Токацин - Синтез

— Гедимин Кет, можно тебя на разговор?

Ремонтник удивлённо мигнул — над ним стояла Мика Марци. Он зашевелился, собираясь встать, но сарматка махнула рукой и опустилась на траву рядом.

— Сиди-сиди. Иджеса тут нет?

— Не видел, — Гедимин покосился на здание душевой. За углом этого строения скрывался мусорный овраг, и сармат не мог рассмотреть, бродит кто-нибудь по свалке или нет. Дополнительный скрытый замок уже три недели стоял на крышке люка убежища, но Гедимин не был уверен, что Иджес не разобрался в его устройстве. «Он обещал не лазить,» — подумал ремонтник и едва заметно усмехнулся. «Но маловероятно, что сдержит слово.»

— Он пришёл ко мне со странными заявлениями, — сказала Мика, ещё раз оглядевшись по сторонам и понизив голос. — Ссылался при этом на тебя. Звучало это странно, и я решила зайти и спросить у тебя лично. Зачем нужно покрывать винтолёты фрилом? Фриловые винты не выдержат нагрузки.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Покрывать фрилом винты? Иджес тебе так сказал? — он в растерянности покачал головой. «Он что, последние мозги растерял? Так подставить механиков…»

— Ты как будто впервые это слышишь, — хмыкнула Мика, внимательно посмотрев на него. — И я думаю, что это нелепо.

— Никакого фрила ни на винтах, ни на корпусах быть не должно, — медленно проговорил Гедимин, глядя ей в глаза. — Максимальная жаропрочность. Это очень важно.

— Так вот что было на самом деле, — протянула Мика и криво усмехнулась. — Ты задумал что-то интересное, ремонтник. Надеюсь, стадион выстоит.

Гедимин кивнул, сердито щурясь на белое небо. «Иджес не тем занимается. Как обычно перед гонками. Похоже, что никто не может остаться в здравом уме, когда речь о соревнованиях. Он может выдумать что-нибудь ещё… испортить модели или выкрасть их. Надо будет передать их Мафдет, когда закончу с бронёй…»

— Второй час, а небо ещё белое, — Мафдет остановилась у кабины глайдера, глядя на восток. — То, что нужно для ночных тренировок.

— Кто как, а я уже не вижу веток, — недовольно покосилась на неё Сешат. — И комендант уже на стену лезет. Идём!

— Завтра опробуем новую обшивку? — Мафдет протянула Гедимину завёрнутый в ветошь винтолёт. — Может, сегодня успеем?

— Идите спать, — отозвался сармат, проверяя, не раскрылся ли топливный отсек — тряпка показалась ему влажной. — Подгонка займёт много времени.

— А сам ты спать собираешься? — хмыкнула самка.

— Некогда, — Гедимин плотно завернул винтолёт в ветошь и пошёл к оврагу. Дрон-наблюдатель проплыл над ним, мигая бортовыми огнями, но останавливаться не стал.

Люк у входа в убежище был с трудом различим под ворохом обломков — они были приварены к нему, но выглядели случайно упавшими. Один из них отвалился, и Гедимин, найдя его взглядом, сузил глаза и провёл пальцем по краю крышки. Скрытая задвижка была выломана, люк открыт, и внутри горел свет.

«Этого не хватало…» — Гедимин пристегнул к предплечью фонарь и, беззвучно протиснувшись в люк, дотянулся до переключателя. В темноте раздался сдавленный возглас на языке Севера.

— Эй… — почти прошептал сармат, зажигая фонарь. Тень, вынырнувшая из-за поворота, замерла на месте, закрывая лицо рукой.

— Просил же не лазить! — прошипел Гедимин, щёлкая переключателем. Он отвлёкся всего на долю секунды — а в следующую его уже придавили к полу. Он судорожно вцепился в винтолёт, вывернулся, едва не сняв кожу с бедра, и пинком отшвырнул «врага» к стене. Ветошь сползла, открыв часть обшивки и верхний винт. Иджес со странным горловым бульканьем метнулся вперёд, навалился на Гедимина снова, пытаясь сорвать его ладонь с комка ветоши. Сармат перехватил его руку, с силой стиснул пальцы. Иджес зашипел и вцепился зубами ему в плечо. От неожиданности Гедимин разжал ладонь, северянин сцапал свисающую ветошь, кинулся к выходу, но меткий пинок придал ему слишком большое ускорение — и сармат врезался головой в крышку люка. Оттолкнув оброненный винтолёт к дальней стене, Гедимин хотел схватить Иджеса за шиворот, но не успел — тот оттолкнулся от пола и кубарем выкатился наружу. Когда Гедимин выскочил следом, он увидел только быстро удаляющуюся тень на краю оврага.

«Псих…» — Гедимин с тяжёлым вздохом вполз обратно в убежище, тихо закрыл люк и посмотрел на ладонь. «Что это? Какая-то грязь на крышке…»

«Грязь» вязкими каплями вытекала из глубокого надреза поперёк ладони. Ещё один прошёл по тыльной стороне, зацепив три пальца. Гедимин ощупал внезапно занывшее плечо — третий удар вспорол комбинезон, но кожу только слегка поцарапал. Сармат посмотрел на винтолёт — ветошь была закапана кровью, верхний винт немного помялся.

«Вот макака…» — Гедимин сжал пальцы, стараясь не залить всё убежище, и пополз, отталкиваясь одной рукой, к бочке с водой. «Хорошо хоть, не по горлу!»

На всякий случай он потрогал шею, но порезов не нашёл. Из ранки на ладони выпал тонкий осколок фрила — самодельный нож был не очень качественным. «Или на это и был расчёт,» — Гедимин досадливо сощурился, опуская руку в холодную воду. Боли почти не было, но сармату было досадно до жжения в груди. «Сегодня я работать не смогу,» — думал он, свободной рукой дотягиваясь до ниши с инструментами. «Надо поправить винт. А потом… Где броня?!»

Горка пластин с креплениями была на месте, но заметно покосилась. Гедимин быстро пересчитал их. «Все на месте. Не понял, что это? Скорее всего.»

Он пошевелил пальцами правой руки. Ладонь онемела, порезы уже не кровоточили, но напоминали о себе при каждом движении. «Ничего не выйдет,» — поморщился сармат, целой рукой откручивая винт и разделяя корпус корабля надвое. Извлечь распылители было труднее, пришлось помочь правой рукой, и кровь снова закапала на пол. Гедимин бросил их в стеклянную банку и плотно закрыл, прежде чем обернуть ветошью и спрятать в подвал. Разворошив лёд, сармат закопал банку под рыхлый слой осколков. «Пусть ищет,» — усмехнулся он, раскладывая остатки винтолёта по нишам и закрывая обломками фрила и ветошью. «Но что теперь с ним делать?»

За час до подъёма Гедимин проснулся от резкой боли в руке — во сне он положил голову на раненую ладонь. Медленно вспоминая, что произошло вечером, а что только приснилось, он зажёг фонарь и осветил руку. «Мать моя пробирка…»

Порезы не затянулись. Потемневшая плоть вдоль них поднялась валиками, и вся ладонь припухла и отзывалась на прикосновения резкой болью. Гедимин пошевелил пальцами и стиснул зубы, сдерживая стон. «Что это? Что помешало регенерации?» — он тронул край ранки, пытаясь заглянуть внутрь, но опухоль закрыла дно — видна была только чёрная жидкость, засохшая на коже. Прикосновение сдвинуло корку, и порез снова закровоточил.