Александр Афанасьев - Время нашей беды

Наивный я олень. Я‑то думал, что мы Россию пытаемся спасти. А мы, оказывается, создаем себе правильный имидж – спасителей России от растаскивания. Ну не блеск ли!

В Краснодаре приземлились в местном аэропорту, по сравнению с Ростовом‑Южным – деревня деревней. Ющука встречало все руководство области, включая губернатора, мы как‑то остались в тени. По Фадеева рванули в город, пересекли М4 «Дон» – недавно здесь построили новую, отличную развязку…

Что сказать про Краснодар? Уездный город на юге, который после 1991 года взял совсем другой темп развития. Дело в том, что до 1991 года советская власть поощряла расселение в более труднодоступных местах… был, скажем, уральский коэффициент к зарплате, пятнадцать процентов, а на северах – вообще рубили бешеные бабки. Поощряли переселение на Дальний Восток. А сейчас – ничего этого не было, и народ стекался ближе к югу. К теплым и ласковым морям и мягкому, почти без зимы климату.

Окончательно регион взял другой темп после Олимпиады, перестроили дороги, из‑за потери украинских портов окончательно завершили расширение своих – и вот Краснодар и Ставрополь оказались в центре миграционных потоков, на обслуживании потоков экспортных товаров – плюс в центре основных хлебопроизводящих районов России. Это единственный город России, в котором за период с 1991 года население возросло почти на треть…

Стройки, стройки, стройки. Приличные дороги, много машин – и среди всего этого четкое ощущение тревоги. Вон машины с северокавказским, ноль пятым номером – Дагестан, а вон – с украинским. Вот стоит еще одна машина, «Приора» с заниженной до предела подвеской, и около нее люди, которым не доверишь кошелек. А вон и надписи на каком‑то ларьке – «Кырым бизим Ветан». Это значит: «Крым – наша Родина». На крымско‑татарском…

Да я не спорю. Только кровь‑то зачем лить? Родину… жалко.

Местные устроили нам культурную программу, включающую в себя прогулки по воде, а я постарался от этого улизнуть.

Мне дали телефон местного партийного организатора, тот оказался мужиком прошаренным и свел меня с одним из местных силовиков. Тот назначил встречу на набережной. Потемну. А перед этим я прошвырнулся по городу и посмотрел на него – с пешего хода, а не из окна дорогого автомобиля. И понял, что если я здесь задерживаюсь, то мне нужен пистолет.

Пистолет я купил на одном из многочисленных строительных рынков Краснодара – тут они повсюду. Доехал на такси, попросил остановить пораньше, пошел пешком. Опять те же надписи на крымско‑татарском, и кажется, еще и арабском, опять явное преобладание мужчин призывного возраста. Многие из них ничем не заняты и ищут, чем себя занять. Очень взрывоопасная смесь…

У забора – много машин с кавказскими номерами, и говор, говор, говор. Будто шум улья. Понятно, о чем говорят, – о Кавказе. Я бы тоже говорил… да слов нет.

Прошелся, у торгового места, где торговали запчастями к мотоциклам, остановился.

– Салям алейкум.

– Салям… – торговец, низенький, волосатый, настороженно посмотрел на меня.

– «Иж» есть?

– Вот тут, справа.

– Мне другой «Иж» нужен.

– Какой другой, дорогой, здесь все есть.

– Тот, что стреляет.

Торговец воровато осмотрелся.

– Пистолет, что ли?

– Ага.

Через несколько минут я потратил восемьсот долларов и стал обладателем пистолета «Зигана». Это одна из самых распространенных марок пистолетов в Турции, а сам пистолет – это модернизированный «ТТ» под калибр девять миллиметров. С патронами проблем тоже не было, дали целую пачку, а вот магазина запасного не было. Но и так сойдет. Проверить стрельбой не удастся, но вот разобрать и посмотреть – надо.

Сам факт того, что в городе в ходу турецкое оружие, и явно в немалом количестве, навевал невеселые мысли. Понятно, что порт и с той стороны Турция, а рядом – Грузия. Понятно, что при таком грузообороте – слона провезти можно. Но – все равно. Если думаете, что Турция смирилась с традицией поражений от России, с тем, что ее оттеснили от Кавказа, выгнали из Крыма и лишили этих благодатных земель, – вы глубоко заблуждаетесь. Понятно, что в лоб они не полезут, они не дураки. Но привезти сюда оружия, плеснуть бензина в огонь – они могут. И про Великий Туран не забыли [32].

Контактер из местных спецслужб прибыл потемну, в кафе не пошел. Предложил просто прогуляться.

– В Чечне были? – сходу спросил он.

– Был, – ответил я.

– Тогда поймете. Это второй Хасавюрт, только еще хуже.

– Мне поручили уже сейчас продумывать варианты, – сказал я, – чтобы не было второго Косово.

– Косово? Да тут уже сейчас Косово, не заметили?.. Народ едет из деревень в город – а на его место приходят пастухи с Кавказа и начинают пасти скот. У всех и родственники, и автоматы. Помните дело Цапков? [33]

– Что‑то припоминаю.

– Я ничего не хочу сказать по расследованию – но на тех землях уже кавказцы. Как только государство разгромило Цапков – эти земли моментально раздербанили под себя чиновники, а потом они каким‑то образом оказались у кавказцев…

Дело Цапков я знал – нет, не знал. Помнил. Скандал был знатный. Группировка, существующая уже как минимум в двух поколениях. Цапки – это криминал, подтянувший под себя землю, подкупивший милицию, договорившийся с властью – и ставший хозяином целого района. По слухам, у Цапков на поле работали даже рабы – хотя, скорее всего, не рабы, а долги так отрабатывали. Цапки опирались в своем контроле над районом на отмороженную молодежь, взрослыми был только костяк группировки. И они – то ли по пьяни, то ли обдуманно и хладнокровно – не остановились перед убийством двенадцати человек. Просто вырезали целую семью, включая грудного ребенка, подожгли дом и пошли бухать.

Что это? А то же самое, что и в Чечне. Почти один в один – сильная семья, собственность, дом, рабы. И бойцы – в основном молодежь, которую кормят с криминальных в основном доходов. Удивительно, но Цапки проявляли себя точно так же, как и амиры, валии, кадии – они следили за порядком в родной Кущевке, пресекали появление там чужаков, раздевали «громкие» машины. Добавить минарет и азан с него – и Чечня, сущая Чечня. А почему так? А потому, что по‑другому не получается. Когда государство не устанавливает и не контролирует соблюдение правил игры, когда мент… мент тут даже не продажен, мент просто понимает, что если он сцепится с кавказцами, то когда ночью его придут убивать, никто не поможет. То остается только одно – либо отдавать все на прокорм волкам, либо самому становиться волком. Вот и все.

Раньше тут был порядок, и порядок, обеспеченный проверенным инструментом – казаками. Казаки жили общинами, владели землей, постоянно были вооружены – и контролировали и границу, и что происходит на земле. А сейчас казаки – за некоторыми исключениями – это ряженые, помахивающие нагаечкой, и максимум, на что их хватает, – это контролировать продажу водки и пороть пьяных. А тот, кто готов взять в руки автомат и защищать страну, уже сидит. Как Молодидов [34] . Потому что мужчина, готовый не по приказу, а по зову сердца взять в руки автомат и пойти сражаться за то, во что верит, – враг государства. Потому что опасен для государства. И срок ему всегда находится.