Юрий Уленгов - Грань человечности

После схватки на кладбище он долго и муторно добирался до своего убежища. Несколько раз падал. Терял сознание. Должно быть, потерял немало крови, вот откуда эта противная слабость. Добравшись до магазина, он в первую очередь нырнул в аптечку. Пригодилась. Разрезав рукав, морщась от нестерпимой боли, залил плечо перекисью. Зашипело, запузырилось. Стиснув зубы, воткнул прямо в рану шприц-тюбик с обеззараживающим комплексом. Подумал и вкатил еще один. Рука задеревенела. Кое-как стянул края раны пластырем, залил коллоидным клеем. Разорвал ИПП, наложил тампон, по мере сил замотал бинтом. Хреново. Одной рукой повязку накладывать было неудобно, и получилось плохо. Бинт лежал не очень плотно, повязка соскальзывала. Рану подергивало. Плохо. Одному богу известно, чем питалась ночная тварь, прежде чем попытаться закусить Захаром, и какая дрянь могла попасть в рану вместе со слюной маленького монстра. Хотя Бога, наверное, нет. Вряд ли он допустил бы существование подобных существ. С этой мыслью Захар и вырубился.

Дальнейшее он помнил плохо. Помнил, что ему послышался колокольный звон. Такой натуральный, как будто он действительно существовал. Хотя после шуток, что выкидывает его мозг в последнее время, удивляться чему-либо было глупо. Наверное, он сходит с ума. Или уже сошел. Иначе как объяснить существование этого абсурдного мира, в котором маленькие девочки оставляют рваные раны на плечах здоровенных лесников?

Как в тумане, он выбрался из магазина. Пошел на звук. Идти получалось плохо. Несмотря на холод, ему было жарко. Очень. Лихорадило. Видимо, поднялась температура. И немаленькая. Сдохнет он от заражения, как пить дать, сдохнет. Обидно. Споткнувшись, он упал и больше не поднялся.

Раздался скрип, из открытой двери в комнату упала полоса яркого света.

– Ну что, очнулся? – раскатистый бас заставил Захара вздрогнуть.

На пороге стоял… самый настоящий священник! Во всяком случае, длинная черная ряса (или сутана? как оно там у них правильно называется?), массивный золотой крест на груди, окладистая борода и густые длинные волосы, ниспадающие гораздо ниже плеч, недвусмысленно на это намекали.

– Очнулся. – Теперь голос звучал утвердительно. – Ну и хвала Господу. Я уже думал, все, не выкарабкаешься. Но ты сильный.

– Где я, кто вы, как я тут оказался?

Почему-то священник у Захара симпатии не вызывал. Впрочем, служителей религиозных культов любого вероисповедания он недолюбливал всю жизнь. Человек глубоко материальных воззрений, как, впрочем, и все врачи, он считал церковный институт не чем иным, как удобным инструментом по добыванию денег. И власть церковь во все времена имела немалую. Бог – если он есть – он в людях. Никак не в вычурных зданиях, построенных для отмыва бабла в промышленных масштабах. И если Захар и верил во что-то в глубине души – точно не в прощение, которое подарит ему почтенный старец в часах за несколько сотен тысяч баксов, раскатывающий на внедорожнике, купленном… Ну конечно же на зарплату. Кстати, а у церковников вообще зарплата есть, интересно? Никогда не задавался таким вопросом.

Лесник мотнул головой и сморщился от боли. Мысли путались и куда-то убегали. Как будто не проснулся до конца и вот-вот назад в сон провалится.

– Ты в надежном месте, сын мой. Здесь тебе ничего не угрожает. Зовут меня отец Сергий, тебя же я подобрал на улице. В беспамятстве был ты. Принес, отогрел. Рану обработал. Кто тебя так это?

– Сам не знаю. – Почему-то Захару не хотелось пока посвящать священника во все перипетии своих похождений. – Прыгнуло что-то в лесу, впилось. Насилу отбился.

– Да, много странного появилось после Дня Судного. Разверзлись врата Ада, и Порождения Тьмы заполонили Землю. Пока их мало, но больше становится год от года. И становятся они сильнее. Тебе повезло. Но давай же посмотрим рану твою. Пора сменить повязку.

Захар аж припух. Не, ну все священники немного не от мира сего, но это – явный перебор. По ходу, дядя совсем шизанулся. Да уж. Только двинутого священника ему и не хватало для полного счастья. Хотя… Двадцать лет в безлюдном городе. И как он выжил вообще?

Тем временем священник зашел в комнату, зажег керосиновую лампу, стоящую на тумбочке в голове кровати, вышел и вернулся через секунду с тазиком, полным воды, и охапкой чистых тряпок. Сноровисто размотал бинт, аккуратно снял тампон и взглянул на рану.

Захар покосился на плечо. Зашито. Отлично! А если там инфекция? Он глянул на священника и спросил:

– Сколько я здесь?

– Четыре дня уже. Все в бреду метался, Аню какую-то звал. Жена?

– Жена, – задумчиво протянул Захар. Четыре дня. Ага. – А рану вы когда зашили?

– Об инфекции беспокоишься? Правильно. Вчера вечером зашил. Плохая рана, заражение внутрь проникло все-таки. Но ты ее вовремя обработал, иначе было бы хуже. Ты в медицине смыслишь, вижу? Как звать-то тебя?

– Немного смыслю. Звать Захаром. – Он решил, что дальше угрюмо молчать будет невежливо. В конце концов, он этому попу жизнью обязан, получается. Не от сепсиса, так от мороза на улице точно загнулся бы.

– И как же ты тут оказался? Как выжил-то в День Гнева Божьего?

День гнева, о как! Захар сдержал смешок. Ну, пусть день гнева будет.

– Я лесником работал в «Туколони». Там гнев не столь страшен был, как здесь. А что с поселком стало, отец Сергей? – Старорусское «Сергий» сразу неприятно резануло слух, и он переиначил имя на более привычный лад. Священник, вроде, не обиделся. – Поселок пустой, ни души, а все целое. Как так?

– Услышали они в День Гнева зов Сатаны и взбесились все. Плохой поселок был. Грех алчности обуял всех. Вот и выбрал лукавый его для дел своих темных. Много душ получил он в день тот. Убились все.

– Что значит, убились?

– Да то и значит.

Тут и рассказал священник про ущелье, заваленное трупами. Про затоптанных и задавленных, чьи трупы на дороге валялись.

Захар вспомнил свое видение. Выходит, так все и было? Не бред это? Проводили-таки китайцы здесь свой эксперимент? Но откуда он об этом узнал? Ведь впечатление сложилось, будто он фильм смотрел. Ну, или сон. Как? Он вспомнил свои сны, в которых приходила к нему Аня, чтобы предупредить его, вспомнил свое чудесное спасение возле бункера. Ведь если бы он остался там тогда, погиб бы от взрыва, сто процентов погиб бы. На этом фоне видение уже не казалось таким странным. Так что с ним произошло? И что тому виной? Радиация? Или действительно, высшие силы какие-то?

– А вы как спаслись, отец?

– Я в отъезде был в это время. На дальнем прииске бригадир помирал, не хотел отходить, не исповедавшись. А когда вернулся – увидел пустой город. Потом только нашел я место, откуда грешники в ад отправились. А позже понял, что для всей земли День Гнева наступил. Не стал Господь в этот раз ни казней Египетских насылать, ни воду на землю низвергать, ни огнем жечь созданий своих неумных. Не отправлял он и архангелов своих, чтобы они карающей дланью вразумили грешников. Он лишь дозволил людям довершить то, к чему шли они. Разум человеческий, то, что возвысило человека над другими твореньями Его, то стало проклятьем. И мрак, и хлад стояли над землей, и стоны искалеченных земель доносились отовсюду. Лишь праведники одни жить остались, и лишь от них зависит теперь, возродится ли вновь род человеческий, либо же сгинет бесследно во времен пучине.