Евгений Мисюрин - Пенсионер

Несмотря на ночь, в представительстве никто не спал, а Фарида, едва я вышел из машины, с визгом подлетела и повисла у меня на шее.

— Прекратите, гражданка, целоваться, — сказал я голосом почтальона Печкина. — Забери змею из багажника, а то скоро вонять начнёт.

Девушка с видимой неохотой оторвалась от меня и, виляя бёдрами, пошла к багажнику.

А я срочно организовал стол, собрал всех и, глядя на удивлённые лица девушек, торжественно произнёс:

— Сегодня девять дней со дня гибели Карлыгаш. По нашему обычаю покойницу следует помянуть. Поэтому, — я поднял винный фужер, в котором на донышке плескалось полста Новомосковской, — Пусть земля ей будет пухом. Не чокаясь.

Никто не возражал.

Пока разделывали змею, я отозвал Фариду в сторону и попросил:

— Фарида, ты можешь каждой из девушек намекнуть, что завтра с утра мы собираемся и в обед выезжаем в Лумумбу? Только так, чтобы Мэри не знала. Да, и Жанне можешь не говорить.

— Да, мой падишах, — девушка склонилась в поклоне, выпрямилась, сложила руки под грудью и недовольно на меня посмотрела. — Я по тебе соскучилась, а ты меня даже ни разу не поцеловал!

— Сейчас исправим! — я сгрёб её в охапку и звонко чмокнул в нос.

— Не так!

— И так тоже.

Минуту мы целовались, стоя посреди двора, после чего я с трудом оторвал девушку от себя.

— Всё, иди, информируй наших попутчиц, — я ласково шлёпнул Фариду пониже спины и, развернувшись, пошёл к шезлонгам. Хотелось спать, но надо было ещё кое-что проверить.

В ночном «кленовом» камуфляже, стараясь не наступать на многочисленные щепки, я крался вдоль пилорамы. Метрах в двадцати впереди меня совершенно бесшумно пробиралась точно такая же чёрная фигура. Внезапно она резко сместилась вправо, пробралась вдоль решетчатого забора и, остановившись возле толстого пня, с полминуты опасливо озиралась.

Есть, подумал я, отошёл за угол, и нажал кнопку гарнитуры.

— Петер Стрингу.

— Это Петер, — раздался в ухе голос ван Рюйтера. — Видим тебя.

— Пень справа от пилорамы. Пускай.

— Роджер.

Не прошло и десяти секунд, как в свете далёкого прожектора появились двое патрульных с винтовками на плечах. Фигура отскочила от пня, делая вид, что тот ей совсем не интересен, дернулась вправо, влево, и замерла на месте, не успев даже дотронуться до своей цели. Уверенным шагом патруль подошел и человек в чёрной форме испуганно вытянулся перед ними почти в струнку.

— Доброй ночи. Что вы здесь делаете? — чёрная фигура повернулась и свет прожектора упал на лицо. Я увидел смущённую Розу. — Мадам?

Роза что-то тихо и невнятно ответила.

— Мадам, это промзона. Здесь ночами никого нет и возможно появление диких животных. Позвольте, мы проводим вас в более привлекательное для прогулки место.

Патрульные развернулись и, не оборачиваясь, зашагали в сторону домов. Роза угрюмо плелась за ними.

Дождавшись, когда троица скроется из вида, я подошёл к пеньку и тщательно его осмотрел. Пень, похоже, срубили ещё тогда, когда на месте Лимпо добывали лес. Сейчас он работал подложкой для штабелей досок и на торце его были хорошо заметны прямоугольные вмятины. А возле самых корней виднелось дупло с кулак размером. Я засунул в отверстие руку и, нащупав очень знакомый мешочек, вытащил его на свет.

Конечно, знакомый. Я сам сшил его из новенькой байковой портянки, даже ни разу не ношеной. Не буду же я для хранения алмазов использовать старую ветошь!

Я пересыпал камни в полиэтиленовый пакет, убрал его в карман, достал из бокового клапана горсть мелких орехов травовидного платана и подбросил их на ладони. Вот и пригодились. А Жанна говорила, что ещё не сезон и они никуда не годны. Я высыпал горсть в полотняный мешок, взвесил в руке, и добавил ещё почти столько же. Пусть теперь забирает. Я широко зевнул и пошёл спать. Устал как сто китайцев, так что Фариде сегодня, увы, ничего не обломится.

Опять звонок. Я с трудом открываю глаза. Будить меня телефоном становится уже традицией. И ни разу не доброй. Нехотя, пытаюсь оторваться от кровати. Сзади протягивается тонкая рука, хватает меня за плечо и валит обратно. Слышу тонкий голосок Фариды:

— Гена, не вставай. Пусть звонит, — девушка прижимается ко мне грудью, мгновенно прерывая попытки встать. А и правильно. Перезвонят, если очень нужен.

Через полчаса звонок повторяется. На этот раз я благополучно добираюсь до аппарата.

— Алло, — голос прерывается, дыхание ещё не восстановилось после «забега».

— Мистер Сухов, не могли бы вы зайти в представительство Ордена?

Голос Мэри сух и официален. Похоже, случилось что-то очень нехорошее. А может, к ней просто начальство приехало.

— Да, мисс Сью. Я буду в ближайшее время, — отвечаю я, поддерживая стиль разговора. Что бы там ни случилось, но подставлять её я не хочу.

— Очень хорошо. Мы вас ждём., - гудки. Я вешаю трубку.

Значит, «мы»… Точно начальство приехало.

Через полчаса, одетый в «костюм ганфайтера», я уже направлялся к служебной двери. Но на полдороге остановился. Если там начальство, то не стоит афишировать моё здесь проживание. Я повернул к воротам. Войду в представительство как обычный посетитель.

Перед входом было многолюдно. Там стояли три Хамви с треугольными логотипами и пулемётами на турелях. В каждом по три бойца и водитель, машинально отметил я. Неординарное событие в сонной жизни нашего провинциального городка. Я важно прошагал сквозь ряд внедорожников и вошёл в помещение.

— Мистер Сухов! — возле самой двери меня встретил полный до такой степени, что его уже можно назвать толстым, низенький молодой человек в орденской форме. Раньше я его здесь не видел, а вот он, похоже, меня прекрасно знал. — Добрый день, мистер Сухов. Прошу вас в кабинет, мисс Сью вас уже ждёт.

Мэри Сью за столом не было. На её месте, положив локти на столешницу и вертя в руках шариковую ручку, сидел представительный мужчина лет пятидесяти с седым ёжиком волос на голове и в дорогом сером костюме. Сама хозяйка кабинета, сложив руки под своей выдающейся грудью, нервно вышагивала из угла в угол, цокая каблуками. Когда я вошёл, она замерла, упёрла руки в бока и пристально на меня посмотрела.

— Гена, где Роза и Жанна?

— Боюсь, не могу ответить определённо, мисс Сью, я проснулся чуть больше получаса назад и видел только Фариду.

— Мистер Сухов, — подал голос представительный мужчина. — Или лучше мистер Стринг? — он посмотрел на меня взглядом следователя. В глазах его читалось «Мы всё про тебя знаем, не отвертишься».

Так, давай, Гена. Ты двадцать лет тренировал армейские отмазки. И сейчас, похоже, наступил госэкзамен. Я спокойно посмотрел незнакомцу прямо в глаза.