Андрей Круз - Короткое лето

— И что из этого следует?

— Вчера в Форте вели прием пять хирургов. Именно хирургов, а не коновалов, от которых проблем больше, чем пользы. Госпиталь и ведомственную больницу Дружины отбрасываем сразу, а про Ковшова все знают, что он стучит по поводу и без. К нему не пойдут.

— Остаются двое, — заметил Иван.

— Щеглов принимает на дому. Делать операцию, затем везти человека куда-то к целителю — да проще сразу пристрелить, чтобы не мучился. Нет, если люди не совсем, — постучал Салават костяшкам по столу, — они поедут в «Лотос». Выйдет и быстрее, и дешевле.

Я поднялся на ноги и кивнул.

— Благодарю.

— Обращайтесь!

Мы вышли на улицу, и Грачев спросил:

— Ну что, в Китай?

— Ты — в бар.

— Не, дальше с вами. Уговор дороже денег.

Я вздохнул и махнул рукой.

— Ладно, вместе — так вместе.

Решив не ехать по разбитой Комсомольской, я спустился на Кривую, где дорога была получше, а у железнодорожного моста свернул к промзоне. Вскоре вдоль поворота на Донецкое шоссе потянулся многоподъездный жилой дом, изогнутый и длиннющий. Именно он своим сходством с Великой Китайской стеной в свое время и обеспечил название району; сами узкоглазые обосновались в окрестностях Эстонских болот уже позже.

Переваливаясь на неровной дороге, «буханка» въехала через арку во двор жилого дома, и я велел Ивану смотреть по сторонам, но никакого «Серебряного лотоса» поблизости не оказалось.

На плакате компьютерного салона варвар крошил гигантским топором набегавшую на него нежить, да еще переливались огнями окна непонятного заведения под названием «Гипноз. Путешествие в подсознание», а вот вывеска магазина была на редкость ясной и лаконичной: «Продукты».

Я уже собрался притормозить у курившего на газоне дворника, но тут Иван указал на одну из трехэтажек:

— Похоже, там!

Мы проехали через двор и притормозили у торца дома, на стене которого красовалась нарисованная от руки загнутая стрелка с подписью «Клиника»; рядом шло несколько иероглифов.

— Не сопрут машину? — засомневался Грачев.

— Сопрут, — согласился я с его опасением, проехал за угол и остановился у центрального входа клиники.

«Серебряный лотос», так и есть.

На скамейках там сидело несколько болезненного вида людей, мужчин и женщин, тут же прохаживался невысокий китаец в футболке, тренировочных штанах и почему-то сланцах.

Захлопнув дверцу, я сунул охраннику мятую пятисотку и попросил:

— За машиной присмотри.

Парень часто-часто закивал.

— Прокараулишь — голову оторву, — пообещал Иван, из которого можно было скроить двух таких китайцев, а при желании и трех.

За солидной железной дверью оказался темный коридор, через него мы прошли в приемный покой с расставленными вдоль стен лавками. Я подошел к конторке регистратуры и спросил:

— Администратор где?

Молодая китаянка захлопала глазами.

— Иглы колоть. Массас делать. Тлавы саваливать. Член твелтый как нефлитовый сесл стоять!

— Травматология где?

— Тлавма?

— Да, травма! Травма!

Сидевший на кушетке мужчина с покрытым белесыми язвами лицом оторвался от книги в мягкой обложке и подсказал:

— Вам с другой стороны вход нужен. Но можно и через дом пройти. На второй этаж и направо.

— Спасибо!

Мы с Иваном направились к лестнице, Грачев хохотнул:

— А может, на массас?

— Не стоит!

— Тьфу на вас, дядя Слава! — фыркнул Иван и улыбнулся: — Но опять же как нефритовый жезл…

Он уже в голос заржал и поспешил за мной.

На втором этаже потянулся темный коридор с запертыми дверьми; слышалась релаксирующая музыка, в воздухе плавал густой аромат благовоний. Но очень скоро он сменился специфическим запахом медикаментов и дезинфицирующих средств. Да и музыка смолкла.

Вместо администратора прием в травматологическом отделении вел дежурный врач. Лысоватый мужчина средних лет пил кофе и дымил сигаретой, демонстрируя не самый здоровый образ жизни.

Иван прошелся по комнате, с интересом разглядывая развешенные на стенах плакаты, а я подошел к закутку доктора и спросил:

— С травматической ампутацией ноги где пациент?

Врач затянулся, выдохнул дым и хлебнул кофе.

— А вы кто? — уточнил он после этого.

— Родственники, — сообщил Иван, не отрываясь от плаката с правилами осуществления искусственного дыхания.

— Его к вам коллеги увезли, — пояснил я. — А мы вот проведать приехали.

Не знаю, поверил травматолог этой истории или нет, скорее всего, ему было все равно.

— Вторая палата, — указал врач на дверь у лестницы. А когда мы с Иваном двинулись в указанном направлении, добавил: — Выписывают уже, можете подождать.

И сразу распахнулась та самая дверь!

Крепкого сложения парень с короткими черными волосами и скуластым лицом глянул на меня и сразу сунул руку под куртку, но Иван его опередил. Я еще только потянулся за револьвером, а Грачев уже резко подался вперед и врезал незнакомцу левой в корпус и сразу правой в челюсть.

Тот рухнул как подкошенный. Иван отвел руку для нового удара, на пальцах блеснула широкая металлическая полоса кастета.

— Назад! — крикнул я и рванул помощника к лестнице. В больничном коридоре полыхнула оранжевая вспышка, волна сгустившегося воздуха врезалась в нас и отшвырнула на ступеньки. Мы покатились вниз по лестнице, следом полетели дымящиеся щепки снесенного огненным ударом косяка, штукатурка с потолка и обрывки горящих обоев. Волна жара прошла выше, лопнуло оконное стекло, заклубился вонючий дым.

Спасли обереги. Иначе — хана.

Распластавшись на площадке между этажами, я спихнул с себя Ивана и выдернул из пистолетной сумочки «таурус». В дыму наверху мелькнула смазанная фигура, я пальнул в нее, не целясь, два раза подряд. Зажигательная картечь не зацепила стрелка, но тот запаниковал и отскочил от лестницы, новый выстрел из чаромета прошел много выше.

Побелку смело со стены, разлетелось раскаленное кирпичное крошево, потекли струи жидкого алхимического огня. Казалось, в их жаре скручивалось и сгорало само пространство.

Иван поднялся на колени, я выстрелил в дым еще раз, тогда Грачев дернул меня к себе:

— Валим!

И сразу заскакал по ступенькам шар из закаленного алхимического стекла с ярко-оранжевым переливающимся содержимым.

Алхимическая ручная бомба!

Не сговариваясь, мы с Ваней ринулись вниз. В один миг слетели на первый этаж, юркнули под лестницу, и тотчас басовито хлопнул взрыв. Длинный язык пламени вырвался в коридор, хлестанул по стенам, сорвал с кирпича штукатурку, не нашел пищи и опал, но под потолком все же что-то начало чадить, а на втором этаже и вовсе разгорался самый настоящий пожар. Тяжелый дым алхимических реагентов стелился вниз по лестнице.