Павел Мамонтов - Бойцовый кот

– Ты чужак – это всякому видно, – пояснил голос.

– Моя мать словенка, но я не чужак. Я плыл на корабле купца Вогена Олафссона, он разбился о камни. Боги помогли мне спастись. Я выбрался на сушу и искал ночлег.

– Тогда почему ты убегал?

– Когда ко мне подкрадываются, я либо дерусь, либо… отступаю. Ко мне подбирались несколько воинов, если бы они спросили меня, кто я, – я бы ответил. А так я решил…

– Сбежать, – ехидно поправил говоривший, он присел напротив Андрея, и тот хорошо его разглядел: кудрявый голубоглазый блондин, весь в веснушках. – Но ты всё равно напал на нашего воина.

– Не напал, – поправил Андрей, – я не знал, кто передо мной, а он не представился. Тогда я оглушил его голыми руками, чтобы меж нами не пролилась кровь.

– Враньё! – В поле зрения Казакова вошёл третий персонаж. В кожаных штанах и льняной рубахе, он был заметно ниже остальных хирдманов, но больше ничем от них не отличался: так же был мускулист и бородат. Андрей его не сразу узнал, поскольку при их первой встрече он был со щитом и в шлеме. – Ты пролил кровь.

Андрей усиленно зашевелил мозгами, хотя, когда всё тело ноет от боли, это не просто, но всё-таки сообразил:

– Как я мог пролить кровь? Я тебя не ударил ни ножом, ни секирой. Ни даже кистенём.

– Ты ударил меня в нос, – викинг указал на свой уже пару раз сломанный орган обоняния. – И у меня пошла кровь.

– Ха, тоже мне рана для воина. У женщин каждую луну идёт кровь, никто же не говорит, что их боги ударили.

Старшие хирдманы рядом с седобородым захохотали. Не все, но многие. Большая же часть собравшихся хранила молчание. А викинг, предъявивший претензии Андрею… у него стали такие глаза, что бешеный медведь рядом с ним показался бы образцом человеколюбия. Он молча потащил из чехла нож, сделал шаг к Андрею.

– Убери нож, Скегги, – это сказал седобородый, таким голосом, которому именно хочется подчиниться, и хирдман подчинился сразу же. Даже не выказал огорчения, надо полагать, был уверен, что ещё сможет «пообщаться» с Казаковым.

– Как тебя зовут? – продолжил допрос вождь викингов.

– Карскур Градиссон.

– Ты один спасся с корабля?

– Нет, нас было двое, я и брат Вигго. Когда я очнулся утром, его рядом не было, не знаю, куда он делся.

«Если Влад спел им другую легенду, мне звиздец», – подумал Андрей.

– Когда, ты говоришь, разбился твой корабль?

– Четыре дня назад. Ещё двое суток я к вам пробирался по лесам.

Вождь покивал и резко спросил:

– Это ты убил Торанина Белку?

Андрей вытаращил глаза:

– Я не знаю никакого Торанина Белку и не посмел бы посягнуть на жизнь твоего человека, если бы только он первым не начал меня убивать. Клянусь всеми богами. Вот он свидетель! – Андрей кивнул на хирдмана, которому он разбил нос.

Седобородый смерил Казакова недоверчивым взглядом.

– Ладно, Хрунольв, отведи его пока в сарай, потом решим: в трели его взять или кишки на столбе вытянуть.

Казакова потянули за руки.

«Веди себя будто ты герой саги», – вспомнил он слова Хьярти.

– Постой, вождь, – выкрикнул он. – Я родился свободным человеком. Свободным и умру. Воином. Если ты не веришь моим словам и готов попрать законы богов – дай мне оружие и позволь умереть с честью.

– Видели мы, какой из тебя воин, – пробасил за спиной тот, кто держал Андрея за руки, видимо Хрунольв.

– Если со мной сладили трое хирдманов – это не значит, что я плохой воин. Дайте мне оружие и испытайте меня, – ответил Казаков.

– Давай его испытаем, дядя, – предложил рыжеволосый викинг справа от седобородого.

Он единственный был действительно молод, облачён в стальной панцирь и по-настоящему красив. Что по современным меркам, что по меркам викингов. Рыжая, аккуратно причёсанная и заплетённая в косицы грива волос, благородные черты лица, синие глаза. Взгляд если не добрый, то тёплый, с лёгкой хитринкой и при этом выражающий абсолютную уверенность в себе.

– Давай испытаем его, – рыжеволосый подёрнул плечами, и блестящий от жира панцирь издал слабый стук.

– Будь по-твоему, – кивнул седобородый, – но с этого момента отвечаешь за него ты, чтобы он ни сделал.

– Как скажешь, дядя. Хрунольв, развяжи его.

Тысячи иголок разом закололи от локтей до самых кончиков пальцев, когда Андрею сняли путы, как ни старался он не показывать виду, ему всё равно пришлось минут пять разминать руки.

– Эй, чужак, чего топчешь? Лови.

Андрей едва успел поймать ослабевшими руками оружие для поединка: топор и свежесрубленный щит. Тренировочный, судя по весу, ещё пахнущий смолой. Толпа вокруг чуть подалась назад, оставляя свободным ровный круг на земле. В первые ряды выдвинулись, конечно, заслуженные хирдманы – какое-никакое, а развлечение всё-таки.

Рыжеволосый вышел в центр свободного круга. Вооружился щитом и мечом.

Двигался викинг легко и плавно, будто не в броне, а в той же бархатной рубахе. Панцирь, конечно, весит куда меньше кольчуги, но сейчас это не имело значения. Боец перед Андреем был классный, эксклюзивный, из высшей воинской элиты. С таким биться – честь, можно сказать. Казаков даже возгордился немного.

Рыжеволосый махнул пару раз своим оружием, примеривая по руке, а потом кивнул, давай, мол, нападай.

И Андрей напал – прыгнул с места, вытягивая вперёд щит, стараясь перехватить им меч, который викинг непринуждённо крутил словно палочку. А топором ударил по ногам, в полную силу.

Только викинг оказался не там, где ожидал Андрей. Он почему-то возник сбоку и двинул щитом по руке Казакова, так что тот едва секиру не выронил. Андрей, на рефлексе, кувырнулся вперёд и этим спасся от удара мечом точно в голову, прилетевшего долей секунды позже.

Казаков встал на ноги, викинг и не думал атаковать, а у самого экстремала правая рука почти не шевелилась. Осушил, гад. Драться с одной рукой против такого воина – даже не смешно. Но драться надо, показать себя трусом перед всеми этими викингами – нельзя. Да и не было в привычке Андрея сдаваться.

Рыжеволосый улыбнулся, набрал воздуху, чтобы что-то сказать… и Андрей метнул щит с левой руки. И следом кинулся в атаку, перехватив топор двумя руками. Викинг, не ожидавший такого фортеля, закрылся щитом, на долю секунды потерял из виду Андрея. Тот оказался в одном шаге от него и ударил со всей дури в щит… ногой. Оттолкнув викинга ещё на полметра, Андрей ударил секирой с двух рук в его правый открытый бок – меч против топора не защитник, но не закончил движение. Отпустив одну руку, Андрей, удлиняя мах, одной левой повёл своё оружие ещё ниже по дуге, целя в ногу соперника. А правой схватился за край щита, дёрнул на себя, чтобы вывести из равновесия противника. Лишь в последний момент Казаков понял, что щит слишком легко подался ему навстречу.