Галина Громова - Бухта надежды. Испытание прочности

- Жива?

Шамиль заметил краем глаза, как напряглась и побледнела в миг Лариса, ожидая ответ на этот самый беспокоящий ее вопрос.

- Оба живы. – Прозвучало в динамике, и Лара едва не расплакалась от внезапно нахлынувшего на нее счастья. Вот такого вот самого настоящего и неподдельного. - Только извазюкались в грязи как черти, и девчонка неудачно упала – руку сломала.

- Сергей Алексеич, дорогой ты наш человек, тащи обоих в санчасть – пусть Док их осмотрит, а потом все и расскажете.

- Принято.

- Ну что? Слышала? Нашлась твоя пропажа. Немного поврежденная… да погоди ты в обморок грохаться! Руку она сломала. Ничего страшного – до свадьбы заживет. Док ей гипс наложит – будет как новенькая.

Лариса была готова вскочить и бежать навстречу дочке. И побежала бы, если бы знала куда. Поэтому пришлось ей остаться, изнемогая от ожидания… под смешливым взглядом карих глаз.

Когда Алька, измазанная в грязи и пыли, вошла в коридор санчасти, Лара выскочила к ней, раскрывая объятия.

- Мама! – кинулась та навстречу и ойкнула от боли, когда Лариса по незнанию потревожила покалеченную руку. – Мамочка, прости меня, пожалуйста.

- Это ты меня прости, моя хорошая, - давилась слезами Лариса и обнимала Альку, не веря, что она нашлась живой и здоровой. – Золотце мое, дорогая моя!

Следом вышел Шамиль, поздоровался с ухмыляющимся Сенчуковым, рядом с которым стоял невысокий парнишка, тоже весь грязный и взъерошенный, и шмыгал носом, постоянно утирая его не менее грязным рукавом, оставляя на лице темные разводы.

- Миша! – окликнула его вбежавшая в коридор женщина.

Парень обернулся, но не сдвинулся с места.

- Иди давай к матери, герой! – подтолкнул того завхоз, за спиной которого тихо мялся высокий худой мужчина с взлохмаченными волосами, на котором камуфляж сидел, как на корове седло.

- Миша! Ну что ж ты творишь? – женщина, тяжело дыша, прислонилась к стене и прикрыла глаза, а потом закричала не своим голосом. - Ах ты ж негодник такой! Да как же тебя угораздило, паршивец?! – тут же набросилась на сжавшегося пацана мать. – Ты же знаешь, как это опасно! Ты же все видел!!!

- Мам… - краснея от стыда, пытался объясниться парень, но женщина не давала ему и слова сказать, осыпая его бранью и лупя со всей силы ладонью куда попало. И ведь не со зла и не от жестокости. Переволновалась тоже, перебрав в голове все возможные варианты и уже мысленно попрощавшись с единственным близким ей в этом мире человеком, она просто не выдержала. Иногда так бывает…

- Я тебе дам «мам»! Горе ты мое! Совсем от рук отбился без отца!!! Ну что за ребенок? – вдруг резко запричитала женщина, опустившись на самый краешек подвернувшегося стула и, внезапно затихнув, заплакала.

- Хороший ребенок. – Вступился за обиженного парня Сенчуков, рукой задвинув того себе за спину. На лице у мальчишки была целая гамма чувств – от обиды до вины, что расстроил мать. Он сам едва-едва сдерживал слезы, пытаясь подражать этим мужчинам, взявшим на себя ответственность за их жизни. – Ваш сын – настоящий мужчина. Он девочку спас от мертвеца, а когда она провалилась сквозь прогнившие доски, оказал ей первую помощь и не отходил от нее ни на шаг, охраняя. Так что вам, мамаша, нужно не ругаться на сына, а гордиться им, что он в таком возрасте так себя ведет. Ведет как настоящий мужчина!

Лариса, все еще обнимающая Альку, перевела взгляд на насупившегося мальчишку и негромко поблагодарила его и Москвина, стоявшего с сияющей физиономией, абсолютно довольный собой.

- Да не за что… - буркнул паренек. – Алька и сама бы справилась, если бы не рука. Она ниче так – боевая! Зря я ее дразнил.

- Ага. Только вот сначала сваляли дурака, раз поперлись туда, - хмыкнул Москвин из-за спины Сенчукова. – Не дурковали бы – ничего бы и не было. А то весь день бегали искали вас, балбесов. Отшлепать бы за такие проделки.

- Заткнись, бывший помощник бывшего мэра, - незлобно осадил того Шамиль, будучи наслышанным об этом чуде, поселившемся у них на территории. Даже мужики уже успели прочувствовать всю прелесть соседства с таким персонажем. По сравнению с этим зазнайкой те же интуристы, которых чтобы понять, нужно было хорошенько головой пошурупать, были просто золотыми соседями, даже с их постоянными причитаниями и жалобами. Шамиль уже слышал рассказы мужиков, случайно ставших свидетелями неприятной сцены, когда прибывший на склад Москвин начал требовал выдать ему помимо стандартного мыльно-рыльного набора, состоящего из хозяйственного мыла, одноразовой бритвы и полотенца, пену для бритья и одеколон. Все увещевания о том, что подобные предметы личной гигиены на складе отсутствуют, а при наличии выдаются лишь отдельным категориям граждан, к коим сам Москвин не принадлежит. Что тогда началось…. Поэтому мнение прапорщика об этом человеке было прямо таки резко отрицательным.

- Между прочим, это я их нашел! А еще у меня ушиб и ссадина. Доктор, осмотрите меня!

- Ага. Щас… - кивнул вышедший из своего кабинета санинструктор старшина Селезнёв. – Бегу и падаю. Еще ссадины я не осматривал по первому свистку. Придет медсестра – она и обработает.

- А где медсестра? Когда придет? – начал было оглядываться Москвин и, заметив идущую с чашкой девушку, иронично заметил, - а-а-а, ну как всегда. Чаи гоняет, пока тут пациенты умирают.

- Слушай, ты сейчас дотрындишься до того, что в твоих словах появится толика истины. Шел бы ты восвояси и не позорился. Умирает он!

- Но я…

- Головка от синхрофазотрона! – рявкнул Док.

- Но вы же давали Гиппократу! – не унимался Москвин, идя уже на принцип, не привыкший к тому, что ему отказывают.

- Я и звиздюлей дать могу, так что не зли меня. Или окажешься клиентом травматолога, а так как я за него, то трехмесячный курорт с растяжками тебе будет обеспечен.

- Да вы… да вы… - задыхаясь от злости, выскочил из коридора Москвин.

- Ну раз все живы и здоровы, то давайте, чумазики, на осмотр и мыться! – скомандовал Сенчуков, хитро подмигивая притихшему парнишке.

В принципе, слова Федора оказались пророческими. Часы уже показывали десять, а на просторах внезапно возникшего на пустыре близ насосной станции рынка царили абсолютные тишина и спокойствие. Ветер гонял меж прилавков, даже какие-то птички чирикали.

Идиллия…

Бывший городской рынок располагался в самом центре города, возле железнодорожного вокзала, поэтому там плотно обосновались мертвые. Вот и решено было перенести столь необходимый объект за город, поближе к резиденции новой власти.

Грубо сколоченные и сваренные из покрытых ржавчиной арматурин и железных листов прилавки с навесами от дождя и солнца, под которыми сейчас ютились перекрикивающиеся воробьи, на которых через несколько часов начнут раскладывать свои честно награбленные товары мародеры и прочие продавцы, впечатляли девственной пустотой. Возведенный буквально за несколько дней из плит из спрессованной стружки бар с допотопными табуретками вместо высоких барных стульев на хромированных ножках тоже был закрыт, хотя возле него уже крутилось несколько подозрительных личностей, жаждущих опохмелиться дешевым пойлом. А вот бродячие собаки и кошки, которые так частенько присутствовали на городских рынках, отсутствовали здесь как класс. Видать, охрана попросту отстреливала любых случайно забредших сюда животин, боясь, что те могут быть заражены. А чтобы трупы не привлекали собой ненужное внимание то и дело случайно забредающих сюда мертвецов, их закапывали где-то невдалеке.