Александр Афанасьев - Время нашей беды

А вот вам еще веселуха. Можно ли считать, к примеру, татарским город Набережные Челны, в котором я бывал, и не раз. Такого города вообще несколько десятков лет назад не было. Это была всесоюзная стройка, строили завод союзного значения – «КамАЗ», и около него построили город – Набережные Челны. Туда ехали со всего Советского Союза и там же жить оставались, не только русские – все. Люди всех национальностей. Да, там есть татары, но говорить, что этот город татарский… по меньшей мере опрометчиво. А рядом – нефтянка, нефтепереработка и мощнейший центр нефтепереработки – Нефтекамск, который по национальному составу такой же, как Набережные Челны, и заселялся на тех же самых принципах. Ну и как воспримут эти города, интернациональные по сути и по духу, попытки внедрения прикладного татарского национализма? Вот вам – то ли Донбасс, то ли Луганск, то ли Харьков! То же самое будет!

Да, так будет. Я это давно понимал и готовился, но все равно обидно, что вот так… даже не попытались как‑то предотвратить. Мы победим, я это точно знаю. Вот только обидно за весь гигантский труд, который вложен в эту республику и в этот город поколениями живущих здесь людей всех народов и национальностей – и татарами, и русскими, и евреями… всеми! Обидно, что выросло поколение, которому на это плевать, которое не уважает историю, не уважает труд своих отцов, дедов, прадедов – и готово рискнуть всем ради «татарского флага в ООН», как они об этом орут. Просто обидно…

Проваливаются обычно на мелочах. Я к этому могу добавить свое – проваливаются часто вообще – просто так, из‑за неблагоприятного стечения обстоятельств. Пошел не туда, попался на глаза не тому человеку, не там стояла полицейская машина. Последние выводы американских ученых о природе зарождения рака дали ошеломляющие выводы… оказывается, канцерогены не так уж и вредны, как это принято считать, а рак начинается как случайная мутация при делении клеток… то есть ты заболеваешь раком не потому, что жрешь канцерогены, а просто из‑за неблагоприятного стечения обстоятельств. Вот и тут так же. Этот парень сделал все правильно. Но случайно попался мне на глаза…

Первое, что я заметил, – это сумка. Это была простая и примитивная сумка, типа спортивной, из черной, негорючей ткани, застегивающаяся на молнию. Объемом литров тридцать‑сорок. С такими сумками не ходят за продуктами, такие сумки не используют челноки, чтобы возить товар, – у них сумки огромные, китайские, клеенчатые, такие пестрые – да что я говорю, вон тетка стоит, сумки продает. Такие сумки носят люди с совершенно определенным родом занятий, и прежде всего – стрелки. Они самые простые и дешевые, «расходные», у меня аж две такие. Я купил их в интернет‑магазине, где продается снаряга для альпинизма, и очень доволен. Там они семьсот рублей стоят, а на гламурных «тактических» сайтах точно такие же – раза в полтора дороже. Эти сумки удобно использовать для переноски снаряги, туда же легко укладывается «АКМС» со сложенным прикладом, или «Сайга‑9», или короткий «Вепрь». Они либо из кордуры, либо из китайского аналога. Если вы не собираетесь прыгать с парашютом или делать другие такие же глупости – китайский аналог вполне должен вас устроить, он намного дешевле.

Итак, сумка. Тактическая сумка.

Потеряв интерес к блатным на «Весте», я пошел следом за этим парнем, автоматически отмечая, что к чему. Признаки опасности те же самые, что и обычно: неадекватное поведение, упертость взгляда в одну точку, постоянно шевелящиеся губы (шепчет молитву), нижняя часть лица светлее верхней – сбрил бороду недавно. Здесь ничего этого не было. Парень явно плохо ориентировался на рынке, он не знал, где и что продается, – но это не преступление. Пострижен очень коротко, голова почти голая – но у меня на голове волос немногим больше. Одет в гражданское… вот только эта сумка.

Мы шли по стихийному ряду, толкались. Народ пока еще покупал, то есть деньги были… я видел базары, где полно людей, но денег нет и почти никто ничего не покупает, только смотрят. Здесь покупатели пока были…

Я не знал, насколько этот парень опытен, и потому держал между им и мной два‑три человека – не отдаляясь сильно, но и не наступая на пятки. Парень равнодушно прошел ряд, где торговали шмотьем, не заинтересовали его и всякие мелочи типа китайских плееров или ножей‑выкидух. А вот там, где торговали жратвой, он проявил активность сразу, купив большой баллон с водой.

Семнадцать литров? Нафиг человеку, который живет один, сразу семнадцать литров воды? На сколько человек он купил?

Когда он покупал, я встал у соседнего торгового места и заметил еще кое‑что. Он не ориентировался в деньгах и ценах, это сразу было видно. Деньги у него были, но сдачу он пересчитывал слишком долго – если ты покупаешь каждый день, то ты сразу понимаешь, сколько тебе сдали. И купюру – а у него была целая пачка – он подбирал дольше, чем надо…

Интересные дела…

Позволив ему оторваться, я пошел следом.

Купив воды и положив ее в сумку – сумку он забросил на плечо, – он начал что‑то искать. Продавали тут обычный для толкучки набор жратвы – крупы, чай‑кофе, сахар, большие мешки и небольшие пакеты, консервы. Местная примета – на каждом втором месте картонка или нормальная вывеска с надписью «Халяль». Халяль – можно, разрешено, это обозначение пищи, которая разрешена мусульманам. Например, пельмени «Халяль» делаются без свинины, зато в них бывает конина, которую любят татары. В последнее время халяль превратился в своего рода торговую марку – вон, например, стоят бутылки с водой «Халяль». И что в ней халяльного, спрашивается? Тем более что, судя по цене, ее из‑под крана набрали…

Ага… достает телефон. И симку меняет…

Интересно, интересно…

Я решился пройти мимо и услышать хотя бы часть разговора. Он остановился… я шел вперед, вместе с покупателями…

– …Немае тут буряков…

Ага!

Украинец! Похоже, борща захотели…

Остановился на углу, достал свой телефон, набрал…

– Анвар… Анвар… Здесь Александр.

– Я уже подъезжаю. Минут семь‑восемь.

– Дело не в этом. Тут на базаре какой‑то хохол, ищет, где купить буряка [18]. Похоже, кто‑то борща захотел.

– Это точно?

– Сам слышал…

Судя по звуку в телефонной трубке, Анвар стоял в какой‑то пробке.

– Проследить можешь?

– Этим как раз и занимаюсь. Подъедешь – набери.

– Понял…

Украинец – он мог быть, кстати, и простым работягой, которого товарищи по бригаде послали купить жратвы, – купил еще хлеба, три буханки. какой‑то зелени, палку конской колбасы и палку обычной, сухой копченки. Колбасы пришлось купить и мне.

Повернул обратно. Я снова заметил, что он слабо ориентируется, – какое‑то время думал, не махануть ли ему напрямую через дорогу, потом оценил движение, испугался. Пошел через станцию метро.