Александр Михайловский - Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник)

– В любом случае операцию «Нельсон» нужно немедленно отменять, – ответил первый лорд Адмиралтейства. – В условиях, когда в Датских проливах сосредоточено такое количество русских и германских боевых кораблей, наша эскадра, подготовленная для операции против одной только Дании, просто не сможет выполнить поставленную перед ней задачу – прорваться через проливы. Кроме того, сама эта операция будет означать для нас не показательную порку мелкого европейского государства, а большую войну сразу с двумя мировыми державами без ограничения театра военных действий.

– Я не совсем понял вас, сэр Уильям, – удивленно переспросил британский премьер, – как это «без ограничения»?

– Все очень просто, сэр Артур, – ответил глава британского внешнеполитического ведомства вместо первого лорда Адмиралтейства, – русские вставили в договор понятие «глобального ответа». То есть проблемы, вызванные нашим возможным нападением на Данию, не ограничатся только Европой, а напротив, будут распространены на весь земной шар.

Уже через сутки после начала нашей попытки прорыва к Копенгагену, под ударом могут оказаться наши интересы в Персии, Индии и на Дальнем Востоке. Эта мелкая склочная Дания просто не стоит тех потерь, которые мы можем понести, попытавшись ее наказать.

Первый лорд Адмиралтейства кивнул:

– В случае начала войны с Россией и Германией наша эскадра, базирующаяся сейчас в Вэйхавэе, окажется в ловушке. Сэр Артур, прошу вашего разрешения на ее немедленное перебазирование в Гонконг или Сингапур…

– А что, сэр Уильям, это действительно так необходимо? – с удивлением спросил британский премьер. – Насколько я понимаю, наша база в Вейхавэе служит на Желтом море хорошим противовесом русскому Порт-Артуру и германскому Циндао.

– Служила, сэр Артур, служила… – с горечью ответил первый лорд Адмиралтейства. – Сейчас, когда русские начинают осваивать Фузан, Цусиму и Окинаву, а германцы – Формозу, Вэйхавэй оказался глубоко в тылу у континенталов…

– Как вы сказали, сэр Уильям? – британский премьер внезапно перебил первого лорда Адмиралтейства. – Каких континенталов?

Уильям Уолдгрейв нехотя признался:

– Сэр Артур, поскольку противостоящий Британии союз называется Континентальным альянсом, один из моих офицеров придумал это собирательное название для обозначения русских, германцев, а также всех их союзников и сателлитов.

Так вот, Вэйхавэй, не имеющий сухопутной связи с другими нашими владениями на Дальнем Востоке, в любой момент может быть подвергнут морской блокаде, вслед за которой последует его уничтожение силами эскадры адмирала Ларионова. Мы даже не представляем себе и половины возможностей этой воистину адской силы. Сэр Артур, я считаю, что до тех пор, пока мы не готовы к прямому столкновению с континенталами, нам не стоит рисковать самым сильным нашим военно-морским соединением в тех водах.

– Хорошо, сэр Уильям, я даю вам свое разрешение на эвакуацию Вэйхавэя в случае крайней необходимости, – сказал британский премьер и посмотрел на министра иностранных дел: – Сэр Генри, а как дела с союзниками у Британской империи? Если русские и немцы создают свой союз с далеко идущими планами и решительными целями, то, может, и нам стоит заняться тем же самым? Ведь есть же в мире страны, которые на дух не переносят ни русских, ни немцев?

Сэр Генри немного помедлил.

– Такие страны есть, сэр Артур, только, как бы это помягче выразиться, по сравнению с Британской, Российской и Германской империями это страны второго, а то и третьего сорта. Начнем с Французской республики, с которой мы на днях должны были подписать соглашение о Сердечном согласии. Только теперь уже вряд ли подпишем. Сейчас Франция и ее президент пошли на попятную. Для полноты картины надо понимать, что Франция, оказавшись без поддержки «парового катка», состоящего из нескольких миллионов русских штыков, будет моментально разгромлена в случае прямого военного столкновения с Германией.

Надо добавить, что по настоянию русской стороны в соглашение о Континентальном альянсе включен пункт, согласно которому Германия гарантирует свое ненападение на Францию в случае нейтрального статуса последней. Если же Франция станет членом любого союза, враждебного Континентальному альянсу, то перед Германским Генштабом открывается дорога ко второму Седану и победному маршу прусских гренадер на Париж.

Во Франции об этой статье тоже знают, и находятся сейчас в ужасном смятении. Даже слабая гарантия ненападения Германии лучше, чем угроза войны, которую Берлин сможет развязать в любой удобный для себя момент. Так что, джентльмены, о Сердечном согласии можно пока забыть.

– Не подписав договор о Сердечном согласии, – заметил премьер-министр, – французы не урегулируют с нами спорные моменты в колониальных вопросах, и останутся нашими соперниками везде, где наши и их интересы соприкасаются.

– Да, это так, сэр Артур, – ответил маркиз Лансдаун. – Более того, я подозреваю, что русские вставили это условие в свой договор вполне намеренно, демонстрируя недоступный им ранее класс дипломатии. Мы предполагаем, что через несколько лет Франция, измученная такой двойственной позицией, должна сама на коленях приползти к русским и немцам, прося их о приеме в число членов Альянса.

– Для Британии это будет полной катастрофой, – буркнул Уильям Уолдгрейв, – созданный в Берлине и Петербурге монстр сможет установить свою власть над всем миром. И нам в этом мире уже не будет места.

– Почему же над всем, – усмехнулся глава британского МИДа. – Ведь пока еще есть мы – Империя, над которой никогда не заходит солнце. У нас есть кузены с их Задним двором, есть люто ненавидящие русских Австро-Венгрия и Оттоманская Порта. Наше положение сейчас, конечно, незавидное, но оно еще не безнадежное. Сто лет назад империя была в не меньшей, если не большей опасности.

Джентльмены, отбросив спесь и гонор, мы должны признать, что нам противостоит достойный противник. Надо срочно приступить к созданию своего собственного союза, противостоящего так называемому Континентальному альянсу.

Поскольку Австро-Венгрия и Оттоманская Порта, в направлении которых у нас наметились определенные успехи, это не более чем пушечное мясо для ослабления России, то главная наша задача состоит в том, чтобы привлечь к сотрудничеству Североамериканские Соединенные Штаты и убедить их порвать с доктриной изоляционизма. Только объединив усилия двух самых мощных англосаксонских государств, мы сможем надеяться на успех в финальном споре о господстве над миром. Работа эта, джентльмены, не может быть сделана быстро, трудиться придется не один год, но результат того стоит.