Федор Березин - Флаги наших детей

Внезапно свалился на голову хитро прошмыгнувший через Капитолий закон о всеобщей воинской повинности. Очнулся из реанимации Кощей Бессмертный, полвека покоящийся в завале манускриптов. «А как же Конституция? — дернулся кто-то, умеющий оперировать длинными фразами. — Как же наши отцы-основатели, порешившие после первой вьетнамской войны, что только добровольцы…» — «Что — добровольцы? — цыкнули им с верхотуры. — Где они, почему мелко видим? Были, да сплыли ваши добровольцы. На защиту демократических ценностей — будьте готовы!» — «Всегда готовы!» — отозвались снизу не зазря откормленные пенсионеры, составляющие большинство голосующих. Еще бы не «готовы», после шестидесяти даже в армию некогда существовавшего государства Израиль и то не брали.

Ну, тут как раз подросли те, кто в голосовании не участвовал по возрастному цензу.

Вот так Давида Арриго и загребли. То ли от долгого бездельного шатания по городу, то ли вследствие удачной работы той самой, миллион лет действующей копировальной машины, однако по росту и весу он вполне сгодился в десант. Что было, кстати, и немудрено. Вследствие удаленности от центра мировой цивилизации иных стран, расположения их всех за морями-океанами, добраться до них можно только в качестве десантника — морского или воздушного. Это уж как повезет. Вообще-то в чистом виде уже не существовало ни того, ни другого. Морские пехотинцы без вертолетов жить не умели, а десантуру частенько катали на кораблях.

Так вот однажды, после чехарды того и другого, ты и оказываешься в Капских горах, снаряженный под завязку. Ибо давно ты уже не призывник, явившийся по свистку и предусмотрительно обритый наголо, а доброволец-сверхсрочник. Ибо нажившись когда-то всласть на беспробудное социальное пособие, вполне ощущаешь преимущество большого оклада и целевого вектора жизни. И вполне четко помнишь, как сквозь с виду мягонькую перчатку постиндустриальной благодати проступает бугристость стальных суставов. Гораздо легче ощущать себя маленьким кристаллом, впаянным в структуру этих самых суставов, мелкой, но нужной частью большого, хитрого и неизмеримо сложного механизма управления планетой.

Сейчас в задачу планетарного контроля входил поиск, распознавание и захват группы террористов, стремящихся скрыться от международного правосудия.

Раньше самолеты всегда взлетали с авианосца спереди, а садились сзади. И в том, и в другом случае они использовали дармовую силу движения подвижного аэродрома. Туда он их ускорял, создавая под крыльями дополнительный ветровой поток, а назад они нагоняли посадочную полосу и вычитали из скорости тридцать три мили. Понятно, что, кроме этого, применялись катапульты и аэрофинишеры. В отношении больших, тяжелых самолетов ни тот, ни другой номер не проходил. Правда, вначале, когда над Конгрессом только начала витать тень гигантизма, подрядчики из «Локхида» носились с идеей разработки сверхкатапульты. Естественно, как и положено в двадцать первом веке, — электромагнитной. И дело, конечно, не в том, что она достаточно прытко заставляла оба стареньких реактора «потеть»: в конце концов в «большой боевой линейке» сцеплялись пять гигантов, и, значит, реакторов имелось вдвое больше. Можно было как-то запитать механику в параллель. И не в том суть отказа, что сам проект «супер-пупер» оказывался не слишком дешевым. Просто установка на судне этого монстра потребовала бы полной переделки схемы уже существующих кораблей. А ведь проект «большой боевой линейки» потому и прокатил почти без сучка без задоринки, что предлагал долгосрочное использование неминуемо списываемых монстров. Давал устаревшим авианосцам типа «Нимитц» вторую жизнь. Тратить деньги на выделку из этих «старичков» чего-то принципиально нового? Увольте!

Так вот сейчас к «большой линейке» приближался тяжелый, наполненный грузом транспортник «С-1000» «Гуиин». И он собирался садиться самым простым способом, известным со времен братьев Райт. «Гуиин», что в переводе означало «Матка», заходил на посадку, как на обыкновенный аэродром. Тормозиться он должен был тоже самыми обычными средствами — с помощью закрылков и трения о палубу многоколесного шасси. Длина «линейки» вполне позволяла делать это даже пятисоттонным летающим машинам. А здесь после «съедания» топлива наличествовало всего триста — значительное облегчение для подпалубных шпангоутов.

В описываемые времена окончательного привыкания к компьютерам интуиция большинства летчиков уже не работала без такой подпорки. Если даже он видел глазами какую-то неувязку, но виртуальный экран убеждал в обратном, то пилот исходил из правила «не верь глазам своим». Может быть, в технологическом раю того времени это являлось действительно самым правильным ходом? Может быть.

Тем более откуда пилотам было знать, что именно сейчас против их машины начала действовать новая паразитная программа? Тем более она применялась не только против посадочного оборудования авианосца «Авраам Линкольн» — первого звена аэродромной цепи, но и против их бортовой электронной начинки. Сейчас эта виртуальная дрянь перенастроила всю схему контроля посадки так, что в системе совершенно незаметно для окружающих появилось рассогласование истинной и реальной высоты самолета. Рассогласование достигало двенадцати метров, то есть в случае идеальной отработки сценария садящийся транспорт должен был коснуться колесами не прочнейшей железной палубы, а гребней самых высоких волн. Но это, естественно, очень и очень ненадолго, так как через долю секунды он неминуемо втыкался в тупой, но созданный из качественной стали нос «Авраама Линкольна». Имел ли он шанс его протаранить? Со своей массой и скоростью почти наверняка, да.

— Вам придется завязать бой с американским спецназом. Вынудить их замедлить продвижение и сосредоточиться, стянуть силы ближе к вам, — сказал Сергей Шикарев.

— Понятное дело, — пожал плечами Герман Минаков. — Для того нас и готовили. Но вообще-то я думал, наша задача уничтожить этот десант?

— Вы представляете, Герман, как они вооружены? — Глаза у Сергея очень красивые и блестят, но все ведают, что это контактные линзы.

— Естественно, представляю. Будет тяжело. Но у нас опыт и…

— У вас нет шансов, — пояснил Сергей Шикарев совершенно спокойно. — По крайней мере с таким, почти равным соотношением сил.

— Но ведь вы же обещали, что сможете отсечь всю их поддержку извне? И еще, ведь там будут ваши люди. У них, конечно, вооружение еще хуже, но зато их много…

— Герман, вы понимаете, что против оснастки амеров наши вообще не тянут? Прекрасно понимаете. Чудес не бывает. Я думаю, вы хотели, чтобы наши люди сыграли роль пушечного мяса. Мол, отвлекут внимание штатовцев хоть на какое-то время, да? Но это же бред. Вы ведь помните, как сами громили бушменов в окрестностях Лимпопо. Тут будет ничуть не лучше. Поэтому от наших людей толку не окажется, даже в качестве отвлекающего фактора. Весь удар придется принять на себя вам.