Николай Батин - Столыпинский галстук

Пришел он в себя уже в кабине автозака от потока холодной воды, которую ему вылили на голову.

– Имя? Фамилия? На кого работаешь, сволочь? ― посыпались на Николая вопросы, едва он приоткрыл мутные глаза. Все тело болело. Видимо, его неслабо попинали обозленные жестким отпором бойцы группы захвата.

«Пытаются «колоть», пока я «тепленький». Обычная практика всех спецслужб», ― оценил он обстановку. ― Видя, что задержанный молчит, задававший вопросы капитан сильно ударил его по лицу. ― «Какие варианты?» ― подумал Николай, болезненно поморщившись от удара. ― «Телепортироваться нельзя. Это значит выдать себя с головой и полностью провалить миссию. Остается один вариант». И когда последовал очередной удар, он остановил сердце и отправил матрицу сознания в длительное путешествие к Мечте.

…Едва войдя в кабинет, Берия связался с полковником Зотовым.

– Ну, что у вас? Ты уже отдал приказ о захвате троих фигурантов? ― Берия с нетерпением ждал ответа, всем своим нутром чуя беду. Слишком много времени ушло на поездку в Кремль и обратно и разговор со Сталиным. И интуиция не подвела.

– Плохо все, товарищ маршал. ― Голос полковника был каким-то надтреснутым. ― Приказ отдал сразу, и захват произведен. Все трое оказали ожесточенное сопротивление. Десять человек из числа лучших волкодавов серьезно пострадали.

– Они отстреливались, что ли?

– Нет. Но оказалось, что все трое владеют какой-то неизвестной, но очень эффективной разновидностью рукопашного боя. Точнее, владели.

– Что ты хочешь этим сказать, полковник? ― каким-то придушенным голосом спросил Берия.

– Как принято, мы по горячим следам сразу после захвата попытались поспрашивать их кое о чем. Но, получив по разочку в ухо, все трое сразу откинули копыта. Остановка сердца.

– Что??? Полковник, ты понимаешь, чем это для тебя может обернуться? ― покрывшись пятнами, прошипел Берия.

– Понимаю, товарищ маршал. Но мы действительно ничего такого…

– Ни хрена ты не понимаешь! ― Несмотря на хорошую звукоизоляцию, рев маршала услышали даже в приемной. Но появившийся на пороге испуганный адъютант тут же пробкой вылетел обратно. ― Но поймешь. Это я тебе обещаю.

– Товарищ маршал, они просто покончили с собой. Я уверен в этом. И еще: нам, похоже, удалось выйти на их командование. Мне только что доложили.

Берия несколько секунд молчал, осмысливая услышанное.

– Пиши подробный рапорт ― и ко мне.

– Есть!

Карма Квинтий, она же Галина Шамаева, смерила презрительным взглядом стоящего напротив нее прыщеватого хлыща с золотой фиксой во рту.

– Это ты-то настоящий самец? Настоящих самцов отличает настоящее мужское достоинство. Не тебе с твоим огрызком карандаша претендовать на такой чин. Иди со своей шоблой туда, откуда пришел, иначе и огрызка лишишься.

Приблатненный предводитель местной молодежи от подобного оскорбления пошел пятнами на лице. По рядам его приятелей и находившихся тут же однокурсников Галины прошелестели смешки.

– Да ты… Шалава… Да ты у меня сейчас верещать будешь, как драная коза. Я тебе сейчас юбку задеру и при всех выпорю по голой жопе, чтоб знала свое место, паскуда, ― разразился он наконец тирадой и принялся картинно расстегивать широкий ремень на брюках.

– Не доходит до тебя? Ну, пеняй на себя.

– Сейчас, грымза, сейчас… ― Справившись, наконец, с ремнем, хлыщ попытался схватить Галину за руку, чтобы осуществить свою угрозу. Но дальше случилось нечто невероятное. Никто не понял, как это произошло, но тушка хлыща вдруг оторвалась от земли, описала в воздухе пирует и смачно шлепнулась лицом вниз на влажный после недавнего дождя суглинок. При этом ремень «самца» каким-то непостижимым образом оказался в руке Галины. Затем лишенные ремня брюки незадачливого предводителя были мигом приспущены с помощью каблучка Галиного сапожка, и тут же хлесткий удар с оттяжкой по оголившимся ягодицам заставил хлыща исторгнуть из себя нечто, напоминающее поросячий визг.

– Чего визжишь? Всё ― как ты хотел: ремнем по голой жопе.

Студенты засмеялись, а приятели блатного хлыща дернулись было к Галине, но вдруг из их задних рядов раздался негромкий, но властный голос:

– Отставить. Пошли отсюда.

Галина с любопытством взглянула на владельца голоса. Был он постарше остальных, и до этого держался в стороне, никак себя не проявляя.

Видимо, его уважали, потому что ватажка местных безропотно подчинилась. Последним уходил «хлыщ», брызжущий слюной и угрозами.

– Ты нажила себе смертельного врага, Галя, ― сказала Зоя Никанорова, с которой они были в одной группе. ― Такие типы не прощают прилюдного унижения. Может устроить какую-нибудь пакость.

– Ерунда, ― махнула рукой Галина. ― Кишка у него тонка. Пошли отсюда, ребята…

Капитан МГБ, Герой Советского Союза Александр Дмитриев, в недавнем прошлом ― командир разведроты Первого Белорусского фронта, за плечами которого были десятки успешных вылазок в тыл врага и множество доставленных вражеских языков, тоже не считал угрозы Фиксы, как все называли «хлыща», ерундой. К такому выводу он пришел, вслушиваясь в поток ругани и угроз, которые непрерывно лились изо рта Фиксы на обратном пути. Градус неистовства выпоротого «блатного» подогревался ехидными комментариями приятелей, которые не преминули воспользоваться поводом. Капитан решил присмотреть за ним. И когда на следующее утро Фикса выскользнул со своего подворья с мешковиной в руках, в которую было завернуто что-то длинное и увесистое, опытный разведчик незаметно последовал за ним. Фикса направился в сторону картофельного поля, где, как было известно капитану, должны были работать сегодня студенты. Он добрался до перелеска на краю поля и принялся развязывать мешковину. Вскоре на свет появилась трехлинейная винтовка, и Фикса начал подыскивать удобное место для стрельбы. Капитан ожидал чего-то подобного: в послевоенной стране оружия хватало, как и дури в голове у Фикса.

Тем временем на поле появились студенты и занялись сборкой овощей. С расстояния двести метров различить рыжую копну волос Галины и характерную фигурку было несложно, и капитан увидел, как Фикса, приставив приклад к плечу, начал выцеливать девушку. В несколько бесшумных шагов оказавшись рядом с беспредельщиком, капитан сильным ударом отбил дуло винтовки в сторону. Палец Фиксы уже был на курке, поэтому раздался выстрел. Пуля при этом должна была уйти куда-то вверх и в сторону, однако, бросив взгляд в сторону поля, капитан не увидел приметной рыжей головки, и, заподозрив худшее, буквально озверел. Этот приблатненный урод был в его представлении ничем не лучше фашистов, убивающих женщин и детей, и он повел себя с ним также. Фикса уже почти не подавал признаков жизни, когда раздавшийся неподалеку девичий голос вернул капитана к реальности.