Василий Кононюк - Si vis pacem parabellum

— Нет, это неприемлемое решение, товарищ Стрельцова. Все тайное становится явным. Подготовку такого рода акта не спрячешь. Да и для нового руководства это козырь. Оно обвинит в убийстве тех, кому им будет выгодно. Если они настроены на войну с СССР, то других виноватых не будет. Гитлер, единственный из германского руководства, кто никогда не отдаст захваченные в Европе территории ради мирного договора с Англией… если с кем-то мы и сможем договориться, то только с ним… нам, пока, с Германией делить нечего…

После того, как Ольга вышла в приемную, Сталин еще долго ходил по кабинету о чем-то раздумывая.

— Как обстоят наши дела в Чехословакии, товарищ Артузов?

— Работаем согласно намеченным планам. Эмиграция в нашу страну ценных гражданских и военных специалистов, работа с собственниками интересующих нас предприятий. Те, что подешевле, стараемся выкупить, остальных агитируем переводить производства в СССР по принципу концессии, как с американской фирмой «Аллисон». Правда, мы умалчиваем, что фактическим владельцем этой фирмы является Советское государство, но и других примеров хватает. То, что американские фирмы разрабатывают якутские алмазные месторождения, а немецкие фирмы — архангельские, об этом весь мир знает.

— Несмотря на критику отдельных товарищей, что мы отдаем советских людей в кабалу к иностранным капиталистам, а природные богатства страны на разграбление, время показало, что это было правильное решение и единственный способ обеспечить эти разработки, как современным оборудованием, так и квалифицированными кадрами. В следующем году страна и промышленность получат первые алмазы. Как продвигается операция «Харон»? Времени осталось немного, если верить нашей прорицательнице.

— Все идет по плану, товарищ Сталин. Нами выбрано восемь самых крупных железнодорожных мостов в центральной Польше и Чехии. Пять из них уже заминированы. Получен контракт на профилактический ремонт шестого. Представителями фирмы ведутся переговоры относительно последних двух объектов. К маю месяцу все должно быть закончено. Одновременный выход из строя этих восьми мостов создаст колоссальные проблемы нашему потенциальному противнику в доставке грузов из Западной Европы на Восток.

— Как будет осуществляться сам подрыв в случае необходимости?

— Взрывчатка закладывается в одну из железобетонных опор моста на середине ее высоты. Провода от электровзрывателя закапываются в землю и выводятся метров на сто в сторону от моста. Подрывнику необходимо добраться до нужного места, по приметам или по заданным координатам обнаружить концы проводов, подсоединиться, и произвести подрыв.

— Вы планируете заброску диверсионных групп?

— Нет, это слишком опасно и ненадежно. Мы планируем осуществлять диверсии, используя стационарную агентурную сеть.

— Вы гарантируете, что она к тому времени сохранится? Несмотря на предстоящие военные действия?

— Это совершенно независимая сеть. В нее входят лишь девушки, они никак не будут задействованы в других наших операциях. Сейчас происходит их внедрение на постоянные места жительства возле восьми объектов. Все они внедряются под видом переселенок из Западной Украины или Белоруссии, территории которых, скоро будут под нашим контролем. Документы настоящие, биографии подлинные. То, что у них есть двойники, которые никуда не переезжали, установить будет невозможно. После начала войны Советского Союза с Германией, они, каждый день, вечером, в восемь тридцать, будут слушать передачу московского радио. Если в течение десяти минут в эфире прозвучит отрывок из стихотворения Жуковского «Жалоба Цецеры»:

С чувством продекламировал глава ИНО, — это послужит для них сигналом, что ровно через тридцать часов, следующей ночью, мост должен взлететь на воздух.

— Ну что ж, посмотрим, как это у вас получится. Надеюсь, вы понимаете, что по вине исполнителей срыв такой операции недопустим?

— Нами будут приняты все необходимые меры по перестраховке и дублированию исполнителей, товарищ Сталин. Мы понимаем всю важность данной операции.

— Вы, товарищ Артузов, видно в молодости увлекались греческой мифологией?

— Дает о себе знать мое классическое образование, товарищ Сталин.

— А как у вас обстоят дела с другой вашей операцией названной в честь неблагодарного сына, нанесшего серьезную травму своему отцу?

— Все под контролем, товарищ Сталин. Фрау Мейтнер осуждена на один год за попытку незаконного пересечения границы и отбывает наказание. Ее племянник Роберт Фриш, тяжело болен. Отдельная палата в больнице, в которой он три месяца лежал с переломом бедра, оказалась весьма загрязненной ртутью. Видимо, больные там часто били градусники. Об этом никто еще не знает, но если и узнают, то помочь не смогут. Лаборатория Гана расформирована, сам он переведен на преподавательскую работу. Энрико Ферми ищет возможность покинуть Италию, серьезной научной работой в данный момент не занимается. Как я уже докладывал, за ним серьезно наблюдают, чтоб вовремя «пригласить» переехать с семьей на постоянное место жительства в СССР. Во Франции изучают влияние нейтронов на различные элементы, в том числе и на уран, но ищут новые трансурановые элементы. О возможности распада урана под воздействием нейтронов никто из них не догадывается, продуктов распада они выделить не могут. Нужен совершенно другой уровень чистоты исходных компонентов. Да и ситуация во Франции уже совсем скоро не позволит им продолжить свою работу. Во всех других странах, по нашим данным, влиянием нейтронов на уран никто не интересуется.

— Хорошо. Что нового в Германии?

— После присоединения Судет, Гитлер объявил своим близким товарищам по партии, что следующей целью его внешней политики должен стать вопрос о присоединении к Германии Данцига и поморских земель. Он поручил министерству иностранных дел начать соответствующие переговоры с Польшей.

— Все происходит в соответствии с ее предсказаниями…

— Так точно, товарищ Сталин.

— Тем не менее, мы начнем переговоры с Англией и Францией о совместных военных гарантиях территориальной целостности Чехии и Польши. Посмотрим, какую позицию они займут. Ольге передайте, пусть готовит планы военной кампании против Финляндии как на зиму 39-го, так и на лето 1940 г., с прогнозом необходимых затрат и возможных потерь.

Когда они выехали из Кремля, а машина медленно покатила московскими улицами в направлении их Конторы, Ольга, прекратив прокручивать в памяти эпизоды состоявшегося разговора, обратилась к Артузову: