Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия (СИ)

— У вас осталась эта бумага?, — следом за ним поинтересовался Мартынов.

— Да.

— Я разберусь с этим делом, Сергей Александрович, — в этих словах было твердое обещание выполнить мою невысказанную просьбу. — Я продолжу. По некоторым данным нашей заграничной агентуры в Берне резко активировались революционеры — эмигранты. В учебном центре в окрестностях Берна, точного местонахождения мы не знаем, проходит боевую подготовку большая группа боевиков. По непроверенным сведениям, там обучается около тридцати человек. Сразу появляется вопрос: откуда у них появились деньги, господа? После того как они практически потеряли влияние в России, то финансовая поддержка их западными странами практически свелась к нулю. Именно по этой причине ими была совершена попытка ограбить банк. Отсюда вывод: есть кто-то влиятельный и богатый, который собирается нанести нам удар, используя революционеров — боевиков. Сейчас наши агенты пытаются узнать, что происходит на самом деле, поэтому надеюсь через пару недель дать более точную и достоверную информацию. У меня все.

— Разрешите начать доклад, господин главный советник Его императорского величества?, — не удержался от шутливого, но ехидного заявления, полковник.

Пришлось подыграть ему, важно кивнув головой: — Разрешаем. Только четко и ясно. И не мямлите, господин полковник, как в прошлый раз, а то, тогда говорили, словно кашу пережевывали.

Мартынов не удержавшись, усмехнулся моей шутке.

— Сначала по журналисту. Полиция выяснила его личность и допросила. Его просто наняли. Сказали место покушения и фамилию, и дали пятьдесят рублей, чтобы написал и поместил заметку в газете. Он никогда не видел и не знает этого человека, но приметы дает те же, что и убийца. Шапка, надвинутая почти на глаза, окладистая борода, пенсне.

Есть предположение, что это сигнал кому-то находящемуся далеко, а так — тупик. Теперь другие новости. По нашей линии поступило интересное сообщение. Есть предположение, что на нашего посла в Швейцарии готовится покушение. Что, где и как, пока уточняется. Возможно, что новость, принесенная Сашей, насчет школы подготовки боевиков имеет нечто общее с покушением на посла.

Некоторое время мы обсуждали эту ситуацию, пока не пришли к выводу, что, не имея больше фактов, предположений и версий можно строить сколько угодно, после чего Пашутин поделился со мной личной новостью.

— Можешь меня поздравить, я вернулся обратно в свое ведомство.

Мне было известно, что он был официально откомандирован из разведки в охрану государя, как и то, что ему прочили пост начальника царской охраны, а это генеральская должность. И вот на тебе! Отказался. Впрочем, это был вполне ожидаемый отказ, так как Пашутин по складу ума и характера был человеком острого ума, своевольным и дерзким, поэтому дворцовая служба, представлявшаяся мне самому рутиной, просто не могла привлечь полковника. Мне до сих пор было памятно его искреннее удивление, стоило ему узнать, что я имею какое-то отношение к царскому двору.

— Нашел себе замену?

— Подполковник Игнатьев Аркадий Степанович. Умный, жесткий, образованный офицер, беспредельно предан династии Романовых. Лично знаю его более десяти лет. В свое время даже дружили семьями. Кстати, Саша, его тоже хорошо знает.

— Значит, он тоже из жандармов?, — вопрос был уже адресован генералу.

— Тоже, — хитро усмехнулся Мартынов и повернулся к Пашутину. — Вот скажи мне, Миша, как другу: когда ты угомонишься? Тебе сорок один год, полковник, в особой милости у государя, а все в казаки-разбойники норовить играешь!

— Натура у меня такая беспокойная, Саша. Да ведь и сам это знаешь, чего спрашиваешь?

— Знаю. Как не знать. А так же вижу, что вы, с Сергеем Александровичем, приятели душевные, потому что натуры у вас схожи. Любите горячить кровь, ходя по лезвию ножа.

Спустя две с половиной недели меня выписали из госпиталя. Светлана встретила меня в вестибюле. Одета она была во все белое. Шубка, шапка, муфта, ботиночки. Изящные черты лица. Черная прядь, выбившаяся из-под зимней шапки. Большие изумрудно-зеленые глаза. Девица— красавица, одним словом!

— Вы прямо как снегурочка из сказки, Светлана Михайловна.

— Такая холодная?

— Нет, красивая.

— А вы бледный. Вам бы еще полежать надо, да настойки лечебные, на травах настоянные, попить.

— Увольте. Належался на полгода вперед.

— Шарф поправьте, а то он у вас сбился. Сегодня мороз — 12?. Хорошо, хоть ветра нет, — она говорила, но сама думала о чем-то другом, так как в глазах читалась тревога и ожидание. Было видно, что хотела что-то спросить, но не решалась.

— Вы что-то хотели спросить?

— М-м-м… Да. Я что хотела вас спросить… Ответьте только честно! В вас стреляли из-за того, что вы советник при царе?

Врать не имело смысла, поэтому я ответил прямо и лаконично: — Да.

— Так вы в постоянной опасности!, — в ее голосе звучала неподдельная тревога. — Из-за этого у вас охрана!

Вдруг она бросилась ко мне и прижалась к груди. Проявление чувств было настолько неожиданно, что я даже опешил. Неловко обнял ее. Лицо она спрятала у меня на груди, но при этом чувствовалось, что ее спина вздрагивает.

— Светлана Михайловна, милая вы моя, хорошая, не надо. Это просто была случайность,… теперь все будет хорошо. Обещаю.

Хлюпнула носом, но вроде притихла, потом, не отрывая лица от моей груди, сказала глухим голосом: — Не обещайте, чего не можете. Охрана за вами,… зачем ходит?

— Скажем так, это не охрана, а… знак признательности за мои заслуги перед государем.

— Признательности… Врать вы совсем не умеете, Сергей Александрович, — она отстранилась от меня и тут же отвернулась, пряча мокрые глаза. — Пожалуйста, не смотрите на меня. И идемте отсюда, а то неловко, на нас люди смотрят.

Мы вышли на улицу. Это был один из тех редких зимних дней, когда не было сырого, пронизывающего ветра с моря и светило яркое солнце. Мороз, искристый, хрустящий под ногами, снег, что еще надо для хорошей погоды. Я шел, щурясь от яркого солнца и искристого снега, ощущая кожей, пощипывание мороза и радовался жизни, тому, что здоров и что у меня есть будущее. Эти было похоже на отголоски той радости, которую я ощутил, оказавшись в 1915 году, в самый первый день.

— Светлана Михайловна, как вы отнесетесь к тому, если мы перейдем на имена, без отчеств.

— Хорошо отнесусь, — девушка улыбнулась. — Сергей, мне хотелось бы узнать о вас как можно больше. Почему вы скрывали, что вхожи к императору?

— Мне казалось, что вам это не понравится. Вы девушка широких демократических взглядов и поддерживать знакомство одного из советников сатрапа вам будет неприятно.

Я внимательно смотрел на нее, пытаясь понять, как она отнесется к моим словам. Это была проверка, которой я придал шутливую форму.