Александр Зорич - Стальные грозы

– Ну что, Валера, не появились наши Х-крейсера? – с робкой надеждой спросил он у своего начштаба.

– Да нет пока… Эта тварь, похоже, шевелится.

– «Пуговица»? – не понял Растов. – Шевелится?

– Ну да. Из второго батальона передают, что из «Пуговицы» выдвинулись гусеничные трейлеры. Кажется, сейчас куда-то поедет… Или уже едет.

(Второй батальон полка находился далеко от Растова, по другую сторону от «Пуговицы». Батальоны изначально, согласно плану, десантировались разобщенно, а затем стягивались к объекту, охватывая его со всех сторон.)

– Вся целиком?

– Похоже на то…

– А куда поедет?

– Хэ зэ.

Растов вздохнул. Выходило хуже некуда… Единственным спасением было бы уклонение от бессмысленного боя с чоругскими танками и, чего уж там, бегство в сферу Х-переноса ближайшего Х-крейсера.

Но не было ни Х-крейсера, ни Х-переноса, ни какого-либо внятного прогноза на предмет того, когда все это появится.

Сил придало появление в эфире Романа Селезнева.

– Эй, за земле! Здесь Хобот! – послышалось в эфире задорное приветствие. – Прошу разрешения атаковать шагающие танки!

– Да какое тебе разрешение?! Гаси их, ракет не жалей!

– Тогда включайте все камеры на запись. Сейчас будет показательная порка! – задорно пообещал Хобот-Селезнев.

Растов вызвал своих.

– Внимание всем, у кого есть реактивное спецоборудование, – сказал он на общебатальонном канале. – Пора дать ботам просраться.

– Есть! – радостно отозвались из разведроты.

Именно там, на борту «ПТ-50», было смонтировано две трети всех поступивших комплектов. Разработанное клонами на базе Вара-20 оружие тотальной биологической войны являло собой по преимуществу архаичные сорокаствольные пакеты направляющих реактивных снарядов. Каждая установка была призвана засеять по восемнадцать гектаров первосортнейшей псевдочумой штамма «Пирамида».

Остальные установки, еще более примитивной конструкции (прямо скажем, то были автоматические многозарядные огнеметы, использовавшие вместо зажигательной смеси жидкий субстрат с вирусами), находились в любимой первой роте Растова.

А лично Лунин – тот располагал даже двойным комплектом, который делал его танк похожим на вьючного осла со старых гравюр…

Разрывались оперенные реактивные снаряды в самой гуще ботов совсем не зрелищно.

Ни огня, ни пламени.

Приглушенные хлопки, быстро оседающий зеленоватый туман. Даже не верилось, что все это способно ощутимо повредить биомехам…

Собственно, на первый взгляд никак и не повредило. Волны продолжали надвигаться с неумолимостью океанского прилива.

Чтобы ободрить себя и своих притихших бойцов, Растов открыл огонь осколочно-фугасными.

То же поспешили сделать и три десятка других боевых машин.

Вот это было дело!

Сотни размочаленных тушек взлетели в воздух. Стройные шеренги распались.

Перед танкистами вроде бы забрезжила надежда… Но уже в следующую секунду твари перешли на бег – оказалось, раньше то был всего лишь прогулочный шаг!

– Это пинцет! – У Кобылина не выдержали нервы.

– Отставить панику! – одернул его Растов, сама невозмутимость. И добавил: – Помор, запускай-ка плазменные резаки… Игневич, давай гранатометы!

В самом деле, боты, которые еще минуту назад находились далеко, за пределом дальности их гранатометов, неслись с такой скоростью, что выпущенная Игневичем очередь легла даже не в головных шеренгах, а где-то ближе к центру боевого построения.

Пули и гранаты, выпускаемые в упор, несли в ряды биомехов страшное опустошение.

Но на место каждой твари, казалось, приходят три новых. И откуда только берутся?!

Теперь уже было кристально ясно, что отразить атаку неисчислимых живых волн обычными средствами батальон бессилен…

Просить помощи было не у кого.

Никакой хобот занебесья ничем помочь Растову не мог. Ведь все «Орланы» до последнего выбивались из сил, сдерживая шагоходы и танкетки на линии сопок.

Да и не смогли бы ракеты флуггеров переломить судьбу боя в районе танковой позиции! Если уже и выставленные на картечь ОФС не особо помогали!

Лучше всего против ботов работала старая добрая плазма резаков. И в те минуты Растов от всей души мысленно благодарил того конструктора, что придумал поставить их на «тэ четырнадцатый».

Оставалось жалеть лишь о том, что резаки не окружают танк по периметру.

Боты, испытав на себе испепеляющую мощь плазменного огня, быстро отреагировали на перемену тактического ветра и начали десятками закапываться под землю.

Еще одна стая биосинтетических хищников резко рванула вбок, обтекая дальний фланг батальонного построения.

Оказавшись в слепой зоне ближайших плазменных резаков, боты споро собрались в восьмиметровое яйцо. Яйцо закрутилось вокруг своей оси и вдруг… рассыпалось!

Боты полетели во все стороны!

Часть – прочь от их позиции.

Часть – прямиком на крышу танков третьего взвода!

– Осокин, внимание! – заорал Растов. – Тебе за шиворот боты лезут! Сейчас попробую помочь!

Подкрепляя слова делом, майор вцепился в казенник командирского спаренного пулемета и, крутнувшись вместе в башенкой, залил «тэ четырнадцатый» Осокина вольфрамом.

В те секунды его сердце было объято детской радостью.

Он. Убивал. Врагов. Зримо.

Вот развалился на куски особенно отвратительный с виду бот, напоминающий трайтаонского скорпионида…

Вот тварь, похожая на древний «Луноход-1» с широкими лапами вместо колес, обслюнявила кислотой ствол пушки и собиралась уже лезть к командирскому перископу, но пули подбросили ее в воздух и разорвали надвое!

Но скоро стволы пулеметов накалились добела…

Все чаще самопроизвольно отключались плазменные резаки…

И теперь уже боты затопили всю позицию батальона.

Растов слышал, как скребутся по шкуре «Динго» чертовы клещи.

Как они режут стволы его пулеметов.

Бурят шурфы для микрозарядов.

Как одну за другой отрывают жалюзи вентиляторов моторно-трансмиссионного отсека в корме.

Слышали это и другие члены экипажа.

– Вот и пинцет, о котором ты недавно говорил, – с грустной улыбкой сказал Кобылину Помор.

– Я им сейчас покажу «пинцет»! – упрямо ворчал Игневич, заряжая магазины в пару «Алтаев», смиренно дожидавшихся своего часа в укладке.

Растов тоже готовился к рукопашной, рассовывая по разгрузке гранаты и дополнительные магазины, когда через парсеки и годы до исчадий чоругского военпрома дотянулась костлявая рука конкордианских микробиологов.

Штаммы, переданные сотням ботов невзрачным зеленым туманом в начале атаки, размножились, дали потомство, которое тоже дало потомство и перебросилось на тысячи и тысячи других.