Кертис Джоблинг - Бросок акулы

– Давайте вы первым, – сказал юнга, указывая рукой на край пирса.

Дрю осторожно сполз с причала и погрузился в ледяную воду. Холодом обожгло руку и ноги, перехватило дыхание, но Дрю заставил себя забыть про это. Чувствуя прикосновение висящего в ножнах на бедре волшебного Мунбренда, он поплыл, укрываясь за идущим параллельно крепости причалом. Каспер беззвучно плыл следом.

Причал закончился, и теперь им предстояло пересечь небольшой участок открытой воды, один из немногих, не занятых лодками или судами. Дальше дорогу пловцам перегораживал другой, отходящий в сторону от башни, пирс. Волк и его спутник набрали в грудь воздуха, проплыли под водой, а затем нырнули под пирс. Дрю было трудно плыть с одной своей рукой, но рядом с ним, по счастью, находился плававший как рыба Каспер – именно юнга поддержал Волка и помог ему протиснуться под днищем понтона. Вынырнув у его противоположного края, они увидели, что впереди их ждет еще одна преграда – корабль, мимо которого им предстояло проплыть.

Из дюжины пришвартованных в плавучей гавани океанских судов «Пестрая мадам» была самой маленькой. Двухмачтовая, почти игрушечная по сравнению с «Немезидой», она в отличие от соседних кораблей вовсе не выглядела грозной. Внешне она казалась Дрю очень даже симпатичной, напоминала ему кораблики, на которых приплывали в Хайклифф знатные гости. Правда, если «Пестрая мадам» пришвартована к крепости, она может быть только пиратским судном, и ничем другим. Так оно и оказалось – с того места, где вынырнули Дрю и Каспер, можно было рассмотреть прикрытые деревянными ставнями артиллерийские порты, за которыми в чреве «Пестрой мадам» прятались пушки.

А с палубы «Мадам» доносился смех и сухой треск игральных костей, который невозможно спутать ни с каким другим звуком, – экипаж отдыхал и расслаблялся. Один из матросов стоял на краю кормы, держался одной рукой за такелаж и мочился в море. Увидев это, Каспер сморщил нос и отвернулся, а Дрю подался в воде слегка назад, опасаясь, что матрос может их заметить. Матрос ничего не заметил, закончил свое дело и потопал назад, к своим товарищам.

Каспер указал рукой вперед.

– Я после вас, милорд, – шепнул он, почти не поднимая над водой рта.

Дрю поплыл дальше, держась ближе к погруженному в тень краю пирса и не сводя глаз с «Пестрой мадам». Пока они плыли вдоль борта «Мадам», голоса матросов с ее палубы доносились так громко и отчетливо, что у Дрю сводило желудок. Затем Дрю снова глубоко вдохнул и нырнул под очередной пирс. Проплыл среди шлюпок и связанных в плоты бревен и, выпуская изо рта цепочки воздушных пузырьков, вынырнул по другую сторону пирса. Взглянул вдоль его края, прищурился, отыскивая приметы, которые укажут им дорогу внутрь крепости.

Рядом с Дрю на поверхность, не подняв даже самой маленькой волны, вынырнул Каспер и немедленно устремил свой взгляд на стоявших у входа в башню охранников. Они находились теперь всего в каких-нибудь двадцати метрах и в отличие от расслаблявшихся на борту «Пестрой мадам» пиратов были настороже, внимательно обшаривали глазами раскинувшуюся перед ними гавань. Стены крепости за спинами охранников были обшиты большими листами полированной стали, делавшими вход в крепость внушительным и неприступным на вид. Волны постоянно качали Дрю и Каспера, грозили вытолкнуть выше края причала – чтобы удержаться ниже ватерлинии, пловцам приходилось держаться за болтающиеся в воде канаты и задерживать дыхание, когда волны перекатывались им через голову.

Наконец Дрю увидел то, что искал, то, ради чего он, рискуя жизнью, плыл через гавань. Возле центральной платформы вились чайки, ныряли в грязную воду, что-то выхватывали из нее. Осторожно подплыв ближе, Дрю сначала почувствовал жуткую вонь, а потом рассмотрел плавающие в коричневой пенной воде отбросы – рыбьи головы, картофельные очистки, прочую дрянь, которой лакомились птицы.

Это был канализационный слив морской крепости.

Дрю ненадолго задержался, проследил взглядом грязную струю до того самого места, где она выливалась в море через прорезанный в платформе узкий желоб – извилистый, темный, всего чуть больше полуметра шириной, накрытый сверху металлической решеткой, чтобы никто не свалился вниз. Желоб был прорезан сквозь платформу с наклоном в сторону моря, поэтому нечистоты выливались из него самотеком.

Дрю вытянул руки, заработал ногами, заскользил под водой к мусорному стоку. Еще немного, и он наконец коснулся рукой гнилой, крошащейся под его ногтями доски. Вонь стала просто нестерпимой. Дрю внезапно испытал приступ клаустрофобии – при виде тесного, темного, зловонного пространства, куда он собирался забраться. Ему хотелось завыть. А что, если он застрянет там? Что, если последний из Серых Волков погибнет в этой клоаке? Можно ли придумать что-нибудь ужаснее такой судьбы?

Усилием воли Дрю заставил себя успокоиться, забыть страх, отбросить сомнения. Схватился за нависающую над головой решетку и пополз вперед. Вскоре между прутьями решетки показалась, начала вырастать над головой стена. Еще немного, и Дрю оказался в темном чреве крепости.

После третьего удара решетка не выдержала, выгнулась, а затем выскочила из паза. Из-под земли показался вначале кулак Дрю, потом его локоть, голова и, наконец, плечи.

Дрю медленно вылез из канализационной трубы, шлепнулся на живот, принялся отплевываться и судорожно хватать воздух, словно выброшенная на берег рыба. Он повернулся, опустил в проделанное отверстие руку, чтобы подать Касперу. Юнга поймал ее, выбрался наружу, свалился на пол рядом с юным вервольфом. Некоторое время они сидели, борясь с приступами тошноты, потом Дрю прохрипел:

– Все. Нужно двигаться. Ты помнишь, куда тебе идти?

– Так точно, милорд. Прямо. Если Флауэрс не солгал, я должен оказаться в тюремном блоке, где найду камеры, в которых сидят пираты, не признавшие Гуля.

– Хорошо, – сказал Дрю, поднимаясь на ноги.

– А вы сумеете сориентироваться? – спросил юнга, вставая рядом с вервольфом.

– Сумею. Мне наверх, – сказал Дрю. Он был с головы до ног покрыт нечистотами, от него несло как из сельского нужника, но сердце парня пело от радости: они проникли внутрь! Они сделали это! На грязном лице Дрю сверкнула белоснежная улыбка, на секунду показались его вытянувшиеся, заострившиеся волчьи клыки.

– Мне пора пойти и освободить твоего капитана, Каспер.

Прислонившись к высокому камню, лорд Оникс с огромным интересом наблюдал за происходящим на его глазах ритуалом. Он не разделял суеверного страха своих товарищей, и если другие бастийские лорды держались на почтительном расстоянии, опасаясь магических заклинаний шамана, то лорд-пантера спокойно стоял внутри вертикально поставленных камней, окружающих святилище поклонников Змеи. Хотя теперь единственным местом обитания дикарей стали леса, в свое время их племена были рассеяны по всему Семиземелью. Вот и на этом горбатом холме в Бедлендс – Дурных Землях – сохранилось древнее святилище, каменный круг, внутри которого проводили сейчас свой магический обряд дикари.