Максим Субботин - Сердце зимы

Мудрая тем временем открыла бурдюк и, медленно ступая по снегу, лила за собою вино. Когда алая нить хмельного напитка сомкнулась вокруг Большого очага, костер вспыхнул ярче. Над головами собравшихся жителей поднялся одобрительный гомон.

– Духи приняли жертву, – опять пояснила Миара.

Последние ее слова утонули в речи Варая, который, увидев доброе знамение, скомандовал выдвигаться в путь. Немногим больше часа назад вернулись всадники, посланные на разведку. Он принесли хорошие вести: путь до Хеттских гор чист.

Первыми ехали вернувшиеся из разведки охотники, за ними – староста с двумя десятками вооруженных северян. Следом – вереница саней, нагруженных пожитками сельчан. Прямо на мешках резвилась малышня. Матери с трудом успокаивали их – кто уговорами, а кто увесистым подзатыльником. Где-то там же шла и Мудрая; только пустившись в дорогу, она, наконец, тепло оделась. Потом вели овец и коз. Живность покорно шла за санями, пощипывая жидкую листву с редких кустарников. Последними везли стариков. Замыкали вереницу еще два десятка ополченцев, Миара, Банрут и Арэн.

Особняком, в хвосте колонны, ехал таремский купец со своим охранником и санями, нагруженными дорогими товарами. Утром Арэн невольно стал свидетелем их со старостой разговора: таремец услужливо предлагал свои мечи, разумеется, «по выгодной цене». Всего по десять кратов за штуку. Варай, конечно же, отказался от сделки. Торговец пожал плечами, но цену не сбросил. На том и разошлись.

Сейчас таремец облачился в кольчугу длиной в самые колени, нахлобучил высокий посеребренный шлем с плюмажем из нелепых ярких перьев. Купец постоянно сетовал на горькую судьбу, подтирал шелковым платком красный от простуды нос, но речь его не умолкала ни на миг. Казалось, ему все равно с кем вести беседу – хоть с угрюмым охранником, хоть со старостой, хоть с окрестными снегами.

Дорога шла легко. Коротконогие, но упрямые волы без труда тянули сани, снег хрустел под полозьями. Стоило выехать за частокол, каменный хребет будто сам вышел им навстречу. Арэн, которому выбеленные горные пики казались далекими, как просторы родной Дасирии, с удивлением смотрел на черные склоны. В самом деле, как наваждение какое-то: горы будто сами приближались к ним, слишком гостеприимные и заманчивые, чтобы не желать поскорее оказаться под их защитой.

– Почтенный господин, – тонкий голосишко, сладкий до оскомины, вкрадчиво отвлек дасирийца.

– Почтенный купец, – вежливо склонил голову Арэн, стремясь задавить в себе чувство гадливости.

Он догадывался, откуда растет любезность таремского торгаша. Поразмыслив, купец понял – случись что, вряд ли кто-то прикроет его драгоценный зад. Наемник сбежит первым – уже сейчас от него за милю разит страхом. Селяне станут насмерть за жен и детей, но до заезжего торгаша им дела нет.

– Я слышал о вашей отваге, – начал купец после затянувшейся паузы. – Позвольте представиться – имя мое Мдараш ду-Даран.

– Арэн, из рода Шаам, – назвался дасириец.

– Ду-Даран… Знакомая фамилия. – Миара поравнялась с ними. – Я припоминаю одного ду-Дарана, который частенько бывал в доме моего отца.

Купец приободрился, воодушевленный встречей с землячкой. Вмиг его внимание переметнулось с дасирийца на Миару, он принялся расспрашивать, кто ее предки и на ветке древа какого великого рода распустился столь прекрасный цветок.

Арэн не спешил пускать коня вперед. Их пустая болтовня его развлекала. Он достал из кисета мятную палочку и сунул ее в рот.

Обоз мерно полз по снегу, ничто не предвещало беды.

– Славный-славный род даро-Эйриат, Четвертого лорда-магната Тарема! – Мдараш ду-Даран прищелкивал языком, его тело тряслось на спине лошади, как глиняный болванчик. – Я знавал вашу мать, прекрасная леди Миара! Она была женщиной дивной красоты!

Миара очень изящно изобразила, что попалась на лесть.

– Как жаль, она сгинула в морской пучине, – поник купец, всеми силами изображая скорбь.

– Не стоит утруждать себя печалью, господин ду-Даран. Семь лет прошло, отец дважды успел жениться и обзавестись четырьмя наследниками к тем троим, что родила моя почившая матушка.

– Простите мое невежество, леди Миара, я давненько не был в Тареме. Земли ду-Даран скудны и далеки, на самом западном западе Айкарской колонии.

– Недалеко от рхельской крепости Паш’Эрдар? – осторожно поинтересовался Арэн.

– Да, господин. Мы многие годы верно служим Тарему и Магнарану. Пусть и обитаем так далеко от столицы, да хранит Извечный ее своей милостью и полнит сундуки лордов-магнатов звонкой монетой!

Паш’Эрдар, грузная крепость в холмах, принадлежала Рхельскому государству, и за стенами ее гранитного предела начинались таремские земли. Когда-то и сама крепость, и многие мили дальше, на запад – все было подвластно Дасирийской империи. Славные времена расцвета, венец военной мощи и гения великого императора Гирама. Шаам-старший часами мог говорить о военных походах на запад, когда под натиском Дасирии один за другим падали города Рхеля.

Огромные территории, завоеванные кровью и многими смертями, ширились все больше, все дальше на запад уходил император со своими армиями, оставив без присмотра восточные земли и столицу. Империя стала трещать по швам и, в конце концов, лопнула. С таким трудом отвоеванные земли снова наводнили рхельцы, и кровавая волна вернулась вспять, необратимая, как прилив.

– Что за злая судьба привела достопочтенную леди в холодные земли варваров? – Хоть никто не мог их слышать, ду-Даран заговорил тише.

– Мой друг едет сватать одну варварскую красавицу, – лукаво и заговорщицки подмигнула ему таремка. Врать она умела так искусно, как никто. Арэн не сомневался, что Миара множество раз так же ловко облапошивала и его. – Я сопровождаю его. Никогда не поздно увидеть мир. Кроме того, почтенный сородич, кто, как не таремская женщина знает толк в том, какая кобыла будет послушной, а какая превратится в строптивую ослицу?

Тот захихикал, согласно закивал. И тут же принялся рассказывать о том, как обнаружил пропажу ценного кинжала. Чем больше таремец жаловался, тем сильнее Арэн убеждался, что купец вряд ли знает, что за вещью обладал.

– …а эти варвары даже пальцем об палец не ударили, чтобы мне помочь! – Ду-Даран потряс в воздухе слабым кулаком. – Ничего не знают о законах гостеприимства. Я ходил к старосте, предлагал полюбовное решение. Я купил кинжал за двадцать пять кратов и просил ровно столько же, чтобы хоть при своих остаться. Так этот медный лоб выставил меня за порог, будто я пес паршивый. Ноги моей больше не будет в Северных землях, пусть торгуют с дшиверцами, раз не уважают почитаемых во всем мире торговцев из Тарема.