Николай Петри - Судороги Земли

Тлик вывалился наружу.

Превозмогая пляшущие перед глазами огни, Зодчий крикнул, чтобы слышали все:

— В первую очередь бейте тликов — они плюются кислотой!

Когда боль в плече ослабла, Зодчий смог охватить картину боя. В его троке больше никто нападению не подвергся. Что происходило у соседей, сказать было сложно. Но, судя по многочисленным микровспышкам вокруг установки Фархада, выходец раскусил коварных тликов и не позволял им приблизиться к своему малышу. У Рабуса дела тоже шли неплохо — там кто-то додумался угостить тликов несколькими струями из огнемёта.

Тревогу Зодчего вызывало другое: Зокон продолжал ломиться вперёд, миллионотонным катком сметая всё на своём пути. Гадать, что остаётся позади него было бессмысленно — кто сможет это увидеть?..

Неожиданное появление «зывунов» перед бойницей Зодчего, заставило его позабыть обо всём, кроме врагов. Хотя «зывуны» не плевались как тлики, они продолжали оставаться самыми страшными и свирепыми врагами. Сосредоточившись исключительно на них, Зодчий обратил внимание, что число «зывунов» заметно уменьшилось: Фархад, вычистив перед собой пространство, кишащее тликами, переключился на правый фланг.

Пока всё складывалось удачно. Если бы не стремительное продвижение Зокона, сегодняшний бой можно смело считать самым успешным за последние месяцы. Но радости почему-то не было. Особенно, когда пришлось с болью и горечью наблюдать за тем, как в течение всего нескольких минут многочисленные постройки Второй заставы превратились в ничто, завёрнутые в колоссальный рулет Зоконом-катком…

— Быстро нас лишили прописки… — невесело пошутил Агути, вглядываясь в пыльную муть.

До вечера прошли больше трёх километров. Вымотались ужасно.

Пропустив оба трока по дороге, Зодчий со своей группой замыкал печальное шествие. Активность Зокона упала почти до нуля. Вылазки немногочисленных недовыходцев носили редкий и хаотичный характер. Основную угрозу по-прежнему представлял Зокон, ни на минуту не прекращавший своего поступательного движения.

Все девять заставников по очереди управляли механизмом движения. Остальные в это время шагали по дороге рядом с троком, вдыхая холодный воздух, со страхом прислушиваясь к шуму за спиной; поломка шасси в подобный обстановке почти наверняка повлекла бы за собой потерю трока. Понимая это, Зодчий распорядился, чтобы оставшиеся на повозках поселенцы по возможности очистили дорогу от камней и срубили выступающие корневища деревьев.

К утру у Зодчего появилось ощущение, что его отправили на галеры — десять километров перевозки защитного комплекса отняли все силы. Он с тревогой думал о предстоящем дне: заставники устали и едва ли способны ещё на одни сутки каторжной работы. Зодчий внимательно прислушивался к монотонному хрусту Зокона, пытаясь по изменению тональности определить, уменьшилась его скорость или нет.

Хорошая новость пришла только к обеду. Её принёс неугомонный Гоблин, у которого нашлись силы после своей «смены» сбегать за поворот и проверить предположение Зодчего (шум почти полностью прекратился, но висящая в воздухе пыльная взвесь мешала что-либо рассмотреть).

— Остановился! — прокричал он издалека. — И хрюкает от удовольствия!

— Кто хрюкает? — не понял Зодчий.

— Да Зокон! Кто же ещё! — Гоблин приблизился и стал с азартом рассказывать: — Пылища там ужасная, но движения никакого нет. Только вздохи раздаются, больше похожие на поросячье хрюканье.

— А почему мы ничего не слышим? — спросил подошедший Рабус.

— Звуки глухие и приходят оттуда, — Гоблин рукой показал в ту сторону, где ещё вчера стояла их застава.

— Сделаем так, — сказал Зодчий, — отведём троки ещё метров на пятьсот и встанем на отдых. А ты, Гоблин, возьми ещё кого-нибудь и на двух лошадях верхами сторожить Зокон. Только смотри! Без твоего любимого сумасбродства!

— Обижаешь, начальник! — воскликнул Гоблин и вприпрыжку побежал вперёд.

— Доверил мужик лисе кур сторожить! — усмехнулся Агути.

— Справится, — уверенно заявил Зодчий. — А если накуролесит, то будет бессменным дневальным в своём троке!

Пятьсот метров прошли на удивление быстро. Все знали: впереди их ждёт долгожданный отдых, поэтому каждый старался изо всех сил.

С Гоблином к Зокону отправился Енор. Зодчий в этот момент был занят делами, и удержать поселенца не успел. А когда освободился, то молодых уже и след простыл…

Ночью посменно дежурили шесть заставников: четверо у Зокона и двое в самом лагере. Спать легли в повозках, полных свежего душистого сена (ночевать в троке было и холодно и жёстко).

Утром приехал посыльный. Вести привёз невесёлые: Первая застава потеряла около трёх километров земли и один трок. Из заставников никто не пострадал — трок пришлось бросить из-за поломки. На Третьей результаты ещё хуже — девять километров!

— И как им только сил хватило на девять километров?.. — удивился кто-то из поселенцев.

— Их двенадцать на один трок…

— При атаке «зывунов» такой массой в троке не отсидишься…

— То-то и оно…

Зодчий был задумчив и участия в разговоре не принимал.

— Ты чего? — поинтересовался Агути.

— Наша тактика себя не оправдывает, — заговорил Зодчий. — Мы бессмысленно растрачиваем силы, пытаясь убежать от Зокона.

— Что предлагаешь?

— Нужно стянуть все троки к поселению, пока у нас есть такая возможность. Вспомни вчерашний день. Если скорость Зокона возрастёт всего на несколько сот метров — мы обречены!

— А если Зокон больше не двинется? — спросил Рабус.

— Тогда мы вернёмся.

— Как быть с недовыходцами?

— Оставим здесь мобильную группу с минитроком Фархада.

— Что оставят вместо прикрытия Первая и Третья?

— Надо подумать…

Больше часа Зодчий, Фархад, Агути, Рабус и поселенец-посыльный пытались найти выход из затруднительного положения. Решили поступить следующим образом: ровно половину из имеющихся у них заставников вместе с троком Рабуса сейчас же отправить в поселение; посыльному вернуться на Первую и Третью с предложением так же отправить в крепость половину своего состава, а оставшимся продолжать медленно двигаться в сторону от Зокона, выставив арьергард в виде мобильной конной группы из пяти-шести воинов.

К выполнению плана приступили немедленно. Посыльный умчался по дороге, подняв облако пыли. Рабус спешно собрал свою команду. Через полчаса его трок уже скрылся из виду.

— Не поторопились ли мы? — с сомнением в голосе спросил Агути, глядя на рассеивающийся пыльный шлейф.

— Время покажет… — неопределённо ответил Зодчий.

Гоблин, относившийся к команде Рабуса, покинуть выходцев наотрез отказался. Зодчий «из благодарности» определил его к механизму передвижения. Гоблин в ответ пожаловался на вопиющую дискриминацию, взывая к общественному мнению. Всё кончилось тем, что Фархад взял его к себе в качестве второго «стреломётчика»…