Владимир Кузнецов - Ртуть и соль

– Ничего, сэр. Дилвинт нес канат, мы потеряли его из виду, а потом его не стало. Вот тот канат, что он нес.

– За дурака меня держите? Я слышал шум! Вы оглушили своего приятеля, а тело выбросили за борт!

– Мы бы слышали всплеск, господин лейтенант, – возражает один из морпехов. – Плеска не было, только стук.

– Значит, он где-то здесь! Поднять тревогу! Искать матроса Дилвинта живого или мертвого – и найти! Слышали меня!

– Так точно, сэр! – Морпехи и привлеченные выкриками матросы разбегаются.

Рында – корабельный колокол – разражается частым, тревожным звоном. Паттерли оборачивается к Солу и Хорсту.

– А этих двоих – сдать под склянку!

– Дайте воды!

Деревянная плошка со стуком ударяется в запертую дверь. Снаружи слышится недовольный окрик, но не больше. Хорст ворочается в гамаке, что-то невнятно бормоча. Его спокойствию можно позавидовать – старый матрос уверен, что их скоро отпустят. Сол эту уверенность не разделяет.

– Зачем шуметь? – раздается из темноты каюты голос.

Эд оборачивается. Каюта разделена деревянной решеткой, за которой можно разглядеть силуэт худого, невысокого мужчины.

– Разозлите их только, – говорит он с сильным акцентом, картавя и смягчая согласные. – Воду принесут скоро, две склянки.

Республиканец. Офицер, судя по сдержанному тону и приличному знанию языка. Сол вглядывается в фигуру. Мужчина делает шаг к решетке. Слабый луч света, падающий от дверной щели, освещает его. Темные вьющиеся волосы, длинный заостренный нос, густые брови, широкий безгубый рот, похожий на хирургический надрез. На плече – поблекшее золото эполета. Бывший капитан «Кровавой десницы»!

– Я устал и хочу спать, – говорит он спокойно. – Не шумите, прошу.

– Excusez moi, – французского Сол почти не знает, к тому же нет гарантий, что республиканцы – это здешний аналог французов. Но уж больно узнаваем акцент. – Je ne veux pas vous deranger. Essayez d’etre plus silencieux.

– Не утруждайтесь, – улыбается капитан. – Ценю ваше старание, но вижу, что мой язык вам малознаком. Вы не альбониец? У вас выговор урски.

– Да, – кивает Сол, про себя отмечая новое слово. Кажется, Алина не упоминала этот народ… Жаль, ее дневник остался в Олдноне.

– Лучше спите, как ваш друг, – советует республиканец. – Скоро вас выпустят.

Эд замирает. Странные слова. Особенно от человека, сидящего взаперти.

– Вы не можете этого знать.

Капитан слегка качает головой:

– Могу. Вас отпустят, когда пропадет еще матрос. А он пропадет. Скоро.

Он отступает в тень – так, что различим становится только его силуэт. Эд стоит неподвижно, стараясь отогнать тревогу. Щелкает замок, яркий свет на мгновение ослепляет.

– Эй, ты, рыжий! Давай на выход!

Щурясь от яркого солнца, Сол выходит на шкафут. Два морпеха становятся позади него, ружья наготове, байонеты пристегнуты.

– Капитан Данбрелл хочет тебя видеть, – поясняет один. – Давай шагай.

Вахтенные матросы провожают конвой тяжелыми, подозрительными взглядами. Кажется, весть о пропаже Дилвинта уже облетела команду, и все видят в странном чужаке ночного убийцу. И хорошо, если убийцу, а не дьявола-колдуна. Шарс, когда Сол проходит мимо, суеверно сплевывает через плечо, другие отворачиваются, стараясь не смотреть в глаза.

В капитанской каюте за большим столом сидят Данбрелл и Паттерли. Морпехи, остановив Сола в шаге от стола, выходят, закрыв за собой дверь. Офицеры молча разглядывают стоящего перед ними. Паттерли выглядит плохо – темные круги под глазами, щеки впали, покрылись пегой с проседью щетиной. Данбрелл кажется прямой противоположностью – гладко выбрит, угловатый подбородок выпячен вперед, глаза прищурены, на губах – легкая улыбка превосходства и высокомерия.

– Матрос Сол, что вам известно о пропаже вашего товарища, матроса Дюка Дилвинта?

Сол смотрит прямо на капитана – в блестящие щелочки-глаза.

– Ничего сверх того, что уже рассказал лейтенанту Паттрели, сэр, – произносит он ровным тоном. – Дилвинт на секунду пропал из виду, а когда мы стали искать его, то не смогли найти.

Лейтенант сжимает лежащую на столе ладонь в кулак – так что суставы хрустят.

– И это все? – невозмутимо интересуется Данбрелл. Сол кивает:

– Так точно, сэр.

– И никого больше на палубе вы не видели?

– Ну почему не видели? Видели, – Сол кивает в сторону Паттерли. – Господин лейтенант нес вахту на квотердеке. Морпехи сторожили бак. Еще трое или четверо матросов были на мачтах, но в тот момент они проверяли паруса и не могли видеть нас… сэр.

Данбрелл кивает в такт словам Сола с тем же выражением превосходства.

– Мистер Паттерли, – говорит он, когда матрос замолкает, – вы не могли бы оставить нас ненадолго?

Лейтенант бросает на Данбрелла удивленный взгляд, но приказ не оспаривает.

– Как будет угодно, господин капитан.

Он поднимается и выходит, наградив Сола колючим, злым взглядом. Эд невозмутимо смотрит прямо перед собой, поверх головы капитана, куда-то сквозь мутные кормовые окна. Дверь за лейтенантом захлопывается. Данбрелл выдерживает паузу. Вскоре снаружи доносятся командные выкрики Паттерли, сгоняющего злость на первых попавшихся матросах. Сол рассматривает паука, поселившегося в дальнем углу под потолком. Паук большой, лимонно-желтый в черную полоску, с огромным брюшком и маленькой головогрудью, тонкими и длинными лапками. Интересно, местный уроженец или прибыл из других широт?

– Я еще раз спрошу, мистер Сол: вы видели убийцу Дилвинта? Предлагаю вам хорошо обдумать свой ответ, – голос Данбрелла меняется, становясь почти угрожающим. – От него многое зависит. Продолжите отпираться – отдам вас под трибунал. Вас повесят в этом же порту, и ни одна душа не будет знать, где ваша могила. И плевать, виноваты вы или нет. «Десницу» заберут у меня через неделю, максимум две – и темной матросне станет уже все равно, проклята она или нет.

Сол спокойно продолжает смотреть поверх головы капитана.

– За чем же дело стало, сэр?

Данбрелл поднимается, их взгляды встречаются.

– У меня есть свои причины найти истинного убийцу. И по твоим глазам, чужак, я вижу – ты его знаешь. Знаешь ведь?

Сол улыбается краешком рта. Вот как поворачивается дело! Он слега опускает голову, рассматривая лицо собеседника. Маска показного спокойствия почти спала с Данбрелла. Похоже, эти дни дались ему не легче, чем Паттерли. Неудивительно…

– Я знаю, что это за причины, – произносит Эд размеренно и спокойно. – Вы теряете авторитет. Команда перестает уважать вас. А это может плохо кончиться, сэр. Мятежом, например. И если вас не убьют свои же матросы, то потом Адмиралтейство разжалует, так ведь?

– Молчать! – Данбрелл грохает кулаком по столу. – Я задал вопрос и жду ответа!