Галина Громова - Бухта надежды. Испытание прочности

- Да… - не стала спорить Лариса и подтолкнула дочку к двери, прихватив талоны на питание, что веером лежали на одной из парт.

Выход пришлось искать долго.

Для безопасности часть дверей, ведущих из здания, были перекрыты, другие открывались только в определенное время. А учитывая незнание расположения этих дверей, Ларисе пришлось много побегать вместе с Алькой. В конце концов, к столовой они подбежали за полчаса до закрытия.

Людей уже было немного – буквально несколько человек еще сидело за столом возле огромного окна чуть ли не до самого потолка. Другие же столы были пустыми, меж ним шныряли женщины, вытирая их насухо и задвигая стулья, отчего то и дело по залу разносился скрежет ножек по бетонному полу.

Лариса, тяжело дыша, подошла к раздаточному столу, мысленно сгорая от стыда из-за своего внешнего вида.

Женщина на раздаче… (да какая женщина! Девчонка еще совсем – лет двадцать от силы) устало окинула Лару взглядом и невольно вздрогнула от исходящего от нее запаха, что не ускользнуло от Ларисы.

- Добрый вечер. Два ужина, пожалуйста… - Лариса протянула талоны и замерла в предвкушении еды, чувствуя как рот непроизвольно наполнился слюной. Все же уже несколько дней она толком ничего не ела, поэтому витающие в столовой запахи просто кружили голову и заставляли желудок сжиматься в болезненных спазмах.

Девушка закатила глаза и, наконец, изрекла:

- Вы на часы смотрели?

- В смысле? – не сразу поняла Лариса, спустившись с небес на грешную землю.

- В прямом. На часы, говорю, смотрели? Мы уже закрываемся.

- Но сейчас только полседьмого. Мне сказали, что вы работаете до семи.

- Не знаю, кто вам там чего сказал, но мы уже закрываемся… Раньше надо было приходить! – отмахнулась девушка и отвернулась к другому столу, на котором стояли огромные кастрюли. – Что за люди… совсем совести нет….

- Девушка, дайте, пожалуйста, две порции ужина по вот этим вот карточкам, чтобы они там не значили, - начала терять терпение Лариса.

- Я вам что не на русском сказала? Мы закрываемся! Так что освободите помещение. И вообще - от вас воняет! А у нас тут санитарные нормы, между прочим!

Лариса опешила, жутко смутившись, чувствуя, как пылают щеки. Казалось, что алая краска, залившая ее лицо, окрасила аж затылок. Но даже это не помешало ей ответить:

- Зато с нормами приличия проблемы…

Глаза вдруг защипало от набежавших слез. Женщина даже отвернулась, чтобы не показывать свою слабость, собираясь уходить, когда внезапно послышался чей-то голос прямо над ее ухом:

- Такое ощущение, что хамство покупателям является бесплатным приложением к рабочему месту…

Лара подняла глаза и увидела стоявшего возле нее чернявого мужчину, которого она видела в катере, когда плыли сюда. Тот ободряюще улыбнулся Ларисе и повернулся к работнице столовой, гаркнув во всю глотку:

- А ну, звезда малолетняя, бегом метнулась к кастрюлям на своих кривых ногах и выдала два ужина. По талонам «номер два», - для уточнения добавил мужчина, заметив краем глаза сжимаемые в руке у Ларисы талоны.

- Но уже время… - опешила девчонка, не ожидавшая, что кто-либо мог заступиться за эту замухрышку. Работники общепита были в самом привилегированном положении, а у некоторых даже короны начали на голове появляться от ощущения собственной важности.

- Я неясно выразился? Или мне повторить? А может, начальство твое пригласить, а пигалица? Бегом я сказал! Щас все будет, – повернулся мужчина к молчащей Ларисе и ободряюще улыбнулся. – Идите к дочери.

Лара благодарно кивнула и, понурив голову, направилась к столику. И так ей стало за себя стыдно, что не передать словами… Стыдно за ее внешний вид, который присущ обычно бомжам, стыдно за свою вялость и несмелость, стыдно за свои слезы, которые едва удалось сдержать. Даже за то, что мужчине пришлось за нее вступиться, ей было стыдно, хотя она его об этом не просила.

Лара подошла к столику и села за него, уперев лицо в ладони, уговаривая саму себя взять себя в руки и не размазываться как тряпке.

- Мам, ты чего?

Лариса молча покачала головой, не имея желания разговаривать, но Алька как-то и не настаивала, а тут буквально через пару минут принесли тарелки с едой, на которую тут же переключилось все внимание дочки. Принесенная еда полностью вызывала ощущение пребывания в советской столовке, но после принудительного поста запах простой подливы, политой поверх гречневой каши и вид соленого огурчика, вызывали бешенное слюновыделение. А еще принесли хлеб, предупредив, что он утренней выпечки, словно это могло бы смутить Ларису.

Лара сдержанно поблагодарила официантку и принялась есть, стараясь хватать хлеб не очень жадно, то и дело чувствуя на себе взгляд того самого мужчины, имени которого она не додумалась спросить, хотя бы для того, чтобы поблагодарить его.

- Мам, почему тот дядька так смотрит на нас? – набив полный рот, спросила Алька.

- Хочет посмотреть на такого невоспитанного ребенка как ты. Сколько раз говорить – не разговаривай с набитым ртом.

Алька недовольно что-то буркнула и снова уткнулась носом в тарелку, быстренько орудуя вилкой.

- Мы закрываемся через десять минут! – громко объявила та самая девица, которую приструнил незнакомец. – И компот с печеньем не забудьте взять!

- Аль, давай шустрей шевели челюстями…

- Ага.

- Не помешаю? – подошел к столу мужчина. – Я вам принес …

Лариса подняла глаза и равнодушно пожала плечами.

Мужчина поставил на стол два граненых стакана, один из которых был накрыт блюдцем, в котором лежало штук десять квадратиков песочного печенья и небольшой кусочек сливочного масла, которые Лариса тут мысленно оставила на всякий случай на завтрак.

- Абсолютно…Но не стоило беспокоиться, дочка бы принесла, вы и так нам очень помогли, а я и не поблагодарила вас. Спасибо вам большое.

- Да не за что. Мне не сложно. Вы уже зарегистрировались?

- Да… Только работу еще не нашли. Хорошо хоть комнату выделили. Отдельную…

- Это да. Вам повезло с комнатой. Могли бы и подселить в общую. Тогда это был бы полный алес капут.

- А вас как зовут? – встряла молча жевавшая до этого момента девчонка. - Меня Аля. Вообще-то Алевтина, но мама зовет меня Алькой. Так проще…

Мужчина широко улыбнулся, отчего вокруг глаз образовались морщины, но они его абсолютно не портили, только добавляли ему какой-то шарм.

- Хм… Меня зовут дядя Ваня, но все друзья меня зовут Шамиль.

- Что, так и зовут? – удивилась девчонка. – Это же нерусское имя. А почему? Ты что, чурка?

- Аля!!! – возмущенно воскликнула Лариса, не ожидая подобных заявлений от дочки. Даже ложкой по тарелке приложила, сама испугавшись резкого звука.

- Ну… Вот так… - не знал, что ответить Шамиль.