Андрей Круз - Короткое лето

— Ладно, хорош отдыхать, поехали домой, — объявил я, подхватывая рюкзак и оружие с лавки. — По плану у нас банкет, надо будет стол у Хмеля зарезервировать, как въедем в город, а то опять в подвале сидеть придется.

— Во-от, конструктивный подход, — одобрил усевшийся было за стол Смирнов. — Обмыть — первейшее дело.

— Петрович, так ты вроде обмытым выглядишь, — заметил Саня.

— Не, это так, ножки помочил. Когда отмечать-то? Мы только до Ключей дошли — и тут уже вы сразу.

Но вообще я с ним сегодня единодушен до последней крайности. Повод есть, и не один. Сегодня обмыть, завтра отдохнуть, потом побегать по всем новым делам, пока не поздно, и затем вновь дуть на Аляску, пока погода хорошая и грузовик пройдет через поле свободно. А лучше там еще один грузовик прихватить и запастись товаром на год вперед. Два грузовика. Такие вот у меня творческие планы.

За руль влез сам, сдвинув Милу на пассажирское, а остальных просто в кузов погнал. Тент есть, ничего страшного, поболтают по дороге.

— Что у вас там случилось? Почему телепортом, а? — спросила она, поцеловав меня.

— Да ничего особого, просто в туман влезли. Вечером расскажем, за столом. Как добрались?

— Как на прогулке, — засмеялась она. — Почти без остановок неслись. А я ела. Разжирела совсем, в спортзал надо.

— Ты разжирела? — спросил я с подозрением, окинув взглядом ее хрупкую фигуру.

— Задницу наела!

— Дай проверю, — попытался я ухватить ее за означенное место, но сначала помешало сиденье, а потом она наигранно взвизгнула: — Руки!

— Не очень-то и хотелось.

— Что? Поговори мне еще. Не хотелось ему.

Дождик продолжал моросить, щетки сметали капли с плоского лобового стекла. В кабине же было тепло и сухо, и погода никак не могла испортить почти праздничного настроения. Все целы, все выбрались, нашли что искали, впереди опять спокойная размеренная жизнь. А совсем впереди… ну, там видно будет. В любом случае скоро с Милой за ленточку выедем, поживем немножко нормально.

Дорога до Форта от Нижнего спокойная и оживленная даже. Справа тянутся частые посадки северной пальмы, которые постепенно начинают занимать все свободные и безопасные места в округе, бригада смешанного гендерного состава закидывает срубленные «ананасы» в длинный грузовик, а второй ждет очереди под погрузку. Догнали два медленно плетущихся самосвала, груженных гравием, затем на подъезде к Форту пристроились за рейсовым «пазиком», идущим из Ключей.

На перекрестке у стены Форта свернул налево, к Западным воротам. Мы по службе, нечего толкаться в общей очереди. По штатной рации связался со штабом резерва, доложил о возвращении. Почти сразу вызвали меня и затребовали на завтра с подробным докладом. Ну, это понятно, куда денешься, да и есть что с Мстиславом обсудить.

На въезде только предписание предъявил, ну и наши документы проверили, после чего шлагбаум поднялся, пропуская нас за стены в город.

— Мил, звони в паб, пусть стол на всех на вечер бронируют.

— На сколько? — Она вытащила чарофон из кармана.

— Часов на восемь, наверное. Как сама думаешь?

— Просто скажи на сколько. Я слабая женщина, мне думать вредно.

— Могла бы ради любимого человека, — вздохнул я. — На восемь. Пока Петрович с Платоном не слышат, а то они прямо сейчас готовы.

Накаркал, можно сказать. Когда проезжали наш дом, оба упомянутых затребовали их высадить, но я отказался наотрез, сказав, что только после разгрузки. И еще показалось, что у них с собой было, потому что звучали их голоса пьяней, чем на Хуторе. Не думаю, что ошибся.

Впрочем, разгрузки оказалось немного, по факту только лодку прямо на прицепе затолкали в бокс, ну и сумки с имуществом перебросали в багажник «экспедишна», в котором пришлось поднять третий ряд сидений. Иногда все же очень полезно иметь большую машину. Тут, правда, Петрович резко изменил планы и потребовал везти его домой — мол, сперва переоденется и в порядок себя приведет, а следом я Платона завез к нему в Луково вместе с Дмитрием, сказав напоследок:

— В восемь собираемся. И эта, Серег, ты тормозни пока, чтобы там лежа не ходил.

— Я? — возмутился он. — Лежа? Да ни в жисть. Ты будто меня не знаешь.

— Знаю. Поэтому и говорю. Тормозни пока, до вечера. Дим, ты его привези лучше, хорошо?

— Куда он денется, — усмехнулся Дмитрий. — Доставим туловище в лучшем виде.

На этом и распрощались. Я в два приема развернулся в узком проезде и покатил наконец домой. Надо еще до вечера баню протопить: мытье из холодной речки было явно недостаточным.

Следующей поездки в госпиталь я дожидался с болезненным нетерпением. Хоть и разговаривал с Ириной по телефону, но дел мы не обсуждали, ограничиваясь безобидной болтовней. Знал, что с подругой все в порядке, только этого было откровенно мало. Когда ближе к вечеру в бар вошел Роман, я тут же скинул передник, выдернул с кухни Ивана и поспешил на выход с заранее приготовленной сумкой.

Сами процедуры остались прежними, только к женскому врачебному коллективу присоединился Хирург — вот и все отличия. Да еще в душевую Ирина лишь заглянула на секунду и сразу убежала на консилиум.

— Сегодня без сладкого, — пошутила она, сунув в складку полотенца какой-то листок.

Мокрыми руками я его хватать не стал, быстро домылся, аккуратно свернул полотенце, чтобы не вылетела записка, и вышел в раздевалку. Удивленный моим столь скорым появлением гимназист оттянул рукав кожаной куртки.

— Сегодня быстро, — заметил он, взглянув на часы. — Грязь не такая липкая?

— Приноровился вроде — пожал я плечами, оделся, и мы вышли на улицу под сыпавшее мелким дождем небо.

Градусов двенадцать, не больше. Такое вот фиговое лето.

И посетителей сразу меньше стало.

В баре я вывесил полотенце сохнуть в коридоре, а сам закрылся в комнате и развернул листок. Это оказалась распечатка с пропускного пункта «Черного квадрата»; желавшие посетить тамошних обитателей посетители регистрировались в обязательном порядке. И не просто регистрировались — предварительно требовалось получить разрешение, сдав анализы на восприимчивость к ряду заболеваний. Случайные люди внутрь попасть никак не могли.

Но распечатка — это плохо. Я бы предпочел, чтобы Ирина получила данные в обход системы, не оставляя столь явных следов.

Посетитель у А. С. Больцмана с начала года был всего один — некто Игорь Степанович Большаков. Сначала ходил раз в месяц, потом каждую неделю, незадолго до убийства дяди Миши визиты прекратились вовсе.

Совпадение? А Большаков — это ведь фамилия бывшего зятя дяди Миши!

Он и навещал сына? Нет, не сходится — одинаковое отчество и у больного, и у посетителя, оба Степановичи. Сводный брат? Похоже на то.