще шесть тонн сверху, к уже нахапанному. Будь волна больше — пришлось бы что-то из поклажи сбрасывать за борт. А так, обойдемся пока одной теткой. Прихватил ее за одежду на груди обеими руками — Я вас предупреждал? Вот и иди жаловаться.

Выбросил тетку совершенно без эмоций. Будто кранец за борт сбросил. Повернулся к онемевшей толпе. Глянул на эти трусливые, ничего не понимающие лица и пошел к дизелю. Там отсек хоть и небольшой, но можно будет сесть на пол, прислонится к теплой станине и спокойно набивать магазины патронами. Вдруг у моей пары «спасателей» очередная гуманная идея прорежется.

Уже уходя в надстройку, увидел, как Мангуст сманеврировал и теперь вылавливает идиотку из воды. Ну и ладно, будет два идиота на Мангусте. Совет им да любовь. А у меня барабан в Суоми пуст, и Дикарь не кормленный, не упоминаю даже, что все это не чищено. А впереди еще восемь часов хода с табором, которому, то поесть, то обратный процесс произвести, то холодно, то скучно, то вспомнилось плохое и надо порыдать, вводя в тоску всех окружающих. Да! Я бесчувственная скотина, уже дважды пожалевшая о своем разрешении, данном на спасательную операцию.

Толпа не бывает благодарной — толпа бывает только недовольной. И толпа всегда желает действий — либо с транспарантами идти и партию восхвалять, либо машины поджигать. Толпа фанатов легко затопчет и порвет на лоскуты своего кумира. Толпа спасенных неоднократно убивала своих спасателей. Черт меня понес на эти галеры! Так хочется на своем судне чуток поспать, и прекратить решать чужие проблемы. И чтоб заткнулись, наконец, эти «надежды и опоры человечества». Посидели бы спокойно, несколько часов, тихонько переговариваясь! Но нет! Молчаливо стоящую толпу видел только из мертвяков. До этого доводить спасаемых все же не хотелось.

Ким с Катюхой от подтирания носов пассажирам устранились. Ким на руле Мангуста, супруга за штурвалом парома. И оба делают вид, что заняты по самые гланды. Спасли «несчастного щеночка», почувствовали себя героями, и спихнули заботу о живности «на родителей». Типичненько.

Паром подходил к причалу Станции победно гудя ревуном. Несмотря на все сложности, мы вернулись все и с прибытком. Прибыток лежал, стоял и кричал на палубе, начав орать еще час назад. Это меня и разбудило.

Оказывается, я заснул с наполовину набитым диском Суоми. И никакие шумы мне не мешали. А вот на новую волну людских криков проснулся и автоматически зашарил в поисках оружия. Столкнул звякнувший барабан с колен и только тогда пришел в себя.

Глянул на часы. Воскресенье, восьмое апреля, восемь часов вечера. Двадцать первый день новой эры. Неплохо я с Дремой, славянской богиней сновидений, обнялся.

Пора выходить и получать заслуженные попреки и обвинения. Заслуженные, ибо нечего было лезть «спасать». Сидели себе эти герои пару недель по норкам и дальше бы посидели. Еще наезды от Пана — он придумает формулировку. Мне даже любопытно — хоть кто-то спасибо скажет?

Психика пришла в равновесие, и теперь стало глубоко безразлично все негативное, что могут сказать эти люди. Да и проповеди Димыча я давно научился мимо ушей пропускать. В голове уже прикидывал варианты обустройства Дома. Ангар буду делать все же не на всю ширину, а отступив по метру от края, организуя круговую «прогулочную палубу». Но с подъемными решетками, закрывающими эту палубу от фальшборта до крыши. Стальные сетки хорошо бы сделать фигурные, художественной ковкой — надо поискать специалиста, вдруг и тут повезет. Я бы тогда много где красивые решетки с узорами поставил. И эстетично, и нежить не влезет, и стрелять через них легко. И перегородки внутри ангара сделаю сетчатыми. Да и в жилой зоне несколько декоративных перегородок лишними не будут — и красиво, и последняя линия обороны.

За мыслями о Доме не забывал поглядывать, как маневрирует Катюха. Для нее подобная швартовка на водомете и плоскодонке непривычна и супруга излишне рыскает. А тут не город, где не боялись «помять соседей», тут ювелирнее надо! Чуть Шутника не зацепила!

Толпа хлынула с парома прямо на плац перед «П» образным зданием служивых. Провожал взглядом уходящих. Некоторые улыбались, некоторые смотрели волком, но «спасибо» так никто и не сказал. Чуть позже обнаружил несколько глубоких царапин на кабине новенького Рено. Человек явно и недвусмысленно выразил свое отношение ко мне. Но, как обычно, исподтишка. Вот мне и «спасибо» — кушайте сударь, не обляпайтесь.