Реликт 0,999

Обомлевший серб смотрел на вождя, впитывая каждое слово.

— Скажешь, Дан — язычник? А христианство не исконно русская религия. Да и не важно, какова твоя вера, главное — есть она в тебе или нет её. Мне Церковь Единого Бога наиболее близка, — тут лицо Дана закаменело в недоброй гримасе, — так что ересь Маргила вдвойне омерзительна. А наши попы, ксендзы, муллы и равы — люди честные и порядочные. Они потому и слушаются меня, что я не сомневаюсь в своей правоте, не молю небеса ниспослать мне знак, — вождь усмехнулся каким-то своим мыслям. — Моя воля и есть божье изъявление. Вот так-то. Станешь вождем, Веру не теряй, но держись в стороне от религии. Она — опора слабым. А сильному может стать помехой…

— Уверенность в своей правоте ты считаешь мерой правоты?

Вождь одобрительно хмыкнул:

— Хорошо вопросы ставишь, поднаторел. Да, считаю. Если помыслы чисты, если мои цели совпадают с целями общины, если мне доверяют ею руководить, значит, не так часто я ошибаюсь. Ладно, иди. Меня агрономы ждут, говорят, нашли новый злак…

Здравко проводил его взглядом, отметил, как трое сопровождающих двинулись рядом, готовые в любой момент отразить нападение, прикрыть вождя щитом или собственным телом. Как Дан ни спорил, что своего населения бояться не следует, Совет общины разделил тревогу серба. Вождь подчинился решению, и мера себя оправдала. После недавнего разгрома банды Маргила многие бывшие сектанты и освобождённые рабы попросились в общину. Принимали таких на поселенских сходах, без особых проверок. Несколько новоприбывших оказались фанатиками, жаждущими отомстить за смерть идеолога Регрессии. Покушения не удались, пособники последних сектантов разбежались после казни заговорщиков, и вождь не нуждался в защите. Но Здравко сопровождение не отменял.

Войсковой командир вернулся в школьный зал, который сегодня использовался для судебного разбирательства. Вождь редко вмешивался в дела третейских судей, однако решение по делу о драке священнослужителей оказалось настолько предвзятым, что Дан не выдержал.

Экзекуция закончилась. Помирившиеся жрецы с жаром обсуждали, где и что строить. Словно ничего и не случилось.

«Интересно, как они завтра голосовать будут, за кого? Небось, Горлова поддержат, или Асанова, а то меня, лишь бы против…»

Новый порядок замещения должности вождя общины приняли год назад, по настоянию Дана. Тому пришлось по душе предложение Гелерова. Регламент голосования девяностолетний философ успел прописать, а вот до выборов не дожил. Завтра здесь, в школе, соберутся все старосты, представители общественных движений, Совет религий, начальники общинных служб, чтобы взять камушек и распорядиться им в комнате голосования. Здравко с Бобом заранее встретились с каждым выборщиком и получили нужные уверения. Вроде все согласны, что Даниил Каменев олицетворяет стабильность, но эта выходка с поркой священнослужителей…

«Что, нельзя было подождать два дня? Слов нет! И всегда он так, бескомпромиссно…»

Полгода назад вождя встревожила новая тенденция — евреи со всех поселений мал-помалу перебирались в Дановку, мусульмане — в Саргель, образуя какие-то диаспоры. Здравко не понял, что в том ужасного и возразил. Дан пытался объяснить свою мысль, упирая на единство народа. Не преуспел и заставил командира читать учебники по истории, по философии и еще десяткам предметов, беспощадно экзаменуя в конце каждой декады. Умница Лиза, уже ставшая директором общинных школ, помогала Здравко, разъясняла, что к чему. Она вычислила намерения Дана:

— Тебя в преемники готовит.

Здравко не хотел брать на себя такую ответственность. И вообще, кроме него в кандидатах числились Вадим Горлов, саргельский староста, и Дмитрий Асанов из Борисово, их надо натаскивать!

Ну, не нравился сербу самый высокий пост, ему хватало и воинской заботы. Он тренировал бойцов, повышал боеготовность и желал здоровья Дану, как никому и никогда. Потому, что вождь не имел права на близких друзей. А сохранять дружбу, значит, обрекать себя на страдания. Войсковой командир никогда не забудет, что пережил, когда Гарик не вернулся из рейда…

«Выбрать должны Дана, — тревога не оставляла серба, — несмотря ни на что…»

Священнослужители закончили совещание, направились к выходу. Здравко шагнул наперерез:

— Отцы, прошу прощения. Уделите минуту внимания…

Дома счастливая Лада встретила Дана поцелуем, затормошила:

— Скорей, переодевайся и за стол, вот-вот Ник прибудет.

Вождь улыбнулся:

— Действует телепатия? Ну, передай ему привет, скажи — ждём. Может, не спешить, вместе и поедим? Ах, он торопится…

Дан искренне обрадовался предстоящей встрече, ведь Ник оживлял его однообразные будни, вносил разнообразие. Жаль только, что реже и реже. Однако гостевая комната ждала паранорма всегда, её не занимали, только прибирали да мыли полы.

Дан с Ладой частенько вспоминали Ника и гадали, кто он такой, откуда и зачем странствует по увечной Земле. По мнению супруги, паранорм имя своё скрыл специально. Она ощутила мысленную оговорку Ника в момент первой встречи, но тот мгновенно исправился и «закрылся».

— Наверное, семью потерял в катастрофе, вот и ходит по всем жилым местам, ищет, — предположил Дан, но Лада не согласилась:

— Я бы почувствовала. У него другое. Он хочет исправить какую-то ошибку, на нём виноватость, отпечаток такой, аура…

Понять тонкие материи примитивист оказался не в состоянии, хотя пытался изо всех сил. Перечитав громадное количество книг по эзотерике, он признался жене, что ум его не под то заточен.

А Ладе учебники не понадобились, она наращивала способности пси-связи, пока не достучалась до волхвов. Те и впрямь жили на берегу океана, но ближнерусскую общину посетили. Дан с ними общего языка искать не стал, поскольку волхвы начали вещать о непреходящих ценностях и прочей ерунде, претендуя на эксклюзивное владение Истиной. Он тут же в глаза обозвал их снобами и отослал к Ладе с Лизой, умницам и подругам.

Пока вождь с супругой трапезничал, подоспел Ник. За стол садиться не стал, продемонстрировал озабоченность и спешку:

— Здравствуй, Даниил. Ты уже поел, так что давай к делу…

Лада чмокнула паранорма в щеку, ушла по делам. Вождь выбрался из-за стола, не торопясь, пожал Нику ладонь:

— Как жизнь молодая, Чайн Гарольд? Куда путешествовал? Проведчики донесли, дальнерусская община тебе обрадовалась, дом за так предоставили, — и съехидничал, — щедрые люди, не чета нам, жлобам.

— Предоставили. У них спокойней, чем тут.

— Тебе покой нужен? — Дан искренне изумился. — Никогда бы не подумал. А ты не жениться ли решил? Девок наплодишь, так и породнимся, — он мечтательно прищурился, — Лада пятого носит, сына, надеюсь…