Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия (СИ)

Тут я осекся, так как при этих словах на лице императора неожиданно проступило выражение той варварской жестокости, при которой древние правители мановением руки отправляли своих врагов на казнь. Сажали на кол, сдирали кожу, вешали. Причем не единицами, а сотнями и тысячами. Видно сейчас ему хотелось сделать нечто подобное, но государь превозмог себя, выдержал паузу пару минут и только затем тихо процедил сквозь зубы: — Вот, значит, как. Что ж… Продолжайте, поручик.

Он замолчал, прикурил папиросу и сделал глубокую затяжку. Его руки заметно подрагивали.

— Сейчас прибыли следователи генерала Мартынова…

— Мартынов?! Где он был раньше?! Почему он не доложил о мятеже?!

Сейчас, я сомневался в каждом, в том числе и в Мартынове, но пока ничего не говорило об его участии, к тому же он был в фаворе у государя. Ему просто не резон, что-то было менять.

— Мне кажется генерал здесь не причем, ваше императорское величество. Судя по тому, что мне стало известно, у мятежников была жесточайшая конспирация и все, кто был отобран в организацию — были все, как один, фанатики. К тому же сама организация была создана недавно, около трех месяцев тому назад.

— Вы можете мне прямо сейчас сказать: кто стоял во главе мятежа?!

— Нет, ваше императорское величество. Выяснил пока очень немного. Это тайное общество под названием "Честь и родина". Своих членов они отбирали очень тщательно, из кадровых, боевых офицеров, воевавших на суше или на море. Пока это все.

— Значит, хотели убить… А моя супруга, дочери?!

— Вашу жену и дочерей намеревались сослать в какую-нибудь глушь или заточить в монастырь. Все это пока неточно, ваше императорское величество.

— Неточно! Чем вы тогда занимались все это время?!

Было видно, что император был в равной мере испуган и разозлен, готовый излить свой гнев на кого угодно.

"Похоже, он еще так и не смог прийти в себя".

Понять его состояние было нетрудно. Несколько часов назад его могли убить. Наверно к угрозе своей смерти он бы отнесся несколько проще, если бы та же участь не ждала его сына. Уж я-то знал, как он любит свою семью. Она была для него всем.

— Пытался узнать истину, ваше императорское величество.

— Хм. Пусть так, — тон государя утратил резкость. — Теперь мне хотелось бы знать, что вы намерены предпринять?

— По нескольким адресам уже отправлены группы, сформированные из солдат и офицеров батальона Махрицкого. Так как мои возможности ограничены, Ваше императорское величество, поэтому я хочу предложить вам пригласить в ваш кабинет людей, которым положено этим заниматься.

— Кого именно?

— Министра внутренних дел, начальника столичного гарнизона, генерала Мартынова и начальника полиции. Пусть доложат, какие приняты меры, а с остальными… можно и завтра разобраться. И еще, ваше императорское величество. При разговоре с ними, отдайте приказ: пусть примут все меры к аресту дежурных нарядов, несущих службу в полиции, жандармерии и комендатуре. Так же пусть арестуют смену на городской телефонной станции.

— Чем вызваны ваши, более чем странные, подозрения?

— Дежуривший офицер из жандармского управления никак не отреагировал на мой звонок. То же самое произошло, когда граждане телефонировали в военную комендатуру. Была приведена в негодность телефонная связь с дворцом.

— Вы кого-то подозреваете?! Если да, то говорите прямо сейчас!

— Их и подозреваю в пособничестве мятежникам! Думаю, что завтра у генерала Мартынова будет больше сведений, ваше императорское величество.

— Мартынов! Это его ошибка! Он недоглядел!

"Блин! Ляпнул, не подумав! Хотя… Гм. Как бы император параноиком не стал. Того и гляди…".

— Не думаю, что это так, ваше императорское величество.

— Вы и только вы, Сергей Александрович, будете заниматься этим делом. Все полномочия по ведению дела о мятеже будут отданы вам, — он запнулся на какую-то секунду, а потом добавил. — Я доверяю сейчас только вам. Понимаете? Только вам.

— Понимаю и ценю это доверие, ваше императорское величество.

— Поэтому вы будете председательствовать на этом совещании, Сергей Александрович.

— Как прикажете, ваше императорское величество.

Пока шло совещание, царские адъютанты сбились с ног, отдавая все новые и новые приказы и распоряжения. Не прошло двух часов после совещания, как город оказался под жестким контролем. Заставы были перекрыты, усиленные пешие и конные патрули несли дежурство на перекрестках и улицах, а специальные жандармские команды и усиленные полицейские патрули прочесывали город в поисках прячущихся мятежников. Большинство горожан так и остались в неведении, что произошло во дворце. Слухи, естественно расползлись, но они были такие неопределенные и противоречивые, что для большинства людей так и остались досужими выдумками. Газетам и другим изданиям было отдано распоряжение: не поднимать эту тему в печати. Тем временем, войска столичного гарнизона блокировали стоянку военных кораблей и казармы флотского экипажа, а еще спустя час жандармы начали производить обыски и допросы на кораблях и в казармах. При малейшем подозрении арестовывались и отправлялись под конвоем на допрос к следователям Главного управления, как офицеры, так и матросы.

Мой "рабочий" день прошел в тяжелом и кропотливом труде. Я фильтровал всю информацию, которую получали следователи из допросов мятежников. Придя поздно вечером домой, переработал полученные мною сведения и на их основе подготовил докладную записку государю. Лег уже спать во втором часу ночи, поставив будильник на половину восьмого, но поднял меня с кровати снова телефонный звонок. Встал, посмотрел на часы. Десять минут восьмого. Тяжело вздохнул и снял трубку. Это звонил Мартынов.

— Сергей Александрович, насколько мне известно, вы сегодня утром едете к государю на доклад.

— Вы заходите издалека. Переходите сразу к сути.

— Мне надо с вами срочно поговорить. Я вышлю за вами автомобиль. К какому времени он должен за вами подъехать?

— Через полчаса.

— Хорошо.

Нетрудно было догадаться, что Мартынов получил важную информацию, которую боится показывать ее царю. Он очень боялся совершить еще одну ошибку. Сейчас у него положение было настолько шатким, что один неверный шаг, и он мог сам оказаться записанным в мятежники. Еще одно высказанное недовольство государем и…

Несмотря на короткий сон, я чувствовал себя бодрым и свежим. По дороге, я смотрел по сторонам и пытался понять, как народ реагирует на вчерашние события, но судя по всему, столица без всякого напряжения вернулась к привычной жизни. На улицах шелестели метлами дворники, звонко закричали мальчишки-газетчики, перекрикивая торговцев развесного товара, зашумели рынки, на улицах стучали копыта лошадей и ревели моторы машин. Наверно было больше читающих газеты людей, желавших узнать, что вчера произошло, да встретилось несколько группок людей, которые судя по обрывкам фраз, обсуждали вчерашние события.