Андрей Вербицкий - Домен

Раньше дружина барона насчитывала сто девяносто обученных воинов! Почти все погибли вместе с офицерами и двумя сотнями ополченцев! А сейчас сколько служит? Целый капитан командует двадцатью тремя подчиненными! Половина скоро от старости меч не поднимет. Остальные сбегут из-за хронических задержек и так небольшой оплаты.

Капитан поискал затуманенным ненавистью и алкоголем взором, во что плеснуть из ополовиненной, уже третьей бутылки. Не найдя на столике металлический кубок, схватил бутылку в руку и сделал большой глоток из горлышка. Он знал, что его потом будет мучить изжога от этого недостойного дворянина дешевого пойла, но не мог остановиться и не хотел. Не сегодня.

Из пьяной задумчивости его выдернул осторожный стук в дверь. Капитан некоторое время глупо моргал, прислушиваясь. Стук не прекращался. Таким нудным мог быть только управляющий Корн. И ведь тоже имеет рыцарские шпоры! А душа чернильная. Только и может вязь выводить в бухгалтерских книгах.

– Тьфу. Червь недостойный, – прошипел Лазго. Он и управляющего ненавидел за скрытность, занудство, мелочность и злопамятность. Именно таким виделся капитану Корн.

После минутного затишья стук повторился более настырно.

– Войдите! – хрипло выкрикнул Лазго.

Массивные резные двери распахнулись. Корн важно переступил через порог.

– Пьем? – Легкая ухмылка на миг искривила губы вошедшего.

– Тебе-то какое дело? – Расшаркиваться Лазго не собирался. – Закрой дверь. Лето закончилось. Холодно уже по вечерам.

– Так разведи камин.

– Тебе надо, ты и разводи. Я занят, – буркнул капитан и снова приложился к бутылке, ничуть не смущаясь управляющего.

– Что же ты так? Заставляешь старого человека, да еще гостя, заниматься камином. – Управляющий покачал головой, показывая мнимое неудовольствие.

– Тоже мне старик. Пятидесяти еще нет. Всего-то на три года старше меня. – Лазго уселся в кресле поудобнее. – Говори, чего пришел? Или проваливай.

В руках Корна, точно по волшебству, появилась бутылка красного вина – великолепного «Курзо». Управляющий, не испрашивая позволения, сел в соседнее кресло, вытащил кинжал и одним движением сорвал сургучную печать с пробки.

– Превосходное вино. Имперское. Виноградники южной провинции Курзо. Три года выдержки. Будешь настаивать, чтобы я ушел?

– Издевается еще… Наливай давай. Кубки возьми на полке. – Настроение капитана немного поднялось. «Курзо» – это не розовая моча, что он пил до этого. Ради хорошего ароматного напитка можно немного потерпеть этого зануду.

– Ты слышал, что наследник начинает приходить в себя? – после первого глотка начал Корн.

Капитан кивнул головой:

– Не только слышал, но и видел собственными глазами. Даже, можно сказать, перебросился с ним парой слов.

– Молодому хозяину через три месяца девятнадцать. Пора совершеннолетия. Ты не оставил мысли покончить с ним? – Корн испытующе посмотрел на начальника стражи.

– Так и знал, что хорошее вино ты притащил не просто так, – с неприязнью сказал капитан и плеснул себе вина.

Все верно. Мальчишка скоро официально станет мужчиной и имеет право убить или быть убитым на дуэли. Другой вопрос, что он, как присягнувший на верность роду Ласконов, не может вызвать его на поединок. Теоретически. Однако, если господин намеренно унизил честь рыцаря или честь его рода, если обесчестил его невесту, жену или дочь или совершил другое тяжкое преступление, то от вызова владетелю не отвертеться. Есть только одно НО. Ни один нормальный владетель не совершит подобных глупостей. Управляющий пообещал помочь создать подходящие условия. И это было не по душе Лазго, только другого выхода он не находил.

Лет семь назад Корн предложил капитану избавиться от Ласконов. Он мечтал сам управлять. Считал, что под его властью домен снова дорастет до баронства. Только уже его баронства. Управляющий имел множество возможностей самому покончить с Диреком Ласконом и его внуком, однако ему требовалась поддержка начальника стражи, чтобы обеспечить лояльность воинов и крестьян. Долгое время Корн прощупывал настроение капитана и, когда понял, что в лице Лазго найдет соратника, предложил сделку.

Начальник стражи хоть и имел счет к роду владетелей, но оказался по-своему человеком чести и в категоричной форме отказался участвовать в убийстве несовершеннолетнего Грава. Управляющий тогда сильно испугался, ему казалось, что он совершил ошибку, доверившись капитану. Но Лазго предложил другой путь – дуэль. После смерти любимого внука старый барон не сможет долго прожить и, как надеялся капитан, вскоре отправится следом. И месть свершится, и честь дворянина не пострадает. После этого пообещал оказать помощь. Хотя на самом деле участвовать в усмирении подданных не хотел и говорить об этом управляющему не собирался. Пусть Корн сам разбирается с доставшимся имуществом и людьми. Каким образом тот удержит владение в руках, его не волновало, хотя подозревал, что Корн за годы управления баронством и доменом наворовал немало золотых корон. Скорее всего, управляющий думал откупиться от посягательств баронов-соседей.

Следующим в очереди на получение возмездия Лазго мечтал видеть Маргрона. Иногда капитана посещали мысли отомстить сначала тому, чьи солдаты уничтожили его род, но существовала вероятность, что просто погибнет раньше времени и не сможет добраться до Ласконов. Этого допускать было нельзя. Приходилось лишь ждать.

– Так что ты мне ответишь? – не унимался Корн.

– Все обещания в силе, – вынужденно согласился капитан.

– Это хорошо. – Управляющий в отличие от начальника стражи заметно повеселел.

– За успех. – Корн поднял кубок и, не дождавшись ответного жеста, выпил до дна.

– Что говорит лекарь? – поинтересовался Лазго, осушив кубок. – Как быстро Грав поправится?

– Я беседовал с магом. Он обещает, что закончит работу через месяц-другой. Считаю, что лекарь просто намеренно затягивает лечение с целью вытянуть из казны как можно больше золотых.

Упоминание о золоте рассмешило начальника стражи, деньги для управляющего значили много, даже если они были не его.

Улыбаясь собственным мыслям, капитан думал, что время расплаты все равно приближается. Осталось подождать каких-то несколько месяцев. Остальное – не имеет значения.

Колдуны лежали на каменном полу заклинательного дома без движения, будто умерли. Под каждым еще светились линии переплетенных друг с другом гексаграмм. Вокруг тел и на стенах сотни триграмм образовывали сплошной рисунок из длинных и коротких черточек. Бореол, сам неплохой колдун, не смог бы разобрать начертанное при всем своем желании. Рисунок еще излучал энергию, которую собирали колдуны многие месяцы.