Василий Кононюк - Si vis pacem parabellum

— Так точно, мой фюрер. Насколько мне известно, уже отдан приказ, разработать на основе этой идеи аналогичное оружие способное поражать вражеские корабли, но, конечно же, дающее пилоту большие шансы выжить.

— Хорошо. Адмирал, капитуляция Франции дело ближайших недель. Сосредоточьте все свои силы и средства на России. Нам нужна точная и объективная информация о ее вооруженных силах, дислокации воинских частей и возможностях военной промышленности. Первый отчет по этим вопросам жду от вас уже через месяц.

— Будет исполнено, мой фюрер.

Дайсе (офицерское звание, соответствующее званию капитана 1-го ранга) Такудзиро Ониси, основатель общества по изучению воздушной мощи и автор книги «Боевая этика императорского военно-морского флота» устало отложил в сторону ручку и закрыл папку со своим отчетом адмиралу Ямомото. Последнюю неделю он занимался изучением всех материалов по русскому проекту, — «Священный ветер революции». Материалы были переведены на японский язык еще сотрудниками посольства в Москве.

Документы описывали новый способ атаки самолетами боевых кораблей, схемы и чертежи бомб, методику подготовки летчиков и необходимые изменения, вносимые в конструкцию серийных самолетов. Все это было придумано северными варварами и испытано в боевых условиях во время последнего военного конфликта с Финляндией.

Название проекта — «Священный ветер революции», было переведено на японский, как — «Синсей кадзе какумэи». Но руководительница проекта с русской стороны, нахально заявив японскому переводчику, что это не соответствует заложенному ею смыслу, настояла на втором названии — «Камикадзе хенкаку». Напрасно сотрудник посольства убеждал ее, что данное сочетание иероглифов несет смысл, переводимый на русский, как — «Божественный ветер несущий изменения». Что иероглиф — «камикадзе», является для японцев именем собственным, как для русских, например, понятие — «Судный день». И предложенное сочетание смыслов звучит для японца так же дико, как для русского уха фраза — «Судный день несущий изменения». Руководитель проекта, еще довольно молодая, но уже весьма упрямая особа, соглашалась, что звучит дико, но с ее точки зрения, именно так, как надо. Она настояла, чтоб в документах фигурировал и ее вариант названия.

Рекомендации дайсе Такудзиро Ониси были однозначны — изобретенный русскими способ борьбы самолетов с военными кораблями имеет огромный потенциал, его необходимо широко внедрять и безотлагательно готовить соответствующие самолеты и боеприпасы для ВВС императорского флота.

Единственное, что не давало ему покоя все эти дни, это чувство неправильности происходящего, ломающее привычную картину мира и ставящее вопросы, на которые он не мог ответить. Имея давние связи в японской разведке, он постарался выяснить все возможное об этой загадочной женщине, предполагаемом руководителе русского проекта.

Но полученные сведения были скудны и парадоксальны. Удалось узнать, что эта молодая особа работает в русской внешней разведке, а все русские исполнители, связанные с проектом, свято уверены, что этот проект и его основные идеи похищены их разведкой у японцев. Японская разведка не поленилась проверить эти слухи, но подобных идей никто из известных военачальников не высказывал.

Самым смешным было то, что у дайсе Ониси было глубокая внутренняя убежденность — только настоящему самураю, до конца следующему кодексу бушидо, могла прийти в голову эта идея. Это была его идея! Пусть еще невысказанная, не созревшая, но уже давно живущая в его сознании. Но почему-то сказала вслух и воплотила ее женщина в далекой северной стране. Это было немыслимое противоречие, угнетающее дух самурая и требующее, либо немедленного объяснения, либо обряда сепуки, освобождающего мятежный дух для нового воплощения.

Такудзиро Ониси обратился в московское посольство и попросил организовать ему телефонный разговор с руководителем русского проекта, для выяснения некоторых вопросов, возникших у него во время изучения документов. Посольство достаточно оперативно смогло организовать этот разговор с загадочной русской разведчицей. Выяснив через переводчика все интересовавшие его технические детали, он в конце разговора решился задать мучающий его вопрос:

— Уважаемая госпожа Светлова, позвольте мне выразить свое восхищение тем, что вы придумали и воплотили в металле. Насколько мне известно, именно применение нового оружия помогло вашему флоту столь стремительно и с минимальными потерями высадить десант, решивший в итоге судьбу военного конфликта с Финляндией. Но позвольте спросить, как, вам, женщине, не имеющей прямого отношения ни к флоту, ни к авиации, пришла в голову идея такого применения самолетов?

— Уважаемый дайсе Ониси, для меня большая честь услышать от вас столь высокую оценку моего труда. Что касается вашего вопроса… недаром известная мудрость гласит — «большое видится на расстоянии». Но вы в равной степени можете считаться автором этого изобретения. Признаюсь вам по секрету, видение самолета, пикирующего на палубу боевого корабля, пришло ко мне, когда я изучала вашу книгу — «Боевая этика императорского военно-морского флота». Благодаря этому труду меня посетило состояние, которое вы называете — «сатори», за что я вам безмерно признательна. Хочу первой сообщить вам, что уже принято решение издать вашу книгу на русском языке и скоро с вами свяжутся, чтоб обговорить условия, на которых вы дадите свое согласие. Рада была ответить на ваши вопросы, дайсе и прошу вас без стеснения обращаться, если возникнут новые.

Покой и единение с подлунным миром снизошло на самурая в десятом поколении Такудзиро Ониси. Его невысказанная мечта, прятавшаяся между книжными строками, вернулась к нему. Он поклялся приложить все усилия, чтоб она сослужила добрую службу сыновьям Аматэрасу. А еще у него появился весомый аргумент в долгом споре с адмиралом Ямомото, упорно выступающим против войны с обнаглевшими американцами, пытающимися ограничениями в торговле и угрозой нефтяного эмбарго задушить развитие страны восходящего солнца.

В конце мая Ольгу пригласили в штурмовой полк особого назначения на церемонию торжественного награждения разработчиков нового оружия и летного состава полка высокими правительственными наградами.

Трясясь в прокуренном вагоне, она вновь и вновь вспоминала свой последний разговор с Вождем. Со времени того памятного разговора, прошло почти полгода. За все это время, Сталин в своих разговорах с Артузовым ни разу не упомянул Ольгу, да и с ним стал встречаться значительно реже, предпочитая переписку и телефонные разговоры. Даже успех десантной операции против Финляндии не заставил его упомянуть и наградить одну из авторов, как самого плана операции, бункерных и противокорабельных бомб, так и способа их доставки к цели. Когда возник интерес у союзников, последовал телефонный звонок: