Максим Субботин - Сердце зимы

Северянка развернула лошадь, пришпорила и увела чуть дальше, затем спрыгнула прямо на ходу. Тролль не унимался – пер прямо на нее, точно видел в тщедушной девчонке не просто мясо, а нечто большее, достойное особого внимания. Но в этот раз дорогу ему перегородил Арэн. Лицо чужестранца заливала кровь, левая рука беспомощно болталась вдоль тела, но меч уверенно грозил когтистому противнику, будто сами боги вложили в него силу. Дасириец что-то прокричал, Хани смутно поняла, что он просил поторопиться, будто знал, что она задумала.

Она опустилась на колени, едва не угодив под копыта лошадей. Кто-то залаял бранной речью, кто-то напротив – призвал расступиться и оборонить. Девушка отмахнулась от мира, от битвы, закрыла глаза. Она звала духов – всех, кто готов прийти на ее зов.

«Я – Белая сьера, – повторяла, точно заклинание, – услышите мой призыв, не оставьте своих собратьев на погибель черной скверне!»

Тишина. Оглушительная тишина, страшное молчание. Даже Рок, который обещал идти за ее спиной, умолк. Неужели духи тоже не видят ее достойной, чтоб повелевать ими? Не сдаваться, звать снова и снова, пока не будет ответа.

Арэн не чувствовал руки. Немногим раньше его буквально выбили из седла, и он едва не угодил в лапы сразу троих шарашей. Те, обрадованные неожиданным подарком, набросились разом, но умерли раньше, чем успели что-то сообразить. Лишь последнему удалось добраться до человека, но свистнул меч – и протянутые руки отлетели в сторону. А шараш продолжал бежать. Он сбил Арэна с ног. Оба покатились по земле, попали под ближайших к ним северных всадников. Копыто чьей-то лошади припечатала плечо дасирийца, точно в желании оставить на нем вечное клеймо. Арэн взвыл, нутро отозвалось болезненным эхом хрустнувшей кости. Но каким-то чудом он поднялся. Его мерин вернулся, взбешенный от запаха крови, и смерти, и серы.

Харсты бы все побрали, откуда здесь огонь?

В ответ на его мысленный вопрос откуда-то со стороны своих прилетел глиняный шар, грохнулся оземь в паре метрах от него и разлетелся под напором рвущегося изнутри пламени. Шараши, попав в огонь, разражались предсмертным визгом, падали и еще какое-то время продолжали ползти, цепляясь пальцами за землю.

Жрецы Скальда – это про них говорил Раш, припасли что-то горячее. Этим горячим оказались глиняные шары, заполненные зажигательным составом, сходным с тем, какой использовал сам карманник. Теперь же жрецов можно было увидеть тут и там: они сновали среди сражающихся и, выждав удобный момент, запускали свой взрыв-шар. Старались, разумеется, не задеть своих. Но получалось не всегда.

Арэн снова взобрался в седло, тут же раскроил череп людоеду, что кинулся на него, размахивая оторванной человеческой рукой. Орудовать мечом, не держась за поводья, было тяжело, но дасирийца спасали стремена.

Чуть в стороне кто-то завыл, зарычал, а затем в скопление шарашей врезался огромный волк. Его шкура лоснилась от черной крови, бока вздымались. Одним движением шамаи перекусывал тварей Шараяны пополам, одним ударом мощной лапы разбивал им головы, точно гнилые тыквы. На него бросались, пытались дотянуться ржавыми мечами и копьями. И им это удавалось. Но оборотень, казалось, впал в боевой транс и не чувствует ни боли, ни потери крови. Он рвал и метал, кидаясь в самую гущу.

Когда Арэн увидел Хани, девчонка как раз спешилась в самом пекле, а на нее, будто натасканная собака, несся тролль. Дасириец быстро оценил расстояние – верхом не пробраться, слишком густо лежат поверженные шараши и северяне. Спрыгнул – когда ноги ударились оземь, сломанное плечо будто сжали раскаленными клещами. Но боль придала злости.

Он спешил со всех ног, несколько раз на него бросались изувеченные людоеды, намереваясь вцепиться кто куда, но дасириец прокладывал путь клинком. Когда до северянки осталось несколько шагов, он вышел на тролля, почти не веря, что остановит его: когтистые лапы норовили смахнуть с пути всякого, кто путался под ногами. Но как бы там ни было, а Хани (Арэн на краткий миг обернулся на нее) получит чуть больше времени. И может, духи придут ей на помощь. Всем им на помощь.

Девушка, закрыв глаза, стояла на коленях, бледная, перепачканная кровью, хрупкая, как статуя изо льда на горячем солнце. Арэн чувствовал свою немощность и в то же время все сильнее входил в раж.

Чешуйчатое чудовище раскрыло пасть и заревело – во все стороны полетели брызги тягучей слюны и какие-то ошметки, очень похожие на кучки плохо пережеванного мяса. Здоровенный кулак рассек воздух: тролль собирался пришибить мелкого человечишку, но Арэн оказался проворнее. И умнее. Он отшатнулся и, как только кулак припечатал землю, расплющив заодно пару голов покойников, дасириец что есть силы полоснул по когтистой лапе. От встречи клинка с плотной шкурой родились несмелые искры. Дасириец изловчился и полоснул еще раз, теперь по запястью, в том месте, где молодая кожа еще не успела обрасти защитным покровом. На этот раз меч пробил защиту, рассек сухожилия.

Тролль снова заревел, отшатнулся, недоуменно глядя под ноги мутными зелеными глазами. Увидев, что человек еще жив, попробовал сцапать его, но не смог – меч достал даже глубже, чем казалось Арэну, тролль больше не владел пальцами раненой лапы. Дасириец с иронией подумал, что теперь их шансы равны. Вот бы еще провидение сделало чудище вчетверо меньше.

В этот раз тролля понесло на дасирийца будто неудержимый таран. Тварь с остервенением топотала, норовя похоронить человека тут же, заколотив того в землю. Арэн едва успевал отворачиваться от громадных ступней. Попасть под такие означало бы мгновенную смерть. Несколько раз троллю удалось достать противника лапой, но кольчуга сдерживала натиск, хотя вполне могло статься, что не обошлось без сломанных костей. Чудо, что дасириец вообще до сих пор умудрялся подниматься. Правда, с очередным ударом чудища удача изменила воину, и звенья кольчуги лопнули. Длинные зазубренные когти впились в здоровое плечо человека. Арэн закричал от боли, рухнул на колени. Меч валялся тут же – близкий, но бесполезный. Даже не дотянуться.

И когда он уже готовился принять смерть, мысленно попросив богов позаботиться о Бьери, над головою раздался шум крыльев. Громадная птица камнем бросилась на чешуйчатого. Когти сцапали его за загривок и подняли вверх, прежде чем тролль успел сообразить, что происходит. Арэн видел, как тяжело птице тащить громадину, несколько раз тролль чуть не вывалился из лап. Но все же шамаи не сдавался.

В воздухе загудело. Тяжелый гул нарастал, забирался в самую голову. От него даже по телу пошла дрожь, но не такая, как от сильного холода, – иная, будто изнутри. Дасириец подумал было, что это Хани смогла наконец призвать духов, но нет – северянка продолжала стоять на коленях, задирая ладони к небу, окутанная странным свечением, от которого шараши шарахались, как от огня.