Анна Кочубей - Северный ветер

Ханлейт поднялся и предпринял неудачную попытку поймать лошадь Когана.

— Не сможешь! — отрезал Моргват, окинув его взглядом.

Архонт вскочил в седло и рванул в Велеград, но обернулся и прокричал:

— Отыщи на пристани баржу Ставера и жди меня там. Да чтоб тебя… Хранитель!

Брань Моргвата утонула в стуке копыт Красотки.

— Я должен его догнать.

Ханлейт доковылял до лошади Когана и оперся на нее, соображая, сможет ли он вообще сесть в седло. Без посторонней помощи — вряд ли.

— Нам не нужен архонт, — равнодушно повторила Фиона.

Одержимая ходила по месту побоища и проверяла тела, задерживаясь над некоторыми дольше обычного. Наверное, добивала.

— Только мертвые молчат, — подтвердила она, увидев взгляд эльфа.

— Я еду, Фиона. Помоги мне.

— Нет. Ты возьмешь Когана и мы уйдем пешком. Меня кони боятся.

— Ты ранена, как ты пойдешь? И зачем нам Коган? — безнадежно спросил Ханлейт, понимая, что у одержимой свои планы, а он слишком слаб, чтобы их проигнорировать.

— Моя боль быстро заживет. Мы будем мучить Когана так долго, как сможем, и радоваться вместе. Он заслужил.

— Фиона, я не смогу его нести.

Ханлейт не стал объяснять, что пытки над бывшим мучителем не принесут ему радости, выбрав самый очевидный аргумент.

— Сама потащу. Ты не понимаешь, эльф? Мы свободны и мы вместе!

Хан хотел запрыгнуть в седло, но только стащил его под брюхо лошади. И это он, лучший наездник среди Хранителей, Ханлейт-Харматанец! Фиона вернулась к Когану и привела карателя в чувство. Затем, ловко орудуя ножом, порезала ему лицо.

— Пока так. Нужно вскрыть самые толстые вены и вставить в них палочки, чтобы кровь не вытекла сразу. И перевязать длинной веревочкой. Он пойдет сам очень послушно, а я буду вести!

Говоря о пытках, она проявляла чудеса изобретательности.

— Эльф… — Фиона помолчала и с запинкой назвала Хана по имени, — Хан…лейт, твоя очередь делать ему больно.

— Хранитель, останови эту суку, — Коган сучил ногами в пыли, не в силах приподняться, и умоляюще смотрел на Хана, — я ничего не имел против тебя, я просто выполнял приказы. Расправа над моими людьми не в счет, считай, я все забыл. Имей ты в виду, покончив со мной, она займется тобой! Мозги твари давно превратились в студень, ее даже арии боятся. Она безумна, как воплощение демона. А я отпущу тебя, я слова никому не скажу… На все четыре стороны, Хранитель!

— Моя очередь? Хорошо, — неожиданно согласился Хан, подходя к карателю, — дай мне нож, Фиона.

— Хранитель, прирежь ведьму! Убери ее от меня, ради Создателя! — хрипел Коган.

Доверчиво улыбаясь, Фиона протянула Хану маленький кинжал. Взяв его в левую ладонь, не раздумывая, Ханлейт всадил оружие карателю в сердце. Его рука, может, и дрожала, но умение ассасина не подвело — Коган умер мгновенно.

— Что ты натворил?! Теперь он ничего не чувствует! — завизжала Фиона, кинувшись на Ханлейта с кулаками, — ты все испортил!

— Да, бей меня, Фиона. Теперь больше некого.

Одержимая разрыдалась. Нарезая круги вокруг мертвого тела, она все никак не могла успокоиться, и ее судорожные всхлипы походили на рычание, а не на плач. Ханлейт обессилено присел на землю и прикрыл лицо рукой, словно хотел отгородиться от реальности. На некоторое время он оцепенел, а время словно остановилось.

— Забери ее! Моя вещь. Моя красивая вещь… Моя вещь для красоты, подарок папы. Она моя! Забери! — совершенно бессвязно бормотала она, сопровождая слова стонами и размазывая по щекам слезы.

— Что забрать… — вяло откликнулся Хан.

— Вещь! Он прячет ее тут, — Фиона пнула тело Когана в грудь, — моя! Моя! Я не могу сама, мне нельзя!

Ханлейт расстегнул куртку на трупе и обшарил внутренние карманы, пачкаясь в крови — лишь бы одержимая замолчала. К своему удивлению, он действительно нашел нечто, принадлежащее явно не Когану — женский золотой гребень старинной работы, украшенный облупившейся эмалью. Его тонкие изогнутые зубцы венчала бирюзовая фигурка птички, поющей в зарослях цветов.

— Моя вещь, — успокоено вздохнула Фиона, протянула руку и тут же отдернула ее.

— Почему твоя?

Гребешок лежал на его ладони такой маленький и изящный, сделанный на заказ с любовью для кого-то очень дорогого. Ханлейт повертел украшение во все стороны и обнаружил с обратной стороны витиеватую надпись.

— Фиона ванн Элиот, 3069 год, — прочел он вслух.

— Фиона — это я. Не «девка», не «дрянь» и не «она». Мне приказывали забыть много раз, но ты помог вспомнить насовсем. Моя вещь. На рождение. От папы.

— Ты помнишь своего отца? — спросил потрясенный Хан и тут же задал новый вопрос, страшась ответа, — сколько тебе лет, Фиона?

— Шестнадцать, — ответила одержимая со смущенной улыбкой девочки, еще не осознающей себя девушкой.

Вечно шестнадцать? Ханлейт плохо соображал, но со времени даты на гребне прошло примерно полтора столетия. Одержимые не стареют, они не люди. Больше не люди. Их называют «тварями» все расы без исключения. Но сто пятьдесят лет назад еще не было Проклятой дороги, следовательно, Фиона — арий. Неудачный экземпляр. Конечно, украшение принадлежит ей, бирюзовая птица так красиво оттеняет природный цвет ее волос! Хан молчал, не зная, что сказать.

— Бери, — одержимая сжала ладонь Ханлейта с гребнем, — теперь мой хозяин — ты.

— Я? Разве тебе нужен хозяин, Фиона?

— Не знаю. Мне нужен ты.

— И ты будешь меня слушаться?

— Да.

— Но Когана ты не слушалась, когда твоя вещь была у него.

— Его не хотела, а тебя — хочу.

Фиону «приручили», как приручают одержимых, внушив повинность подчиняться тому, у кого находится магический ключ, но гребень уже не имел над ней никакой власти, Фиона служила тому, кому хотела, но у Хана появилась слабая надежда хоть как-то на нее повлиять.

— Мне нужно догнать архонта и рассказать ему все, что знаю. Наверное, это последнее, что я должен сделать в своей жизни. Помоги мне сесть на лошадь.

Одержимая встала и подвела кобылу Когана к передку повозки, откуда забраться в седло было легче.

Хан невесело усмехнулся — сам он не догадался решить проблему так просто. Поправив седло, эльф, наконец, оказался верхом на лошади. Фиона подала Ханлейту куртку, снятую с мертвого карателя и посох Эверона.

— Он мне не нужен, — отказался Хан.

— Это оружие ария!

— Вот именно.

— Хорошее! Страшное! Не сломанное. Самое лучшее — и все для тебя.

Одержимая выжидательно смотрела снизу. Ханлейт понял, что уехать и оставить ее здесь он не сможет.

— Я не удержу посох, управляя лошадью одной рукой, Фиона. Если хочешь его забрать — неси сама. Садись в седло позади меня.

— Нет, я поеду на лошадке. Она будет бояться, но я заставлю ее бежать.