Олег Бондарев - Кремль 2222. Тушино

К счастью, дуэту карателей свезло наткнуться на поверженного «Титана В6», в брюхе которого обнаружились несколько ремкомплектов и специальная микросварка, позволяющая вездесущей ремонтной «пристяжи» восстанавливать побитые в схватках панцири хозяев. А поскольку сам Громобой к тому моменту благополучно «считал» одного из «сервов» Щелкуна, он вполне справился с поставленной задачей. Вскоре о повреждении лицевого кожуха напоминал только грубый сварочный шов. С тех пор «Рекс» напоминал этакого «хулигана от био» – боевитого и готового драться до последней капли машинного масла.

– Как же тебя так угораздило‑то?.. – пробормотал Громобой, подходя к «питомцу».

Тот покорно распахнул дверцу грузового отсека, и нейромант без лишних слов нырнул туда, дабы извлечь на свет божий еще один ремкомплект. Микросварка питалась от сменного аккумулятора, который бородач периодически подзаряжал от генератора «Рекса» – благо, разработчики предусмотрели для этого специальный кабель.

– Ну иди сюда, наклоняйся, – тихо сказал Громобой, и «Рекс» послушно пригнулся к земле, позволяя «хозяину» взглянуть на свое увечье с близи.

Окинув надорванный металлический лист придирчивым взглядом, бородач велел ящеру придавить отслоившийся край к стальному каркасу, после чего, пыхтя, забрался к динозавру на голову. Щелкун замер в этой странной позе, и нейромант, опустившись на колени, склонился над стыком. Нацепив на нос специальные очки, Громобой взялся за микросварку. Полыхало так ярко, что он едва не ослеп, даже несмотря на защитные стекла. В остальном все удалось и получилось довольно быстро – минут пятнадцать, не больше, понадобилось нейроманту, чтобы хорошо проварить стык. Отключив микросварку, бородач снял очки и смерил получившийся шов оценивающим взглядом.

«В принципе, неплохо. По крайней мере, не должно оторваться при малейшем дуновении ветерка!»

Скатившись вниз, нейромант болезненно скривился: приземление отдалось болью в обеих ногах, явно отвыкших от таких нагрузок. Впрочем, никто и не обещал, что будет легко.

«По сути, то, что я до сих пор хожу – уже само по себе чудо, – подумал Громобой, дожидаясь, пока стальной ящер снова поднимется с земли. – Пуля вполне могла угодить мне в позвоночник, и тогда Дети Механизмов прибили бы меня прежде, чем я натравил бы на них Щелкуна – просто для того, чтоб мой дух нашел для себя более подходящий сосуд».

«Рекс» выпрямился, и нейромант, убрав микросварку обратно в грузовой отсек, велел «питомцу» закрыть дверцу.

– Что ж, в путь, старина? – уперев руки в бока и посмотрев на стального ящера снизу вверх, спросил Громобой.

Щелкун, естественно, никак не отреагировал на эти слова «хозяина», хотя, если б нейромант захотел, он бы мог сплясать ему чечетку.

«Но кому нужно это позерство?» – хмыкнул Громобой про себя и первым устремился вперед.

Их путешествие продолжалось.

* * *

– Стой, хомо, – прорычал Гуррб Игорю в спину.

Дружинник замер, как был, с приподнятой над асфальтом ногой. Потом медленно опустил ее на твердую почву и оглянулся на провожатого. Смотрел с вопросом – чего, мол, стоять, Кремль уже вон он, рукой подать.

Судя по взгляду Третьяка, он тоже не понимал, что вызвало недовольный рык дикаря.

Игнорируя взор Игоря, Гуррб повернулся к опальному наемнику и сказал:

– Мы дальше не пойдем.

– Чего это вдруг? – хмыкнул Третьяк. – Еще километра два можно протянуть, засядем прямо у площади…

– Мы дальше не пойдем, – качая головой, повторил Гуррб. – Там стрелы, может, огнестрелы. Со стены хомо стрелять будут. Заметят – хана нам.

– А если его. – Третьяк мотнул головой в сторону Игоря. – За эти два километра сожрут? Что ты тогда кио скажешь?

– А меня прихлопнут? Или братьев? Хомо больше, хомо меньше… Не пойдем. Сам, хочешь, иди.

Третьяк скрипнул зубами. После того, как умер товарищ Федор, ему заметно не хватало поддержки. Порой он даже с надеждой поглядывал на Игоря – как вот сейчас, – но дружинник не собирался вступаться за человека, едва не сломавшего ему нос и уже дважды предавшего Кремль. В итоге Третьяку пришлось выбирать – либо остаться с нео, подальше от крепостных стен, но, по крайней мере, не в гордом одиночестве, либо довести пленного дружинника до самой площади да там и засесть, рискуя, однако, привлечь внимание дежурящих на стенах стрельцов.

– Черт с вами, – после нескольких секунд раздумий проворчал опальный наемник.

Затем он повернулся к Игорю и хмуро сказал:

– Дальше идешь сам. Ждем тебя до рассвета, если не выйдешь, отправляемся назад без тебя. Дружкам твоим тогда, сам понимаешь, хана.

Проклятая фантазия тут же услужливо подбросила ужасающие картины, на которых шайка зловредных кио хладнокровно убивает безоружных и связанных дружинников. Игорю потребовалось все имеющееся самообладание, чтобы не вздрогнуть и не сморщиться от таких ужасных мыслей.

– Все ясно? – уточнил Третьяк, снова привлекая внимание разведчика.

Игорь прочистил горло и хрипло сказал:

– Мне нужно оружие.

– Что тебе нужно? – Наемник оглянулся на сопровождающих нео, потом неуверенно фыркнул. – Оружие? И с чего бы нам тебе его давать?

– А с чего бы и не дать? – невозмутимо пожал плечами дружинник. – Сами говорите, что до Кремля еще надо дойти. Два километра топать, не меньше. А меня, безоружного, даже одинокая крысособака загрызет.

– Ну уж не привирай‑то! – поморщившись, отмахнулся Третьяк. – Крысособака его загрызет, одинокая…

Он уставился себе под ноги, шумно вздохнул.

– Но прав ты, зараза… Прав. Опасно безоружного пускать, еще подохнешь…

Поколебавшись еще несколько мгновений, наемник приподнял кольчугу, вытащил из‑за пояса пистоль и протянул его разведчику.

– Держи.

– Сдурел, хомо? – возмущенно вскричал Гуррб, вытаращив глаза на спутника. – Оружие врагу давать?

– Ты сам предложил тут остаться, – огрызнулся Третьяк, недобро посмотрев в сторону дикаря. – А он правильно говорит: идти с голыми руками два километра по Зоне – чересчур опасно.

– Все равно, – покачал головой предводитель нео. – Дадим ему меч или дубину. Огнестрел не жалко?

Третьяк, кажется, на миг замешкался, обдумывая предложение Гуррба, однако Игорь поспешно вставил:

– Что толку от пистоля, если мои друзья у вас? Даже если я вас бы одолел, как бы вызволял их из плена? Мне в любом случае придется вам эту штуковину принести, хочу я этого, или нет.

– Вот, правильно он говорит, – с некоторым облегчением произнес Третьяк. – Его друзья у нас, чего ему трепыхаться?

– Поступай, как хочешь, хомо, – горестно вздохнув, произнес вожак нео. – Я сказал, что думаю.

– Если б ты еще умел думать… – проворчал Третьяк, вкладывая пистолет в протянутую руку дружинника.