Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия (СИ)

После этой короткой беседы у меня появились первые предположения по этому делу. Кто-то очень влиятельный и близкий к императору сумел обеспечить полную изоляцию семейству Романовых на целых два часа от внешнего мира. Я быстро подбил имеющиеся у меня факты. В охране дворца оказались, пусть даже не явные, пособники мятежников.

Офицеры, готовые умереть, но добраться до Романова и его семьи. И самое главное: как такой мятеж не смог распознать Мартынов? Неужели и он?

"Не должен. Но за всем этим явно кто-то стоит. Но кто?".

Мне не удалось сразу увидеться с императором, так как его семьей прямо сейчас занимались лейб-медики, пытаясь избавить их от последствий пережитого страха. Когда он вышел, то сразу стало ясно, что обычно сдержанный и в какой-то мере флегматичный государь, сейчас с трудом сдерживал себя. На вопрос о самочувствии императрицы и детей, он кинул на меня, как мне показалось, гневный взгляд, но ровным голосом ответил, что им уже лучше, а затем поинтересовался, что известно о заговоре. После короткого доклада, он отпустил меня и вернулся к семье. Выйдя от него, я ощутил состояние близкое к ярости, и для этого у меня было достаточно причин. Несмотря на обещание, данное государю, охранять и беречь его и семью, я опять его чуть не подвел. Моего единственного друга Михаила Пашутина тяжело ранили. Но главным стало осознание того, что дело, которому было посвящено столько времени и сейчас шло к логическому завершению, чуть было не погублено кучкой зарвавшихся фанатиков.

"Урою гадов! Пощады не ждите!, — с этой мыслью я вышел из дворца. Стараясь вытеснить ненужные эмоции из головы, я огляделся, пытаясь сообразить, чем, прежде всего, мне следует заняться. У входа во дворец стоял усиленный караул, с пулеметом. Несколько солдат грузили трупы на автомобиль. Не менее взвода блокировало ворота, а вдоль забора, окружавшего дворец, расставлены часовые. Не успел я оглядеться, как ко мне подошел подполковник Махрицкий. Лицо злое и расстроенное.

— Сергей Александрович, как такое могло произойти?! Ведь это же уму непостижимо! На государя и его семью…

— Разберемся и покараем!

— Дай бог! Со мной прибыли две роты. Наружные посты я расставил, а что с внутренней охраной дворца будем делать?!

— Взять под стражу! Гвардейцев в первую очередь! А так же слуг, горничных, истопников! Всех! На внутренние посты тоже своих выставьте, но только самых проверенных и опытных солдат. Никого не впускать, никого не выпускать до особого распоряжения, господин подполковник!

— Будет исполнено! Я выставил пулеметные заслоны перед дворцом и послал патрули по внешней стороне ограды. На всякий случай!

— Хорошо! Что еще?

— Что с пленными делать? Среди них есть немало раненых.

— Пленными буду заниматься я. Да вот что еще. Трупы надо убрать из дворца.

— Уже отдал приказ.

— Ладно, распоряжайтесь, Дмитрий Иванович, а я пойду. Где там пленные?

Подполковник обернулся к стоящему неподалеку десятку солдат под командованием унтер-офицера.

— Савкин! Ко мне!, — когда унтер-офицер подбежал к нам, сказал ему. — Поступаешь со своими солдатами в распоряжение Сергея Александровича. А пока сопроводи его к пленным.

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие!

Пленных согнали в кучу, в парке, в кучу. Я прикинул на глаз, выходило не менее сорока человек. Вокруг них, стояло полтора десятка солдат, направив на них стволы, с насаженными на них штыками. Лица охранников решительные, злые и хмурые. Я не сомневался — отдай приказ, солдаты начнут стрелять, не задумываясь, ведь перед ними сейчас были не люди, а тати, смевшие покуситься на помазанника божьего.

Мятежники по большей части стояли, но некоторые из них, раненные, сидели, несмотря на холод. Повязки частью были из бинтов, но в основном самодельные, из подручных материалов. Подойдя к ним, обвел взглядом. Усмехнулся про себя — у всех без исключения лица разбиты в кровь.

"Без сомнения, солдаты расстарались".

Мысленно рассортировал мятежников. Пять морских офицеров. Они стояли отдельной группой и все, как один, были ранены. Два мичмана, два лейтенанта, и один капитан-лейтенант. Они старались держаться гордо и независимо, но страх внутри себя так и не смогли из себя вытравить. Они были готовы отдать жизнь за отчизну, а сейчас, когда мятеж провалился, все выглядело совсем по-другому. Они ничего не смогли сделать, что все их усилия были напрасны, их просто казнят как преступников и они умрут в безвестности. Не будет торжеств по случаю их героизма, ни толп народа, ни восхищенных глаз девушек… Ничего не будет. Только смерть. Это все прекрасно читалось в помертвевших взглядах молодых мичманов, но даже они оживились вместе с остальными, когда к ним подошел неизвестный гражданский тип, вместо грозного жандарма с расстрельным списком. Правда, как я, так и отделение солдат за моей спиной вызвало у пленников недоумение и любопытство. Кто такой? Может он что-то прояснит в их судьбе?

— Среди вас нет никого, кто хочет облегчить свою душу чистосердечным признанием?, — спросил я.

Ответом стало тяжелое молчание, а вот взгляды, устремленные по большей части в себя, теперь изменились. В них было все: надежда, страх, злоба и ненависть.

— Вы кто будете, сударь?, — после тягучего и липкого минутного молчания, наконец, спросил меня один из лейтенантов с ярко-рыжей всклокоченной шевелюрой.

— Богуславский. Сергей Александрович.

Матросам моя фамилия ничего не сказала, но офицеры явно обо мне слышали.

— Господа, к нам пришел сам господин царский палач, — раздался голос второго лейтенанта с забинтованной шеей, — чтобы выбрать себе жертву. Веревка с собой, палач?

— В вашем случае, лейтенант, она не нужна. Ваш длинный язык ее вполне заменит. Значит, желающих нет?

— Среди нас нет предателей, сударь, — резко и надменно ответил мне рыжий лейтенант.

— А предательство по отношению к государю, а так же к данной вами присяге? Или это вы предательством не считаете?

— Грех большой, не скрою, но тут не только честью, но и жизнью своей пожертвуешь, только чтобы дать России вырваться из тупика, куда ее загнала жадная и подлая правящая клика с никчемным и безвольным правителем!

— Браво, господин революционер! Так вы за то, чтобы отдать власть народу?!

— Нет! Конституционная монархия — вот что нужно новой, свободной, святой Руси!

— И кого вы прочите новым монархом?

— Как кого? Конечно, истинного сына России!, — при этом лейтенант хитро улыбнулся, дескать, ты, что меня за дурака держишь. Так я тебе все и сказал!

Вдруг неожиданно загомонили матросы, а следом раздался чей-то злой голос: — Братцы! Вы его слышали?! Эти господа втирали нам в уши, что за народную волю идут биться, а сами хотели нам нового царя на шею посадить!